— Ладно. Но только чтобы всю дорогу ты сидел молча, не издавая ни единого звука, включая извинения и благодарности!

— Хорошо, — согласился юноша.

Через полчаса мы уже летели на флаэре к нашему городу. На протяжении всего полета трикстер молчал, как мы и договаривались, и от этого я испытывал некое удовлетворение — наконец-то этот непокорный юнец меня послушал.

Я понял, почему, несмотря на то, что он меня нехило подставил перед руководством в лице моей матери, я всё же проникся к нему состраданием: в старые добрые времена я сам нередко оказывался на его месте. Например, когда нечаянно открыл портал в мир демонов. Я, как и он, просто играл, не подозревая, что вскоре это перестанет быть безобидной шуткой, а другим людям придется долго и упорно ломать голову над тем, как всё исправить. А потом мне было очень больно и стыдно. Так что чувства парня я понимал — мне было очень легко войти в его положение. Не понимал я другого: каким образом Фригге удавалось сохранять спокойствие и не вымещать на мне свой гнев, что бы я ни натворил? Наверное, научиться этому ещё сложнее, чем управлению артефактом.

Едва я подумал об управлении артефактом, в голове у меня сам собой возник вопрос к воришке, который я тут же озвучил, наплевав на то, что мы договорились не разговаривать:

— Скажи, как тебе всё это удалось? Можешь открыть рот и ответить, я разрешаю.

— А что именно тебя интересует? — не сообразил парень. — Как я стащил у тебя артефакт?

— Нет, тут мне всё предельно ясно: снотворное, подмешанное в вино, открытое окно, дерево, растущее под ним, и никакого волшебства. Ты мне другое скажи, как ты все эти фокусы проделывал?

— То есть «как»? При помощи твоего артефакта, разумеется. Уж это ты понимать должен. Сам небось так умеешь.

— Умею. Но я четыре года этому учился. Поначалу артефакт вообще меня слушался только тогда, когда я был в опасности, а в обычных ситуациях он подчиняться мне не хотел. А все эти трюки вроде мгновенного перемещения… Я на них столько времени и нервов потратил, что и не описать. Так вот, я спрашиваю, каким образом ты всего за пару дней научится тому, чему я учился четыре года?!

— Понятия не имею, — трикстер удивленно пожал плечами. — Я не знал, что обычно этому учатся четыре года. Я просто попробовал, и у меня получилось.

— Просто попробовал и получилось! — в моем голосе засквозила зависть: почему кому-то всё дается легко и просто, а кому-то через боль, усталость и страдания? — Как-то это странно, не находишь?

— Тебе виднее. Я в этих делах совсем не разбираюсь. Я только и могу, что концерты показывать. Работа на публику — это вообще моё призвание. Даже до этого случая с артефактом я часто выступал на улицах, развлекая народ. Рассказывал придуманные мною смешные истории, которые якобы происходили со мной в реальности, пел песни, устраивал розыгрыши. Мне нравится смешить людей. Но такого скопления народу, как сегодня, у меня ещё ни разу не бывало.

— И всё равно не понимаю, как тебе удалось совладать с Пересмешником. Но теперь это не так уж и важно — этот артефакт никогда вновь не попадет тебе в руки. Всё, мы прилетели, — я заглушил двигатель и выпрыгнул из флаэра. — Катись отсюда и радуйся, что ты избежал наказания. А я пойду навстречу своей судьбе. Фригга меня убьёт, — последняя фраза была сказана не столько для юного проказника, сколько для меня самого, чтобы морально приготовиться к разносу.

— Не убьёт, не бойся, — бросил мне вслед трикстер, но я даже не обернулся.

Дойдя до двери номера, где меня ждала мама, я в нерешительности остановился. Зайти было страшно, но не мог же я стоять в коридоре вечно. «Ладно, чем быстрее это произойдет, тем лучше. Отмучаюсь, и камень с души упадет», — решил я и, медленно приоткрыв дверь, осторожно переступил через порог.

Мама сидела за столом и изучала мой отчет.

— Привет, — робко поздоровался я, садясь на самый край кровати и глядя вертикально вниз.

— Здравствуй, — Фригга отложила документ и развернулась ко мне. — Должно быть, ты понимаешь, как сильно меня расстроила та глупость, которую ты совершил?

