Наёмник решительно направился ко мне — взрывная волна выбила из его рук бластер, и теперь он мог убить меня только вручную. И ему удалось бы совершить задуманное, если бы не Сэм, преградивший ему дорогу.

Выглядел Воитель просто ужасно: при падении он разбил себе нос и содрал с локтя кожу, а кроме того, бластера при нём тоже не наблюдалось. Завязалась рукопашная драка, а я тем временем пытался сосредоточиться на своей ране и исцелить её, чтобы встать на ноги и помочь Сэму, который в сражении явно проигрывал.

Да, на тренировках всё было куда проще. Сейчас мысль о том, что моего друга могут с минуты на минуту убить, заглушала все остальные, и было очень сложно абстрагироваться и хладнокровно заняться своим ранением. Нестерпимая боль в районе груди тоже не способствовала ясности мышления, но к этому за четыре года я уже успел привыкнуть.

Через пару минут я, хоть и не был ещё окончательно исцелён, смог пересилить чуть утихшую боль и, схватив свой бластер, метнулся к другу на выручку. Незаметно подойдя сзади, я выстрелил наёмнику прямо в затылок, но долей секунды ранее он успел всадить в грудь обессилившего в схватке Сэма острый нож.

Воитель издал исступленный стон. Я понял, что опоздал. В первую же секунду я понял, что всё кончено, но зачем-то пытался убедить себя в обратном.

— Сэм, всё будет хорошо, слышишь! — сказал я приятелю, садясь возле него на колени. — Смотри мне в глаза! Я спасу тебя, обещаю.

Я понятия не имел, как это сделать, но твердо знал, что не могу позволить Сэму погибнуть.

— Нет, — Воитель с трудом покачал головой. — Уже поздно, Локи.

— Ты не можешь умереть!

— Тут ничего не сделаешь, прости.

— Нет, ты прости, — я почувствовал, что глаза у меня покраснели, а с губ вот-вот сорвётся стон, хотя обычно я плачу бесшумно. — Я не должен был втягивать вас в это.

— Нет, должен был. Ты выполнял своё задание, и ты справился с ним. Ты молодец, ты все сделал правильно.

— Мне так стыдно перед тобой! Перед Кайсой! Я не хотел… Не хотел, чтобы так вышло.

— Я знаю. Слушай, Локи… — Сэм умирал, и говорить ему было всё труднее, — пожалуйста, позаботься о Ричарде.

— Само собой, Сэм. Я привезу его на базу и отдам Агентам, а они уже придумают, что с ним делать. Наверное, пристроят в какую-нибудь хорошую семью.

— Нет, — Воитель слегка повёл головой из стороны в сторону. — Я не об этом. Я хочу, чтобы ты воспитал его, как… родного сына.

— Что? Но, Сэм, я не отец, и вряд ли смогу…

— Пожалуйста. Обещай мне, — тёмно-синие глаза Сэма смотрели так пристально, что я просто не смог отказать.

— Хорошо. Обещаю.

Сэм не ответил. Его глаза закрылись навеки.

То, что я испытал в тот момент, никакими словами не передать. Я чувствовал, как кровь фонтаном ударила в голову, и никакого отношения к моей ране это не имело.

Я упал на траву, даже не почувствовав удара о землю, и долго лежал, глядя на ярко-голубое небо, на котором не было ни единого облачка. Лежал и не понимал, как небо может оставаться чистым, как солнце может по-прежнему приветливо светить, как могут беззаботно петь пташки после всего, что здесь случилось.

Мыслей в голове не было — их затмила невыносимая боль, которая прорывалась наружу с бурным потоком слез. Меня бросило в жар, как бывает всегда, когда эмоциональное напряжение достигает своего апогея.

Даже не знаю, сколько я пролежал бы так, если бы внезапно не сработало моё средство связи. Я поглядел на номер и понял, что вызывает меня Фригга.

— Диск в порядке, можешь не беспокоиться, — сказал я ей, даже не пытаясь скрыть в своём голосе слёзы — на это просто не было сил. — Надеюсь, эта твоя информация хоть на сотую часть стоила жизней моих друзей!

— Сэм и Кайса, да? — голос матери заметно дрогнул. — Мне жаль, Локи, очень. Ты-то сам как?

— Не знаю, — честно ответил я. — Меня не покидает ощущение, что я умер вместе с ними, и с тобой сейчас говорит мертвец. — Я знал, мама поймет и не станет давать глупых комментариев вроде «Мертвецы ведь не разговаривают».

