Я открыла глаза, и еле рассмотрела в темноте стоящего перед собой оборотня. И сразу же в памяти у меня всплыли эротические картинки из сна, наш с ним восхитительно горячий секс.

По всей видимости, я бурно реагировала на это… Хорошо хоть в темноте Маркус не мог рассмотреть моего пылающего от стыда лица. Но ему это не требовалось, у него же есть супер нос.

– Я не могу настолько контролировать свои желания! Тем более, речь идёт о сновидениях. Мало ли кому что приснится? – попыталась я оправдаться.

– Лучше бы тебе приснилось что-нибудь менее эротичное! Ангелика, только что ты вела себя как похотливая сучка! Неужели у девственниц бывают такие мысли? Просто удивительно.

От его слов мне стало настолько мучительно стыдно, что я невольно сжалась. Втянула голову в плечи и замерла, проклиная себя и его нечеловеческое обоняние.

А вервольф тем временем встал с лежака, и в темноте отчётливо затрещали сухие ветки под его ногами. Причём эти звуки стали от меня удаляться. По всей видимости, Маркусу резко захотелось прогуляться, и я догадалась почему. Но он же не идиот, в конце концов! Слоняться по ночному лесу…

– Ты куда? Не хватало ещё, чтобы ты заблудился! – крикнула я ему вслед.

– Не волнуйся за меня, я ведь, можно сказать, наполовину зверь. Так что лес для меня – почти дом родной. Это ты, смотри, никуда не уходи с лежака.

Я в панике вскочила на ноги. Ведь его самоуверенность показалась мне глупой мужской бравадой. Тоже мне, следопыт нашёлся! Да он и понятия не имеет, что такое настоящий лес!

– Маркус, не глупи! Да ты дикую природу видел только на канале Дискавери. А всякие там турне и путешествия на яхте, которые так любят богачи, это несколько другое.

В темноте раздался низкий мужской смех, и опять меня от этого чарующего и чертовски сексуального тембра бросило в жар. Да что со мной такое? В чём-то он прав… я действительно веду себя как похотливая сучка.

– Ангелика, в темноте я вижу гораздо лучше тебя. Поэтому попытаюсь нарвать нам тех ягод, которыми ты меня угощала. Если мой желудок сейчас не получит какой-нибудь пищи, то я взвою на луну как киношный оборотень.

С тревогой в сердце я вновь улеглась на лежак и укрылась огромными листьями лопуха, которые без горячего тела вервольфа вмиг превратились в ледяную дерюгу. Поэтому, сколько я не сворачивалась клубком как кошка, стараясь сохранить последнее тепло, в конце концов меня заколотило от мучительного холода.

Затрясло так, что я не смогла нормально дышать, и мною окончательно овладела паника. Я вдруг с предельной ясностью поняла, что могу не дожить до возвращения вервольфа. Поэтому в слепом отчаянии я вскочила с земли и мигом надела на себя свою кофту, которая до этого служила мне подстилкой.

К сожалению, теплее мне не стало. В слепом отчаянии я начала ходить кругами, стараясь таким способом согреться. Недаром же говориться, что движение – это жизнь. Но, по-видимому, тот, кто это сказал, имел в виду совсем другое. Так как не прошло и нескольких минут, как я чертовски устала. Да какое там, я буквально валилась с ног! В изнеможении я прислонилась спиной к колючему стволу лесного исполина и… провалилась в глубокое беспамятство.

– Ангелика! Девочка, очнись! – донёсся до меня мужской голос. Причём даже в таком состоянии я уловила в нём панический страх, и даже ужас. Поэтому в моём сердце тотчас разлилось неслыханное удовлетворение.

Маркус тряс меня за плечи, а потом начал довольно ощутимо хлопать по щекам. Это мне уже не понравилось, и я возмутительно замычала: на полноценный возглас у меня не хватило сил. Но то, что произошло в следующее мгновенье, начисто лишило меня дара речи. Так как, едва услышав мой стон, Маркус прижал меня к груди и замер так на бесконечно долгое время.

