— Не бойся, не вломятся. Ты многого не знаешь о наёмниках.

— И чего я о них не знаю?

— Они чуют, где я, и не пойдут туда, где меня заведомо нет.

— Чуют? — не поняла Кайса.

— В самом прямом смысле слова. Они чуют мой запах, как собаки-ищейки. Я, услышав об этом впервые, смеялся, а вот теперь уже совсем не до смеха. Это сравнительно новая технология «Квадрата» — заставлять органы чувств острее воспринимать информацию. Насколько я знаю, для этого нужно выпить какой-то препарат, и эффект обеспечен на неделю. Приняв это вещество, люди начинают видеть, слышать и различать запахи в десятки раз лучше. И, ясное дело, наёмников как следует накачали этой дрянью, прежде чем отправить за мной. Поэтому скрыться от них, пока мы не в космосе, невозможно. Готов поспорить на свой артефакт, что они сейчас отчетливо слышат каждое наше слово.

— Так может, нам лучше замолчать? — осторожно спросила Кайса.

— Да не поможет это! Они всё равно нас услышат — услышат наши шаги, наше дыхание, биение наших сердец.

— К слову об артефакте, Локи, — прервал меня вдруг Сэм. — Почему ты не можешь разделаться с наёмниками с его помощью? Ты, помнится, как-то раз с десяток бойцов одним взмахом руки уложил, а сейчас бежишь из-за жалкой кучки наёмников?

— Не кучки. Их всего двое.

— Тем более.

— В тот раз обстоятельства были другие. Сейчас я не имею права пользоваться силами артефакта.

— Но почему? — не унимался Сэм.

— Да потому, что когда используешь артефакт, всегда создаётся аномалия, и в некоторых точках галактики её можно создавать, а в некоторых нельзя.

— А почему в некоторых нельзя? — заинтересовался механик.

— Слушай, Сэм, ты как малый ребенок, честное слово. Есть места, которые очень неустойчивы к аномалиям, и использование артефакта там может привести к чему угодно, вплоть до разрыва пространства. Совсем недавно был случай — попал Пересмешник в руки к одному трикстеру, тот начал с ним забавляться, и знаете, во что вылилась его игра? В настоящую пространственную рану, которая поглотила бы всю планету, а потом, возможно, и другие, если бы мы с Фриггой не вмешались. Сейчас Фригги с нами нет, а в одиночку я с подобным явлением не справлюсь, поэтому о Пересмешнике можно забыть.

Сэм и Кайса с моими доводами, разумеется, согласились, а вот сам артефакт был явно против того, чтобы о нём забыли — он, как всегда бывало в опасных ситуациях, нагрелся и запульсировал. Я поймал себя на мысли, что пульсирует он чуть ли ни в унисон с моим сердцем — также часто и интенсивно. По правде говоря, я очень боялся, что при появлении наемников запаникую и подсознательно отдам артефакту какой-нибудь приказ — со мной не раз бывало такое на тренировках, и Фригге эти случайные приказы очень не нравились. Она пыталась добиться того, чтобы я мог полностью контролировать свой артефакт в любых условиях, однако получалось у меня это далеко не всегда. Но сейчас права на ошибку не было, и потому я решил себя обезопасить.

— Кайса, возьми артефакт себе, — я протянул девушке зелёный камень.

— Ты серьезно?

— Это на время.

— Но зачем ты даешь его мне?

— Чтобы нечаянно не сработал. Ты не трикстер, и у тебя нет с ним связи, а значит, ты даже инстинктивно не сможешь отдать ему указание, чего нельзя сказать обо мне.

— Чего? — наверное, я протараторил всё это чересчур быстро, и девушка, неискушенная в подобных делах, не успела сообразить, что я имею в виду.

— Как говорит Леонора, в целях обеспечения безопасности! — отмахнулся я, решив, что Кайсе понимать всю суть моих действий вовсе необязательно.

— Что произошло с тобой за те пять с половиной лет, что мы не виделись? — осведомился у меня вдруг Сэм.

— Много чего, Воитель, всего и не описать. — Вдаваться в подробности мне не хотелось. — А что такое? Что-то не так? По-твоему, я стал хуже?

— Нет, что ты, конечно, нет, — поспешил возразить механик. — Просто ты изменился.

— Вы с Кайсой тоже.