— Так бывает всегда, когда теряешь близких. Но ты справишься с этим, я уверена. Возвращайся на базу.

— У них в доме остался ребёнок, — сквозь слёзы проговорил я. — Маленький ребёнок, пять лет.

— Несчастный малыш. Ты привези его на базу, а я что-нибудь придумаю.

— Не надо. Сэм уже всё придумал. Он хотел, чтобы я воспитал мальчика, и я дал ему обещание.

— Если дал, то надо его сдержать. Но ты всё равно бери ребёнка с собой, я постараюсь помочь. До встречи.

Мысль об оставленном дома Ричарде слега привела меня в чувство. Я должен был идти к нему, чтобы объяснять ситуацию. Но не мог же я бросить тело своего друга.

Через десять минут я уже стоял и смотрел на красные языки огня, призванные упокоить Сэма навеки. Я смотрел, как он горит, и мне казалось, что я сам горю вместе с ним изнутри, и ничто не в силах затушить этот огонь, ничто не в силах помочь.

«Почему я теряю всех, кто мне дорог?» — раз за разом задавал я себе один и тот же вопрос. — «Сначала была Дана, теперь Сэм и Кайса, скоро придет очередь моей матери. Можно подумать, что я проклят и обречен на вечное одиночество».

Потерю Даны я переживал совсем по-другому, хоть и тоже очень тяжело. Наверное, всё объяснялось тем, что о гибели Пантеры я узнал со слов матери, а Кайса и Сэм погибли у меня на глазах, погибли, защищая меня.

Именно из-за этого обстоятельства к чувству горечи примешивалось глубокое чувство стыда. «Это ты виноват! Из-за тебя они умерли!» — стучало у меня в голове. — «Если бы они были тебе по-настоящему дороги, ты ни за что не пошёл бы к ним, ты справлялся бы своими силами! Но ты предпочёл трусливо спрятаться за их спинами. Их смерть на твоей совести! Ты убил их!»

Эти ядовитые мысли никак не желали отпускать. Они давили на сердце тяжёлым грузом, и мне казалось, что я никогда не смогу справиться с этим, никогда не смогу ничему радоваться, потому что всегда буду помнить — Сэм и Кайса погибли из-за меня.

Костёр уже давным-давно догорел, даже угли остыли, а я всё никак не мог найти в себе силы для того, чтобы уйти от пепелища. Мне не хотелось никуда идти, не хотелось ничего делать, не хотелось жить. Я чувствовал, что сломался, и уже почти мечтаю о смерти, ведь она избавит от боли и угрызений совести, но знал, что умирать мне нельзя.

«Ты должен доставить на базу диск», — строго напомнил я себе, пытаясь успокоиться. — «Ты должен позаботиться о Ричарде, Сэм ведь просил тебя. Ты должен будешь, в конце концов, занять место матери».

Как много «должен»! Но что я мог с этим поделать? Такая уж у меня судьба.

И вновь подумав о ребёнке, который не находит себе места, я глубоко вздохнул, бросил прощальный взгляд на то, что осталось от погребального костра, прошептал «простите» и, рывком развернувшись, направился к дому, в котором ни о чём не подозревающий малыш ждал своих родителей.

========== Возвращение ==========

Я понимал, что надо торопиться, но всё равно не мог заставить себя идти быстрее, потому что в глубине души очень боялся предстоящего разговора с Ричардом. Даже не то, что разговора — по правде говоря, мне становилось страшно от одной лишь мысли, что придется посмотреть ему в глаза. Конечно, я чувствовал себя ужасно виноватым перед этим ребенком, ведь это по моей милости он остался без родителей.

«Вот как, как я скажу ему об этом?» — мысленно спрашивал я, когда уже взошёл на крыльцо и в нерешительности остановился у порога. — «Ведь он, наверное, даже ни разу в жизни не слышал про смерть, а тут такое… Хотя оно, возможно, и к лучшему: если удастся грамотно преподать информацию, ребёнок не будет сильно страдать».

И всё равно было страшно. Мне казалось, что, увидев перед собой Ричарда, я не выдержу и заплачу. Но медлить было нельзя — меня ждали на базе, и потому надо было решаться сию же минуту.

«Чем быстрее всё начнется, тем быстрее закончится», — я глубоко вздохнул, а затем решительно постучал в дверь.