========== Опасные проделки ==========
С того памятного дня, как меня приняли в Совет Галактической Безопасности, прошло пять лет. Многое изменилось за это время, всего и не рассказать. В первую очередь это касалось Звёздного Патруля.
Нет, формально наша команда не прекратила своего существования, но теперь она была уже не та, что прежде. Раньше мы словно составляли единое целое и не могли подолгу оставаться друг без друга, а теперь держались куда более разрозненно.
Началось это, как вы, наверное, уже догадались, с Сэма и Кайсы. Сразу после свадьбы молодожёны покинули базу и зажили своей жизнью. Иногда они, конечно, звонили, но крайне редко.
Знал я о теперешней жизни своих друзей очень немного. Только то, что живут они в своём доме, расположенном в укромном уголке на лоне природы — всё так, как любит Кайса.
Обжившись на новом месте, друзья не раз звали меня погостить. Сэм говорил что-то насчет сюрприза, а его супруга восторженно описывала великолепие леса, на опушке которого стоял их дом, и я бы с радостью принял их приглашение, если бы не был по горло занят своими делами. Но об этом немного позднее.
После ухода Сэма и Кайсы мой старший брат тоже отдалился от команды. Тор стал очень много времени проводить с Джейн и появлялся на базе все реже и реже. Так, заскочит на пару дней, поинтересуется, всё ли в порядке, и опять в Мидгард, к своей возлюбленной. С Сиф та же история — всё время пропадает в Асгарде незнамо с кем, а в штаб-квартиру наведывается раз в месяц, в лучшем случае.
Нет, я нисколько не сердился на своих друзей и не осуждал их — в конце концов, жизнь у каждого своя, но временами моё сердце заполняла какая-то странная, щемящая грусть. И не столько из-за самого отсутствия друзей, сколько из-за того, что я… не мог, как они. Во-первых, я вроде как находился на службе, а во-вторых, и этот факт огорчал меня куда больше, я просто не смог бы обрести счастье, создав семью и обзаведясь детьми — это не для меня.
Задумываясь об этом, я каждый раз ощущал себя каким-то неправильным, и в глубине души боялся, что в силу своей ненормальности никогда не смогу стать по-настоящему счастливым и обречён на вечное одиночество.
Нет, если смотреть со стороны, то я вовсе не казался одиноким: у меня была Ингрид, которой пришлось уйти из института, и все знали, что у нас с ней взаимные чувства. Это действительно было так. Один раз девушка даже призналась, что бросила учёбу не столько ради задания, которое мог выполнить любой другой Агент, сколько ради возможности видеться со мной.
И мне Ингрид тоже очень нравилась, но беда была в том, что я не мог до конца отдаться этому прекрасному чувству и насладиться им. Напротив, для меня оно было крайне болезненным. Ведь чувство любви к Ингрид было неразрывно связано с другим чувством — чувством стыда. Стыда перед Даной.
Она так и не вернулась. Около года от неё не было никаких вестей, но я верил ей и каждый раз, когда в мою душу начинало закрадываться сомнение, перечитывал её записку и убеждал себя, что Дана никогда не стала бы лгать.
А потом мама сказала мне, что Дана мертва. Даже не стала объяснять ничего: как, при каких обстоятельствах это случилось, и откуда она, Фригга, об этом узнала. Да и я, по правде говоря, не особо на этом настаивал. Когда я услышал эту страшную фразу, которую мама, казалось, не просто сказала, а выжгла на моём сердце огненным кинжалом, мою душу заполонила леденящая пустота. Я не чувствовал ни гнева, ни боли, ни страха — я вообще ничего не чувствовал, прямо как Ника. Я даже плакать не мог, хоть и честно пытался, чтобы вызвать в душе хоть какие-то эмоции, которые, ясное дело, принесут страдания, но зато заполнят собой образовавшуюся пустоту и позволят мне вновь почувствовать себя человеком.
Несколько дней я не воспринимал себя настоящей личностью, у которой есть какие-то цели, стремления, интересы. Вернуться к полноценной жизни мне помогла Ингрид. Тогда и завязались наши с ней отношения, хотя предпосылки к их развитию появились ещё давно.