Его тепло медленно перетекало в моё заледеневшее тело, возвращая меня к жизни. Уткнувшись носом в его колючую поросль, я с наслаждением вдыхала его мужской запах. И даже сейчас мне доставляло это неслыханное удовольствие. Кажется, ещё немного, и он поймёт, что я окончательно пришла в себя…

Когда я уже хотела от него отстраниться, вервольф резко положил меня на ворох листьев. И, к моему огромному удивлению, он снял с меня кофту! Затем Маркус начал усиленно растирать моё тело своими сильными и такими чуткими пальцами, поэтому я не посмела ему возразить. Наоборот, притихла, прикрыв глаза, и отдалась на милость его умелым рукам. И совсем скоро кровь побежала по моим венам словно крепкое вино, ввергая меня в пучину хмельной неги.

Опомнилась я только после того, как окончательно опьянела от его прикосновений. Ведь Маркуса абсолютно не волновало то, что его руки гладили меня везде, не пропуская ни сантиметра моего продрогшего от холода тела. Видимо, он знал толк в согревании замерзающих девиц.

– Ангелика Морелли, вам не кажется, что пора бы уже открыть глаза и вернуться в мир живых?

– Что? – опешила я, непроизвольно выдав себя с головой.

Маркус молча насыпал мне в ладони ягод. Я с жадностью бросила себе несколько в рот и тут же скривилась. Кто бы сомневался! Кроме кисло-горькой брусники он ничего не смог найти. Добытчик, тоже мне!

Видимо, даже в темноте вервольф рассмотрел моё перекошенное лицо, поэтому оправдывающимся голосом произнёс:

– Тех ягодок, которые ты набрала в прошлый раз, я не смог найти. Придётся довольствоваться этим. Зато я нашёл очень милый охотничий домик. Скоро рассветёт, и можно будет выдвигаться, – сказал мой спутник и бросил мне какую-то тряпку.

Я с любопытством развернула его подношение и с трудом рассмотрела в темноте огромную фланелевую рубаху. Стараясь не думать о том, кто её до этого носил, я с превеликим удовольствием накинула её на себя. Так же я с удовлетворением отметила, что мой спутник тоже разжился каким-то барахлом: его вопиюще красивое и почти обнажённое тело, которое так и приковывало к себе мой взгляд, оказалось чем-то прикрытым.

Приближение рассвета я почувствовала гораздо раньше вервольфа, но не стала ему об этом сообщать. А когда звёздное небо заметно посерело, и трава покрылась бусинками росы, мы с Маркусом направились к охотничьему домику. Но едва мы подошли к этой лесной хижине, построенной из стволов небольших деревьев, как я вмиг ощутила в воздухе запах опасности. Моя интуиция буквально взревела, предупреждая меня об угрозе. Почти сразу же я услышала топот, а уже через секунду из зарослей молодых дубков прямо на нас выскочило несколько оленей. С широко распахнутыми от страха глазами, панически испуганные животные нас даже не заметили, поэтому Маркус с лёгкостью схватил одного из них.

Не успела я опомниться, как вервольф повалил на землю этого красавца. Ослеплённая страшной догадкой, я без раздумий бросилась на защиту лесного зверя. Повисла у вервольфа на руке и молящим голосом запричитала ему в лицо:

– Маркус, умоляю, не убивай его! Я сейчас наберу столько грибов, что ты наешься до отвала. Пожарю их на той самой печке, о которой ты рассказывал…

Но вервольф меня словно бы не услышал. Он с лёгкостью от меня отмахнулся и лишь сильнее навалился на оленя. Прижал его к земле так, что несчастное животное аж захрипело. Поэтому я с решимостью бросилась на Маркуса уже с кулаками.

– Да отцепишь же ты! – Вервольф зыркнул на меня со злостью. – Никто его не собирается убивать. У меня на него другие виды…

***

– Мигом сними с себя свою кофту и дай её мне! – приказал вервольф и протянул ко мне руку. Расспросы здесь были неуместны, поэтому я молча выполнила его просьбу. И едва моя кофточка оказалась в его руке, как Маркус ловко обернул ею шею оленя. С огромным удивлением я посмотрела на вервольфа, абсолютно ничего не понимая. Но не успела я рта открыть, как мой загадочный спутник с раздражением заметил: – И долго ты будешь так стоять? Неужели сложно подержать оленю голову?

Я заглянула несчастному животному в глаза, и моё сердце мучительно сжалось от невыносимой жалости. Поэтому я, позабыв обо всём на свете, и в первую очередь о своей тайне, обхватила голову оленя руками. Но не для того, чтобы его удержать. Я поцеловала олешку в звёздочку на лбу и начала нашёптывать ему ласковые словечки.