Лучезарная улыбка тут же сползла с красивого личика. Анэстель недовольно проворчал себе что-то под нос, и легендарный воин тут же наградил его строгим взглядом.
— Да, я постараюсь, мой лорд… — пробубнил юноша. — Учитывая, как вы помешаны на еде, вам бы шеф-поваром быть, а не сенешалем…
— Ты ходишь по очень тонкому льду, roch-neth nin! — угрожающе проворчал Глорфиндел, но весёлые огоньки, плясавшие в его глазах, сводили угрозу на нет. — Не буди во мне зверя, если не хочешь почувствовать мою тяжёлую руку на своей заднице. Снова…
Анэстель вспыхнул. Это было так унизительно… Глорфиндел отшлёпал его, как сопливого эльфёнка. Но хуже всего было даже не это, Анэстель не был так уж уверен в том, что не хотел бы почувствовать эту сильную, тяжёлую руку на своей заднице… Снова.
— Да буду я есть… Буду! — выпалил Анэстель и прильнул к Глорфинделу. — Вы побудете со мной до обеда? Вы обещали спеть мне балладу о Лютиэн…
Глорфиндел погладил Анэстеля по щеке, юноша ластился к нему, как котёнок, едва ли не мурлыкая от удовольствия.
— Ну если ты так мило меня об этом просишь, pen-neth. Да, я спою для тебя, но сначала… Сначала я хочу почувствовать, как мой сын растёт внутри тебя, — промурлыкал Глорфиндел, положил руку на живот Анэстеля и нежно погладил тёплую, мягкую, как бархат, кожу кончиками пальцев.
Интересное положение Анэстеля ещё не было слишком заметно, когда он был одет, но стоило снять с него одежду и не оставалось ни малейшего сомнения в том, что внутри хрупкого юноши зарождалась новая жизнь… Его сын. Уже минул почти целый месяц с тех пор, как Глорфиндел вернулся. Живот юноши становился больше с каждым днём, и малыш, — его малыш — отзывался на прикосновения и голос. Это было ни с чем несравнимое чувство — всеобъемлющая, сжимавшая сердце в стальных тисках нежность.
Но, к своему удивлению, Глорфиндел обнаружил, что изменения затронули не только тело юного Синда, но и самого Синда… Поначалу воин решил, что это его длительное отсутствие так повлияло на мальчишку. Но одна неделя сменялась другой, а юноша так и не стал норовистым жеребёнком, которого он оставил на попечение Элронда месяц назад. Вернувшись из похода, Глорфиндел обнаружил в своей постели вместо зажатого, испуганного и строптивого мальчишки очень страстного, пылкого и невероятно чувственного любовника. Юноша не просто хотел его, он жаждал его прикосновений. Анэстель стал безумно чувствительным и горячим, с готовностью принимал правила любой игры, в какую бы Глорфиндел не пожелал с ним поиграть. Вот и сейчас он ластился к нему, мурлыкая и извиваясь всем телом, как котёнок.
— Скажи, roch-neth, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? — томно прошептал мужчина ему на ухо. Юноша так сладко застонал, что Глорфиндел едва сдержался, чтобы не наброситься на него. — Я мог бы взять тебя без всякой подготовки, заставил бы тебя дрожать от боли и сгорать от желания. Ты ведь не будешь сопротивляться, малыш? Я знаю, что ты хочешь почувствовать мой член внутри. Твоё тело знает своего хозяина, оно этого требует… Я хочу войти в тебя, малыш, хочу почувствовать, как твоя горячая плоть обнимет мой член, хочу вбиваться в твою сладкую попку быстро и грубо, хочу трахнуть тебя так жёстко, чтобы ты ещё несколько часов дрожал после того, как я закончу с тобой…
Анэстель протяжно и сладко застонал в предвкушении. Закрыв глаза, он представил в своём воображении картину, которую так красочно рисовал ему Глорфиндел, а его тело извивалось, бессознательно прижимаясь к мускулистому торсу мужчины, умоляя его претворить фантазии в жизнь.
— Прошу вас, мой лорд! Не дразните меня!
— Скажи, чего ты хочешь, малыш. И если этот сладкий ротик будет очень мило меня умолять, то я, возможно, сжалюсь и дам тебе это…
— Возьмите меня, прошу вас! Я хочу почувствовать ваш член внутри. Я хочу, что вы трахнули меня так глубоко и жёстко, чтобы у меня внутри всё горело огнём! — взмолился Анэстель, извиваясь на его колене, как кошка в период течки.