Но оказалось, что не всё так просто. Моё чувство к Дане было настолько сильным, что даже после её смерти я не смог от него избавиться, и для меня оно стало настоящим проклятием. Я знал, что воспоминания о Пантере никогда не оставят меня и не позволят обрести счастье с другой девушкой.
Моя любовь к Ингрид была искренней, но причиняла боль, а я старался делать вид, что всё хорошо — ведь девушка не виновата в моих проблемах, и я совсем не хотел, чтобы она страдала вместе со мной. А всякое притворство — без пяти минут ложь, в то время как истинная любовь предполагает полнейшее её отсутствие. А я ещё мечтал об открытых доверительных отношениях… Вот почему, несмотря на искренние и взаимные чувства, я всё равно ощущал себя покинутым и одиноким.
«Ну почему все люди как люди — живут и радуются, а я не могу так? Почему у меня вечно всё криво и наперекосяк?» — спросил я у себя однажды, когда сидел в штаб-квартире в полном одиночестве. Даже Лаувея улетела: она занималась съёмкой какого-то документального фильма, который впоследствии должен был всколыхнуть всю галактику.
«Хватит ныть!» — тут же приказал мне внутренний голос. — «Ты можешь обрести счастье, если не будешь сидеть сложа руки. Твое счастье в твоей работе, в твоём призвании — пойми уже это, наконец!»
Подумав так, я недолго думая собрал свои вещи и полетел на Зару, в Совет Галактической Безопасности. Меня туда не звали — обо мне вообще, судя по всему, забыли сразу, как вручили значок. Вот я и решил, что пора о себе напомнить.
В Совете мне прочитали краткую лекцию о том, что наша организация начинает активную работу только тогда, когда галактике угрожает что-то серьёзное, а пока всё тихо, мы должны дожидаться своего часа.
Я знал, что всё это ложь и отговорки. Мама говорила мне, что у Совета всегда есть работа — нужно бдительно следить за всем, что происходит в мире, чтобы в случае чего немедленно среагировать и предотвратить потенциальную угрозу. Другое дело, что новичкам в ГалаБезе не особо доверяют, а новичкам, которым чуть больше сотни лет, и подавно. А если этот новичок ещё и трикстер с весьма сомнительной репутацией, тогда и говорить не о чем. Присвоение мне статуса члена Совета Галактической Безопасности вообще приняли без должного энтузиазма, и поначалу это меня тревожило, но мама пообещала, что всё уладит, а затем… куда-то исчезла, предоставив меня самому себе.
Иногда она, правда, появлялась на базе и приносила какие-то новости (как, например, о смерти Даны), и я каждый раз спрашивал, когда она займётся моей работой, но всегда получал один и тот же ответ: «Пока не могу, Локи. Прости, слишком много дел. Потерпи ещё немного, прошу».
И вот, спустя год я решил, что разберусь с этой проблемой самостоятельно и добьюсь того, чтобы меня включили в работу. Напролом не вышло — я получил отказ. И тогда у меня в голове созрел гениальный план, как можно заставить Совет обратить на меня внимание. Нужно было просто взбесить их своим поведением, чтобы им было проще занять меня чем-то полезным, чем терпеть мои выходки.
«Заодно развлекусь и развею мрачные мысли», — решил я и принялся за дело.
Начал я с того, что отыскал свои парадные доспехи, начистил до блеска уже успевший запылиться значок ГалаБеза и… отправился в путешествие с целью «спасать людей от аномалий». Несуществующих, ясное дело. Что и говорить, было довольно весело. Это занятие и в самом деле отвлекло меня от печальных раздумий.
Действовал я всегда по одной и той же схеме: искал не сильно развитую, но и не сильно отсталую планету, выбирал какое-нибудь рабочее предприятие и начинал забавляться. Вышибал ногой дверь (чтобы смотрелось эффектнее) и объявлял сурово и властно: «Галактическая Безопасность! Всем оставаться на местах!». Эта фраза всегда сопровождалась демонстрацией значка, чтобы все мне поверили.
После этого жертвы, как правило, бледнели, хватались за сердце и, заикаясь, спрашивали, в чём дело. Я в ответ призывал всех к спокойствию и рассказывал о жуткой аномалии, от которой я должен был их спасти. Далее со стороны «спасаемых» следовал логичный вопрос: «Что же нам делать?». Вот тут я уже подключал воображение и придумывал каждый раз разное, импровизируя.
