Страх быть разоблачённой в самых сокровенных мыслях (вкупе с остальными переживаниями) вконец обессилели девушку. Она уже не сопротивлялась охватившей её болезни, больше напоминающей лихорадку, и тихо страдала, храбрясь из последних сил.

Мэтт, конечно же, прекрасно видел всё то, что она так неумело скрывала. Но предпочитал молчать. Впрочем, девушка и не требовала объяснений его иногда странному поведению (как тогда, когда его пронзительный, изучающий взгляд подолгу останавливался на ней, вгоняя в краску, или когда она проснулась в плену его горячих рук, прижатая, и, о, ужас!, прижавшаяся к такому же горячему хрупкому телу), а молча принимала его заботу как должное.

Дождь прекратился так внезапно, как будто кто-то наверху резко закрутил вентиль. Беллами улыбнулся этому сравнению и предложил развести огромный костёр на вершине оврага в надежде, что дым заметят. Без особого энтузиазма его спутница покорно поплелась в пещеру за загодя припасенными ветками и потому не успела заметить грусти, промелькнувшей в синих глазах. Вместе они соорудили кострище, прокладывая его бумагой из невесть откуда выкопанного Мэттом второго блокнота.

— Как ты считаешь, нам не пора собираться домой? — Маша быстро закончила возиться с хворостом и уселась на краю обрыва.

— По-моему, нет, — отозвался мужчина из-за груды веток и сучьев. — Мне кажется, всё только начинается!..

Услышав необычную нотку в мужском голосе, Маша резко обернулась, но не увидела лица собеседника; от вызванных этим заявлением мыслей она залилась румянцем и внутренне обругала себя.

— Что? — требовательно переспросила она, боясь и желая услышать ответ.

Мэтт, стоящий лицом к обрыву и, в отличие от неё, прекрасно всё видевший, лукаво улыбнулся:

— Приключения! Всё ещё впереди…

— Ясно, — девушка не сумела скрыть разочарования в голосе. Мужчина вновь улыбнулся. На этот раз его улыбка была сожалеющей.

Достав из кармана почти опустевший коробок, он поджёг бумагу. Вскоре дым взмыл вверх, не встречая сопротивления ветра, просочился сквозь кроны деревьев и рассеялся в прояснявшемся с каждым часом небе.

— Теперь — то они нас увидят, — неуверенно произнесла Маша и сощурилась от едкого дыма: приступы сухого кашля становилось подавлять всё сложнее. Мэтт спрятал спички и ободряюще улыбнулся.

— Наверняка. Пойдём обедать?

Среди пустой низины высоченный столб дыма был особенно хорошо заметен. Согретые теплом вновь появившегося солнышка, Аня и Доминик поспешили к лесу, припрятав вещи. Не прошло и двух-трёх часов, как друзья радостно приветствовали друг друга.

========== Глава 11 ==========

Отогревшись и отоспавшись, обуреваемая разнообразными чувствами компания двинулась дальше. Все исподтишка наблюдали друг за другом.

Аня, по привычке, была добра и внимательна со всеми. Всё же собственный муж интересовал её сейчас больше всего, а в нём, безусловно, что-то изменилось. Что именно, она никак не могла уловить, так как внешне он оставался всё таким же весёлым, бодрым и предупредительным. Сам же мужчина не мог не признаться себе: вид отдохнувшей и выздоравливающей от регулярного приёма лекарств свояченицы был ему несоизмеримо приятней. Также он понимал, что скорое возвращение к близким избавило обоих от опасных соблазнов.

Просёлочная дорога, на которую они неожиданно для себя выбрались, преодолев сухой скрэб и обойдя лесополосу стороной, приободрила всех. Она утопала в зелени, но, по мере возвышения местности, становилась всё более каменистой. Видимая ещё издали небольшая горная гряда преградила им путь: нужно было преодолеть невысокий подъём. По ту сторону проходила оживлённая магистраль. В ожидании новых трудностей, связанных с восхождением, все слегка приуныли.

Вскоре и камень уступил место тонкому снежному покрову. Резко похолодало. Нацепив на себя всё, что было тёплого, молодые люди оставили только самое необходимое и направились наиболее безопасным, на их взгляд, путём.

