Он вдруг грубо бросил её лицом на парту, завёл руки за спину, навалился на неё всем телом и рывком задрал форменную школьную юбку. Совсем как в том сладком, безудержно-сладком сне… Возбуждение было почти болезненным, и противостоять ему уже было невозможно. Зверь вырвался из клетки, и теперь, пока он не напьётся свежей крови, его будет не унять. Он хотел Лили — он получил Лили. И на этот раз — по-настоящему…
— Моя маленькая… — шептал он ей на ухо, скользнув ладонью под блузку девушки и жадно сжимая её грудь. — Молчи… молчи, теперь молчи, теперь моя очередь издеваться над тобой…
Он даже не подозревал о том, какое отвращение сейчас вызывает — немытый, жутко пахнущий алкоголем, не причиняющий ей ничего, кроме боли… Да и зачем было думать об этом? — Лили, той Лили, из снов, из Зазеркалья — он нравился всегда, любым, и с ней о его уродстве и неопрятности можно было безболезненно забыть… Он плевал в лицо реальности. Раз ей тоже было на него плевать.
— Профессор… я умоляю вас, пустите!.. — срываясь на плач и всё ещё силясь вырваться, стонала девушка, но Снейпа это лишь ещё больше заводило. Он снова был животным, он снова был Пожирателем, врывающимся посреди ночи в дом хорошенькой, ни о чём не подозревающий магглы, в её уютный, безоблачный мирок, в её беззащитное, дрожащее тело…
— Пустить тебя? Пустить?.. — заплетающимся языком переспросил он, разрывая ворот школьной блузки и обнажая золотистое, гладкое плечо. Запах её волос и её страха там, между этим плечом и шеей, сводил его с ума… — Я так хотел тебя, я чуть не умер за тебя, дорогая… и теперь ты хочешь, чтобы я отпустил тебя?.. Чёрта с два…
Одним движением сдёрнув её простенькие белые трусики, он прижался пальцами ей между ног, наслаждаясь этим горячим, волнующим, давно забытым ощущением.
Самару в его руках начала бить паническая, неконтролируемая дрожь.
— Пожалуйста, профессор, — теряя дыхание от ужаса, всхлипывала она… — подумайте, что вы делаете… я ведь ещё… профессор, я вас умоляю, не надо…
— Умоляешь? — он потянул её за распущенные волосы, как за поводья, запрокинув её голову и вжавшись лицом ей в шею за ухом. — Всё верно, теперь ведь твоя очередь… или ты думала, только я буду умолять ради тебя эту стену в коридоре или это паршивое стекло?.. Это было непросто, знаешь ли, любимая…
— О чём вы, профессор? Пожалуйста, придите в себя, одумайтесь, вы же не знаете, что творите… профессор Дамблдор… он вам поможет, пожалуйста, только не здесь, нет, не надо!.. — рыдания перешли на крик, когда он глубоко всадил в неё пальцы, прижимаясь к её бедру. Он не слышал её.
— Ты совсем сухая, сучка… а ну, оближи, — он сунул пальцы ей в рот, затем снова вниз, между ног… Захлёбываясь от плача, девушка из последних сил пыталась вырваться, но Снейп оказался неожиданно сильнее. Безумие придавало ему сил… Нет.
Зеркало придавало ему сил.
— Так-то лучше… — задыхаясь от новой волны возбуждения, прохрипел Снейп. Одной рукой торопливо расстегнув звякнувший ремень, он рванул брюки вниз и одним грубым, сильным движением вошёл в неё на всю длину.
Самара тонко, нечеловечески закричала. Этот крик был криком боли, криком тех маггл, что они пытали, такой же безумный, пронзительный, страшный и невероятно возбуждающий…
— Кричи, моя девочка, кричи… разве ты этого не хотела?..
