Её я встретил в одном из читательских залах Бодли… Не знаю, что на меня тогда нашло. А ведь к этому времени я уже неплохо справлялся со своими низменными страстями, тем более что запах девственности стал для меня привычным. Ведь в Оксфорде как нигде много нетронутых девушек. Видимо, местным заучкам некогда предаваться любовным утехам. Но её запах потряс меня до глубины души, почти как твой сейчас, – пояснил мне вервольф, и тем самым вызвал у меня лёгкий шок.

Уж лучше бы он мне этого не говорил!

– Маркус, думаешь, мне приятно слышать про собственный супер запах? У меня сразу возникает ощущение, что я какая-то грязнуля и благоухаю своими прелестями на всю округу!

Вервольф расхохотался как умалишённый из палаты для буйных. У меня аж мороз побежал по коже от его смеха. И я окончательно убедилась в том, что ещё немного, и он вконец превратится в неуправляемого психа.

Словно прочитав мои мысли, Маркус поинтересовался:

– И где же твой водоём? Скоро я окончательно съеду с катушек.

– Уже близко.

– Ну, ну… На чём я остановился? Ах да, на том, что та несчастная студентка буквально свела меня с ума. Вмиг я превратился в животное, готовое спариваться без устали. Поэтому я сразу же забыл о том, зачем пришёл в этот свящённый храм культуры, увязался за ней как кобель, учуявший течную сучку.

Я перехватил её перед кампусом, подошёл к ней и включил режим соблазнителя на полную мощность. При этом едва себя сдержал, чтобы не перекинуть девушку через плечо и не утащить её в ближайшие кустики.

– Режим соблазнителя? Серьёзно? И она клюнула?

– Ангелика Морелли, а что тебя так удивило? Думаешь, я не могу сходу соблазнить девушку? – За моей спиной раздался довольный смех, и я сразу же пожалела, что сказала это вслух. И в то время как я гадала, что же я буду делать, если вдруг окажусь на месте той студентки, вервольф продолжил: – А ведь совсем недавно ты меня безумно хотела. Твоё влагалище сочилось пахучим нектаром, и ты…

– Прекрати! Кажется, речь идёт не обо мне, – прервала я его, трясясь от страха. Ведь эти воспоминания дико его возбуждали, усугубляя и без того тяжёлое состояние вервольфа.

– Извини, – смущённо пробасил Маркус. – Но вы, девушки, порой такие доверчивые. Ведь стоило мне только её очаровать, как она безропотно села в мой автомобиль, и я отвёз её в свои съёмные апартаменты. Как ты уже догадалась, я не был типичным студентом Оксфорда, и поэтому не жил в кампусе и не ездил на велосипеде, как все остальные.

Наивная девушка наверняка рассчитывала на романтическое свидание, а вместо этого её по-скотски отымели, несмотря на её отчаянное сопротивление… Даже сейчас эти воспоминания вызывают во мне невыносимую боль и раскаяние. Я прекрасно помню, как вдалбливался в её лоно, с наслаждением глядя в обезумевшие от страха глаза девушки. Мне хотелось тогда только трахать и трахать, вонзаться в её тугое узкое естество…

Моему семейству пришлось тогда по-крупному раскошелиться, чтобы замять это дело. Ещё бы! Потомок знатного рода и вдруг изнасилование! Но, как это часто бывает у людей, едва разговор зашёл о действительно солидных деньгах, родители той девушки сразу же согласились. Продали дочь за молчание, не моргнув и глазом!

– Маркус, зачем ты это мне рассказываешь? Хочешь сказать, что если случится непоправимое, то я могу рассчитывать на денежную компенсацию?

– Если останешься живой, – хмуро пошутил вервольф.

***

У меня подкосились ноги, поэтому я остановилась как вкопанная, с ужасом глядя на своего спутника. Словно бы опомнившись, Маркус горячо мне возразил:

– Нет, что ты! Этого не случится!

– Очень на это надеюсь. Мы пришли.

Вервольф резко сдёрнул фратт с лица, и крылья его носа затрепетали. Мой спутник с шумом втянул в себя лесной воздух, и на его лице появилась подобие улыбки.

– Почему ты смогла, а я нет? Как у тебя получилось?! – изумился он.

– Молча. А чему здесь удивляться? Ведь ты болен, да к тому же у тебя нос был замотан этой тряпкой, пропитанной какой-то гадостью. Вот тебя твой хвалённый нос и подвёл, – спокойно объяснила я ему, не желая раскрывать ему свою тайну.

Не успела я закончить, как Маркус побежал к воде. На ходу он бросил свой фратт, туда же отправилась и моя кофта. А когда он буквально врезался в водную гладь безмятежного озера, поднимая в воздух тысячу хрустальных брызг, я невольно им залюбовалась. До чего же он был хорош, словно ожившая скульптура античного мастера!

– Ну, и как водичка? – крикнула я ему, чтобы скрыть своё восхищение.

– Ледяная. То, что нужно!

– Рада за тебя. И за себя тоже, – пробурчала я.

Не желая терять и минуты драгоценного времени до захода солнца, я тотчас отправилась искать лекарственные травы. А ещё я горячо про себя взмолилась, чтобы мне попались какие-нибудь съедобные ягоды: сильно хотелось есть. Представляю, какой голод испытывал Маркус! Ведь он рассказывал мне о том, что инфицированные вервольфы вначале заражения всегда испытывают зверский голод. Конечно, ягодками не накормишь взрослого вервольфа, но это лучше, чем ничего.

Я сделала шаг по направлению к небольшому оврагу, ведь именно такие места любил лопух – не растение, а прямо кладезь здоровья. С опаской заглянув в лощину, с неописуемой радостью я увидела там большие и такие знакомые мне листья. Хотела уже рвануть туда, но что-то заставило меня замереть на месте. Моё сердце мучительно сжалось, и я непроизвольно оглянулась на Маркуса.

Словно бездыханное тело вервольфа плавало на воде лицом вниз. С раскинутыми в стороны руками и настолько неподвижное, что он мне напомнил несчастное насекомое, застывшее в янтаре…

Тотчас стряхнув с себя остатки шока, я бросилась вниз к озеру. С разбегу влетела в ледяную воду и тут же задохнулась от спазма, перехватившего моё горло. Зайдя по пояс в воду, я сумела дотянуться до Маркуса. После чего, обхватив бездыханное тело, я потащила его к берегу.

С невероятными усилиями у меня получилось вытянуть неподвижное мужское тело из озера. Уложив вервольфа на холодную влажную землю, я принялась делать ему искусственное дыхание.

– Не смей умирать! – со злостью вырвалось у меня, когда мои силы были уже на пределе.

На какой-то миг мне даже почудилось, что он не просто кажется мёртвым… От отчаяния и раздирающей изнутри боли я со всей силы ударила вервольфа кулаком в грудь. И тут же задохнулась от неописуемой радости: он пошевелился! Затем из его горла вырвался водяной фонтан, и я тут же уложила оборотня набок.

Когда вода из его лёгких уже успела впитаться в землю, Маркус наконец-то открыл глаза. Посмотрел на меня вымученным взглядом и… улыбнулся.

– Твой метод снимать жар мне совсем не понравился, – беззвучно всхлипывая, произнесла я.

– Мне тоже. – Маркус пристально посмотрел на меня, и его чёрные глаза как никогда вспыхнули ярко-жёлтым огнём. Словно у него внутри включился мощный источник света. Возможно, так оно и было, ведь только что я вернула его из царства мёртвых. Неожиданно оборотень дотронулся до моей щеки пальцем. Внимательно рассмотрел на свет мою слезинку, а затем её слизнул! Прищурился, словно от удовольствия, и прошептал: – У тебя даже слёзы вкусные. И почему ты не такая как все?

Последнюю фразу он произнёс с каким-то отчаянием, чем меня серьёзно озадачил. А ещё эта странная выходка с распробыванием слёз на вкус…

– Дурачок. Все мозги себе отморозил.

Я помогла ему подняться на ноги, после чего мы с ним перешли на сухую землю с пожухлой, но густой травкой. Я расстелила свою кофту и чуть ли не насильно уложила на неё вервольфа.

– Ты куда? Темно ведь уже! – возмутился Маркус, когда я решительно пошла от него в сторону оврага.

– Тебе за лекарством, а заодно и за пастелью. Не волнуйся за меня. И очень тебя прошу, если ты не хочешь усложнять мне жизнь, оставайся на месте. Чтобы я потом не бегала и не искала тебя по всему лесу.

– Но ты же в темноте заблудишься! – изумился вервольф, явно не желая меня отпускать.