Чем выше поднимались они, тем более великолепный вид открывался со склона. Бесконечная золотистая долина, поросшая то тут, то там низкорослыми деревцами и мелкой колючей травой, пролетающие почти на одном уровне с ними белые, пушистые, как клочья разодранной ваты, облака наполняли сердца молодых людей светом, теплом и надеждой. Казалось, что все проблемы преодолимы. Обмениваясь восхищёнными взглядами, все вместе с тем ощущали некоторую напряженность: путешествие теперь утомляло гораздо более духовно, нежели физически. Но никто не собирался признать это открыто.

С наступлением темноты холод стал почти нестерпимым, и вид большой расселины заставил испытытать некоторое облегчение. Редкие травинки, похрустывающие от инея, лишь немного оживляли мрачный пейзаж чёрного проёма в сплошном камне. Разбив в последний раз палатку на самом краю склона, все дружно уселись вкруг за скромный ужин из батончиков мюсли, завалявшихся у Ани в заначке, и остатков кофейных пакетиков.

Маше кусок в горло не лез; зажав тающий шоколад в холодных пальцах, она грустно и отрешённо смотрела вдаль. Наушники в подыхающем телефоне послушно доигрывали плей-лист, всё ещё состоящий из медленных романтических баллад.

Изредка и подолгу она украдкой поглядывала на мирно беседующую супружескую пару. Аня радостно улыбалась, слушая любимого и нежно прижимаясь к его руке. Её аккуратно причёсанная головка покойно лежала на мужском плече, серые глаза лучились довольством и спокойствием.

Глядя, как Мэттью вытягивал свои длинные тонкие пальцы и оживлённо жестикулировал, с жаром что-то доказывая, девушка поджала губы, досадливо шморгнула носом и поплотнее укуталась в жилетку.

Неожиданно музыка исчезла слева. Маша удивлённо повернула голову. Доминик улыбался уголками губ, но Маше показалось, что его лицо было напряжено до предела.

— Можно?..

— Тебе же не нравилось никогда…

— Сойдёт.

Драммер вставил «каплю» в ухо и молча подсел рядом, обнимая за плечи. Маше сразу стало тепло и захотелось плакать. Она ещё раз с силой втянула холодный воздух и подавила небольшой спазм. Губы привычно шевелились, напевая слова наизусть заученной песни, тело расслаблялось от тепла чужого уже тела.

Маша признательно улыбнулась Доминику. Тот ответил тем же, поймав её взгляд и затем надолго уставившись куда-то перед собой.

Они сидели так долго-долго, пока полностью выдохшийся смартфон не издал последний предупреждающий звук и не отключился навсегда. Будто дожидаясь этого, Доминик со вздохом вынул наушник и отправился в палатку, в которую уже ушли супруги. Маша осталась одна. Доев шоколад и вытерев подступившие к самым ресницам слёзы, девушка тоже залезла внутрь.

***

К полудню путешественники преодолели невысокий хребет и теперь стояли на противоположном склоне. Перед ними расстилалсь живописная панорама равнины с уходящей вдаль лентой ровной автотрассы.

— Где мы? — поинтересовалась Аня, роясь в сумке в поисках влажных салфеток.

— Где-то возле Бёрнсдейла, — сосредоточенно проговорил Мэтт. Они с Домиником изучали что-то на экране единственного неразряженного телефона.

Внезапно движение сбоку отвлекло его внимание: Маша наспех переплетала косу, зажав под мышкой расчёску. Наблюдая, как соединяются в затейливый узор золотистые выгоревшие прядки, Мэтт как будто вновь ощутил их, влажных от пота, замёрзшими пальцами. На щеке загорелся фантомным воспоминанием целомудренный поцелуй…

Мужчина поспешно воскликнул:

— Ну что, ловим такси?..

Попутка быстро доставила всех до ближайшей заправки. Девушки отправились в кафе заказывать обед, их спутники — к администратору.

В туалетной комнате сёстры впервые смогли привести себя в должный вид: умыться тёплой водой, переодеться в чистое. Изрядно повеселев, они выбрали столик и попросили меню.

— Ты не пробовала помириться? — наугад предложила Аня, погружённая в содержимое тонкой серебристой папочки.

Маша со вздохом перевернула обтрёпанный глянцевый листок.