— Я совершил? Постой, давай внесем в дело ясность. Я ничего такого не совершал и с артефактом не баловался — это сделал другой трикстер, а я действовал в полном соответствии с инструкцией.

— Так-то оно так, вот только виноват в случившемся всё равно ты, а не он, — спокойно сказала мама.

— Почему это сразу я? Ладно бы я лично отдал ему артефакт, но ведь даже этого не было, он сам его у меня украл! Я пытался сделать всё правильно, а в результате опять оказался виноватым?

— Я понимаю, что ты старался, но значит, старался недостаточно хорошо.

— Скажи мне прямо, в чём моя вина? В том, что у меня стащили артефакт?

— Именно в этом. Ты должен был принять все меры для того, чтобы похитить твой артефакт не представлялось возможным.

— Я носил его на цепочке, не снимая! Но кто ж знал, что этот урод подсыплет мне в вино снотворное?!

— Разве можно пить алкоголь в компании подозрительной личности? — мама посмотрела на меня так, словно объясняла очевидную вещь, которая понятна даже ребенку.

— Мне в тот момент было очень плохо, и я почти ничего не соображал.

— Как бы плохо тебе ни было, ты никогда не должен терять голову. Твоя работа предполагает постоянную бдительность.

— Ладно, всё, хорошо! — не выдержал, наконец, я. — Да, я виноват в том, что не уследил. Но почему ты считаешь, что эта моя оплошность — настоящее преступление, а кража артефакта и создание аномалии — так, ерунда, на которую можно глаза закрыть? Почему, согласно твоей теории, главный злодей в этой истории — Локи, который, о ужас, спал в неподходящий момент?

— Не злодей, а виновник, — поправила мама.

— Да какая, в конце концов, разница?! Я вообще жертва дурацкой шутки.

— Одно другому не мешает.

— И всё равно, тот трикстер виноват куда больше.

— Пойми, ты не можешь сравнивать себя с ним. Он — заигравшийся ребенок, а ты — взрослый человек, потому и спрос с вас разный.

— Он не намного младше меня.

— Важно не то, сколько лет вы прожили, а то, как вы их прожили, — не совсем понятно ответила Фригга и пояснила: — Так уж вышло, что тебе пришлось взрослеть намного раньше. Он всего лишь простой трикстер, а ты будущий галактический лидер, и отвечать тебе в скором времени предстоит за всю галактику. Учись брать на себя ответственность сейчас.

— Я понимаю всё это, и в душе с самого начала ощущал себя виноватым, просто сложно это открыто признать. Мне так стыдно, даже слов нет. Вот уж не думал, что попаду в беду из-за трикстера. Ты готовила меня к «Чёрному Квадрату», к аномалиям и артефактам, но не к этому!

— Я готовила тебя к самому опасному.

— Ну не скажи, — поспешил возразить я. — По мне, так нет ничего опаснее идиота. У людей «Чёрного Квадрата» по крайней мере мозги есть, и рвать пространство на куски они не будут: никому не хочется потерять свой дом.

Фригга хотела что-то ответить, но тут произошло нечто такое, что заставило нас обоих изумленно замереть на месте.

В окно, которое по-прежнему было открыто, залез наш знакомый трикстер. Он был до ужаса бледен, напуган и чуть ли не плакал, но всё же нашел в себе силы, чтобы сказать, обращаясь к моей матери:

— Это всё я виноват, а Локи всё правильно делал. Он не должен погибнуть из-за меня, и если нужно кого-то убить, то… убейте уж лучше меня, я заслужил! — тут парень не выдержал, и из его глаз брызнули слезы.

Я не смог сдержать улыбку — этот юнец воспринял фразу «Фригга меня убьёт» в буквальном смысле и всерьёз испугался за мою жизнь. Мама тоже улыбнулась.

— Вот видишь, какой он, оказывается, самоотверженный. А ты его уродом обозвал. Настоящий урод так никогда не поступит. А ты не бойся, — обратилась она к парню. — Никого я убивать не собираюсь.

— Вот видишь, Локи, я тебе, считай, жизнь спас! — юноша тут же воспрянул духом.

Я не выдержал и рассмеялся — злость на этого озорника наконец-то прошла: