Вадим Месяц Тщетный завтрак: Избранное 1984–2014 © В.Месяц, 2018 © Е. Перченкова, оформление, 2018 © Издательство «Водолей», оформление, 2018 Песенка сквозняка Норвежская сказка Это не слёзы – он потерял глаза. Они покатились в черный Хедальский лес. Их подобрал тролль. И увидел луну. Это не жаба – он потерял язык. Тот поскакал в черный Хедальский лес. Его подобрал тролль. Увидел луну и сказал: «Луна». Она подороже, чем золотой муравей, И покруглей, чем мохнатый болотный шар. Тролль хохотал, и его подобрал разъезд. Чтобы не плакать, нужно скорее спать. 1984 Песенка сквозняка Дающие обещания хранят не молчанье, а золото. Ищут поляны щавеля, вступают в озера холода; Спешат в перепады, в полосы, под птичьим мельканьем прячутся; не спрашивают вполголоса, когда им судьба назначится. Для них больше нету времени царями быть, пилигримами, причислиться к роду-племени, остаться навек любимыми — Их радуют только мельницы, где тихо пшеница падает, за то, что вот-вот изменится все то, что сегодня радует. Зачем же ты, моя дальняя, фонарь на двери привесила? Свистеть в пустоту нахальнее и даже весело. Весело. Вы хотели голубя? Вы хотели голубя? – Вот голубь. Здесь не надо ни на грош уменья. Но младенец истину глаголет, если у него пеленки сменят. Знаю: вы попросите хоромы… Выполнять желания опасно… Мы еще как будто не знакомы, как зовут вас, покажите паспорт. Не попросите – теперь вам верю. Очень даже скромная фамилья. Припадайте не к глазку на двери — припадайте к рогу изобилья. Вы хотели счастия? – Вот счастье. Основное в этом хитром деле — жить, предполагая ежечасно, что все так идет, как вы хотели; выбирайте путь посередине старческого ль, детского рыданья… Все равно мы присно и отныне в этом странном месте без названья. Души бездорожья… Ты ли, Боже, бросил дрожжи в наши души бездорожья, в наши годы безвременья, размывающие возраст, — кто-то скажет: день был прожит, он – ступенечка старенья, только это будет ложью. Просто мы сжигали хворост и корявые поленья, изучая суть явленья, чтоб забыть его еще раз. Беловодье
На ветру газета ярко горит, развернешь – и не удержишь в руках. Как сыграли Лиссабон и Мадрид, не успеешь дочитать впопыхах. Керосинками чадят пикники, господа уходят в фанты играть. Тянут жребий боевые полки, за кого идти теперь умирать. Дворник медленную стружку метет, и на камешках железо искрит. В Божьем храме удивленный народ детским голосом с царем говорит. Ниткой бусинок он нижет слова, колыхая разноцветную ртуть: за венедами звенит татарва, за мордвою – белоглазая чудь. Мы оглохли от бессонных цикад, обнимая глупых девок во сне, по откосам ниспадает закат, застывает страшным комом на дне. Люди белые идут за стога, а выходят, будто тени темны. На ковре пылает след сапога. а на солнце – отпечаток луны. Сон в Сан-Хозе, почти – во Фриско – Матушка, кто это? – Это шумит береза. К нам возвратились деревья сожженных гаремов, они выходят на берег со дна океана, несут тело султана. – Никогда не слушай шепота спящих, не проси пера у стрелы, просвистевшей мимо. Сестра ветряной мельницы и соломы, я тебе говорю. – Матушка, что это? – Это сжигают ведьму. К нам возвратились кремень и стальное железо, если бросить их в воду – они утонут, усопших тронут. Но знай, что ведьма всегда поднимется в небо, даже если укутает ноги рыбачьей сетью. Хозяйка трех пуговиц и папиросы, я так всегда говорю. – Матушка, где мы? – Должно быть, уже в Китае. И китайцы к нам скоро вернутся в бумажных лодках, они в соседних мирах стрекозу ловили, вина не пили. Навсегда измени магнитом соленый полюс, собери из воды все молекулы дыма. Повенчай живую сову с электрической лампой. Так ты всегда и хотел. Любовь гнома Синица, синица, давай жениться. Открою форточку – жду невесту. Я подарю тебе белую нитку. Ты мне – зернышко манны небесной. Нитка – это твои наряды. Зернышко – наше с тобой угощенье. Свадьба – это мое утешенье. Понятно? Лапкой ты отпечатаешь крестик. Пальцем я отпечатаю нулик. Не улетай после свадьбы, невеста. Песенку спой, чтобы я улыбнулся. |