Он двигался жёстко, быстро, широко, ни на секунду не задумываясь о том, что она испытывает… Сломавшись от боли, онемев от собственного бессилия, Самара рыдала уже почти беззвучно, только тоненькое, жалобное хныканье прорывалось сквозь её сжатые зубы, словно где-то в углу пустынного подземелья умирал придушенный щенок…
Однако, пытка её не продлилась долго. Давнее воздержание, хмель и мучительные терзания последних двух месяцев не замедлили сказаться — сделав всего пару скомканных, торопливых рывков, Снейп содрогнулся, завершая начатое несколькими сильными толчками, вжавшись в неё всем телом и с силой стиснув её бедра. Теряя в эту минуту человеческий облик, став на миг ничем не лучше Фенрира, насиловавшего грязнокровок, а потом обнаруживавшего, что его жертва мертва… Ему было всё равно, что теперь будет — наслаждение сковало его волю, вибрируя в позвоночнике, в мышцах, в агонии пульсируя внизу живота… Он взял её. Теперь она принадлежала ему. Полностью. Наконец-то…
— Лили… — хрипло выдохнул он, замирая в последних биениях удовольствия, и спутанная чёрная проволока волос скрыла его опущенное лицо. — Лили… теперь ты со мной… теперь моя… моя…
Минута оглушительной, ледяной неподвижности медленно-медленно придвинулась вплотную к нему, и мир начал обретать краски. Вместе с ужасающим осознанием того, что произошло.
Странный, ни на что не похожий звук вибрировал в тишине, звук, исходящий из ниоткуда, исчезавший в никуда, не имеющий ни голоса, ни эха… Снейп поднял взгляд и вздрогнул.
В Зеркале над ним смеялась Лилит. Ярко-рыжие космы, зеленоватая кожа, обтягивающая голое, костлявое тело, горящие кошачьей зеленью глаза на растерявшем черты лице… Это была русалка, это была ведьма, это был демон, но это была не Лили.
Это больше не была Лили.
Это было лицо Зеркала.
Пытаясь справиться с мелкой, противной дрожью, Снейп с третьего раза застегнул ремень и, с трудом поборов отвращение, заклинанием набросил на бронзовую раму лежавшее на полу покрывало. Его внимание привлекли тёмные пятнышки на серой, серебрящейся ткани, в ту же секунду, впрочем, исчезнувшие. Кровь? Неужели?..
Чья же?..
Мерлин, только бы не…
Он попытался сглотнуть — ничего не вышло, в горле пересохло — и обернулся.
Самара опустилась на пол и скорчилась у парты, низко опустив голову и обхватив колени руками. Её плечики под разорванной школьной блузкой мелко вздрагивали — их сотрясали сухие, уже беззвучные рыдания. Белые трусики, всё это время болтавшиеся на её щиколотках, медленно намокали красным.
Снейпу понадобилось несколько очень долгих секунд, чтобы очнуться от сковывающего чувства, льдинками соскользнувшего по позвоночнику. Очень хотелось проснуться. Но он заигрался — и это уже был не сон. Во сне не было непоправимых вещей.
А то, что сейчас произошло, было непоправимо.
— Мисс Робертсон… — едва ли не в первый раз он не знал, что сказать. Каким бы отрезвляющим ни был страх, он не мог заглушить навязчивого, пульсирующего голоса в голове: «Убей, убей, убей…» Он не был уверен, подсказывает это ему всё ещё опьянённый разум или же…
Зеркало?..
Магглы, которых они насиловали, чаще всего умирали. По крайней мере, ещё ни за одну из них им не приходилось отвечать. Но это было совсем другое. Это было настолько немыслимо низко, что сознание Снейпа немело. Убить её — и она никому не расскажет… Но разве в школе не заметят отсутствия выпускницы?.. Мерлин, на что же он пошёл, как исправить то, что случилось?..
Он нерешительно приблизился, остановился возле Самары. Он ни за что не попросит у неё прощения. Это было бы высшим цинизмом. Даже он, пожалуй, на такое не способен.
— Вам… надо в больничное крыло, — сухо выдавил он, не соображая, как звучат сейчас его слова. Он всё никак не мог протрезветь, всё происходило, словно в тумане… И в этом тумане было очень холодно от одной мысли — одной-единственной, ясной — что он не проснётся, что это по-настоящему.
Как он просил.
Самара не реагировала на него. Она не поднимала головы и не разжимала рук — поза зародыша была сейчас для неё единственно возможной, в ней, в её темноте, можно было отказаться от произошедшего, отказаться от непрекращающейся тянущей боли… Но оставлять её так было невозможно. А оставаться здесь с ней — невыносимо.
Помедлив, он неуклюже склонился к ней с высоты своего роста и протянул руку, как к свернувшейся ядовитой змее. Прикосновение его холодных пальцев ударило её, будто током, и она рывком отшатнулась, отползая в угол между партой и стеной.
— Не трогайте меня!!! — надрывно крикнула она, неожиданно подняв на него лицо — мокрое от слёз, со спутанными волосами, растёкшейся тушью. Страшное лицо. — Что я вам сделала? Что — вы — со мной — сделали?!..