Златовласый воин расплылся в довольной улыбке:
— Ты сейчас такой красивый, малыш… Даже не представляешь, насколько ты обольстителен. Ты мог бы соблазнить и камень, pen-neth. Но я ведь обещал спеть тебе балладу о Лютиэн, а я всегда держу своё слово! А вот после, если я ещё буду в состоянии, я тебя трахну…
Анэстель застонал в отчаянии и зарылся мордашкой в плечо жестокого мужчины — он был так возбуждён, что хватило бы всего пары прикосновений, чтобы довести его до оргазма. Но Глорфиндел не был настолько милостив к нему, вместо этого он заключил юношу в объятия, так чтобы тот и дёрнуться не смел, и затянул старинную красивую балладу о Берене и Лютиэн Тинувиэль, которая длилась бесконечно долго…
Целую вечность…
Комментарий к Глава 11. Искушение pen-neth = дитя
roch-neth = жеребёнок
====== Глава 12. Приём ======
— Вымой меня! — Глорфиндел растянулся в горячей ванне и закрыл глаза.
Прошло несколько секунд прежде, чем воин почувствовал неуверенные прикосновения нежных пальцев на своей коже. Не встретив на своём пути сопротивления, пальцы очень скоро стали двигаться более дерзко. Умелые маленькие ладошки тщательно втирали ароматное мыло в его кожу и аккуратно обтирали губкой совершенное тело.
— Ммм, ты так хорошо это делаешь. С ума можно сойти. Трандуилу стоило бы сделать тебя своим личным слугой, а не растрачивать твой талант на лошадей! Безумный король… Выбросить за порог такое сокровище.
Услышав это имя из уст Глорфиндела, Анэстель застыл с губкой в руке, а затем бросился выполнять приказ своего лорда с ещё большим рвением.
«Я не могу рассказать ему о том, кто я. Надеюсь, что он никогда не узнает. Глорфиндел меня точно прибьёт или чего похуже…».
Содрогнувшись от одной мысли о розге, Анэстель принялся тереть Глорфиндела с таким остервенением, что сенешаль даже приоткрыл один глаз и удивлённо посмотрел на Синда, витавшего в облаках.
— Думаю, эта часть моего тела уже идеально чистая, — вернул насмешливый голос Анэстеля с небес на землю. — Вымой-ка мне лучше волосы. Только давай без фанатизма. Сегодня утром в Имладрис прибыл Владыка Келеборн с визитом, и Элронд устраивает пир в его честь. Мне нужно выглядеть презентабельно… Так что не повыдёргивай мне все волосы, pen-neth.
— Я постараюсь, мой лорд, — тихо ответил Анэстель и приступил к выполнению нелёгкой задачи, проклиная себя за трусость.
«Нет ничего удивительного в том, что они относятся к тебе, как к рабу. Именно так ты себя и ведёшь, жалкий трус!..».
Мыть волосы Глорфиндела было очень не просто. Но Анэстель любил эту обязанность. Золотые локоны, которые воспевали в легендах, были длинными, тяжёлыми и волнистыми, а мокрыми они и вовсе напоминали дорогой шёлк. Ему нравилось пробиваться сквозь эти дебри, распутывая колтуны и расплетая косы воина.
Справившись с нелёгкой задачей, юноша намылил руки ароматным мылом. Втирая ароматную пену в волосы своего лорда, Анэстель задумчиво наблюдал за мужчиной, который мурлыкал себе под нос песенку без слов, как довольный рыжий кот. Мыло пахло золотыми подсолнухами, пряной корой и спелыми яблоками. Оно пахло, как тот луг в Эрин Гален, на котором он любил лежать и подолгу разглядывать пробегавшие по небу облака, представляя, что когда-нибудь он станет великим воином и его ada посмотрит на него с гордостью, а не повернётся к нему спиной по обыкновению, не желая смотреть на величайшее разочарование его бесконечно долгой жизни...
Когда Анэстель закончил, Глорфиндел вылез из ванны, с наслаждением потянулся и направился в спальню.
— Прими ванну и поторапливайся, — небрежно бросил он Анэстелю через плечо. — Ты пойдёшь со мной.
— Мне обязательно туда идти? — недовольно вздохнул Анэстель. Он ненавидел ужинать с другими эльфами, ведь те не упускали случая поиздеваться над ним или унизить, а, учитывая, что сегодня за столом должны были собраться все шишки Имладриса и Лотлориэна, вечер обещал стать сущей пыткой.
— Да, обязательно. Пошевеливайся!