— Ну, когда в семье появляется ребенок, невозможно не измениться. Это делает тебя более ответственным, рассудительным и в то же время… более приземлённым. Нет, я ни о чём не жалею, но иногда мы с Кайсой вспоминаем прошлое, когда мы всей командой дружно совершали глупости и искали на голову приключения, и мы думаем, что… здорово было бы повернуть время вспять. Мы очень скучаем по Звёздному Патрулю и хотим вернуться. Вот только для начала нужно ребёнка вырастить. А там он, глядишь, и сам станет одним из нас. Но что заставило измениться тебя? Смерть Даны, наверное?

— Не только это.

— А что же ещё?

Я отрицательно покачал головой, как бы говоря друзьям, что для ушей наёмников эта информация не предназначается. Сэм и Кайса понимающе закивали, и минут пять мы шли молча. Но тишина действовала на нас удручающе — она заставляла думать об опасности, и потому Кайса, чтобы отвлечься, вновь заговорила:

— Ты просто не представляешь себе, Локи, какой удивительный ребёнок у нас растет. Для своего возраста он очень смышлёный, мы просто поражаемся. Может часами сидеть и возиться с каким-нибудь прибором. Однажды нас не было дома, и Рич умудрился разобрать телевизор, ну и Сэм сказал ему строго: «Сумел разобрать, сумей собрать обратно». И что же ты думаешь, малыш действительно собрал, причём абсолютно правильно. И это в его-то четыре года! Мы с Сэмом были шокированы. Это у него всё от папы.

— И магический потенциал у него просто уму непостижимый, — добавил Сэм. — Я сам лично видел, как он управляет игрушечной машинкой не при помощи пульта управления, как делают обычные дети, а… силой мысли. Магия — это уже от мамы.

— Ну нет! — засмеялась Кайса. — Я маг Жизни, а это совсем другое. Проделать такой фокус с игрушечной машинкой я бы не смогла.

— Ты просто не проб… Стой! Вон они! Я их вижу!

Я резко обернулся, и в то же мгновение мою грудь пронзила дикая боль — в меня стреляли. Я тут же упал на землю, пытаясь не закричать.

— Локи, беги! Мы задержим их! — крикнул мне Сэм, открывая по наёмникам ответный огонь.

Я хотел ответить, что не брошу их с Кайсой, но не смог — я знал, что если открою рот, вместо слов у меня вырвется отчаянный вопль, настолько неистовой была боль. Повезло ещё, что они попали не в сердце, иначе я был бы уже давно мертв.

Я пытался встать, но не мог — боль буквально приковывала к земле, и я с трудом соображал, что происходит. Первой мыслью было, что нужно хоть частично исцелить рану при помощи Пересмешника (аномалия для этого нужна очень слабенькая, и на пространстве она вряд ли скажется). Но вторая мысль первую опровергла — я вспомнил, что артефакт отдал Кайсе.

Когда я немного пришёл в себя, мне удалось чуть приподняться на локте и наблюдать за ходом сражения, из которого я уже по несчастью выбыл. Кайса и Сэм пытались заблокировать наёмникам доступ ко мне, но получалось у них это из рук вон плохо. Слабенькие бластеры моих друзей не могли пробить металлическую броню. Участники сражения разбились на пары: с одним из наёмников билась Кайса, а с другим — Сэм. Я видел, что мои друзья терпят поражение, но ничего не мог поделать.

На пике сражения случилось невероятное. Там, где Кайса билась со своим противником, неизвестно почему прогремел взрыв. Меня, Сэма и второго наёмника просто отбросило в сторону взрывной волной, но и нам мало не показалось. А от Кайсы и её врага, наверное, и следа не осталось.

Я, теша себя наивной надеждой, что это не так, нашёл в себе силы поднять голову и посмотреть. На месте взрыва образовался настоящий пустырь, и даже трава обратилась в пепел. А ровно по центру этого клочка выжженной земли как ни в чём не бывало лежал артефакт-пересмешник.

Разумеется, без него этот таинственный инцидент не обошёлся. Я не мог понять лишь одного — почему он откликнулся на чувства Кайсы, которая трикстером не являлась. А может, Пересмешник действовал по собственной воле — от него всего можно ожидать…

Выживший наёмник кинулся к артефакту, чтобы его подобрать. Я понимал, что Пересмешник — вещь ещё более ценная, чем диск, и потому очень перепугался, но, как выяснилось, напрасно — мой артефакт умел за себя постоять. Едва рука бойца коснулась Пересмешника, наёмник тут же взвыл от боли и отскочил на несколько метров, а сам артефакт вдруг загадочным образом оказался у меня в руке.