========== Глава 1 ==========
Дом хотел свадьбу в январе.
После напряжённого трудового дня Маша сидела в своём любимом кожаном кресле, неторопливо прихлёбывала чай с лимоном и думала. Вернее, вспоминала.
Когда эти двое расписались спустя год напряжённого жениховства, все, наконец, вздохнули с облегчением, не обращая вслед за молодыми никакого внимания на язвительные заголовки в прессе. После праздника, правда, новобрачные буквально испарились, чем вызвали всеобщее удивление. Близкие знали правду, но благополучно помалкивали.
На этом веселье и закончилось. Саму Машу серьезно беспокоила натянутость в их с Домом отношениях, возникшая, казалось, совсем недавно. Периодически прилетая к невесте, он, несомненно, тяготился её обществом и часто пребывал в расстроенном состоянии. Объяснений не было, точнее, парень ссылался на творческую усталость. Маша не желала волновать молчаливого любимого ещё больше и тоже не затрагивала эту тему. Свою печаль от недостатка внимания, ласки и тепла она компенсировала усиленной заботой о женихе. Девушке не хотелось верить, что их отношения, созданные с таким трудом и любовью, могут закончиться под влиянием частых разлук и кардинально отличающегося образа жизни.
Прошёл в заботах хлопотливый сентябрь. Доминик, обещавший наведаться через две недели, так и не появился, не отвечал на звонки, не присылал писем. Маша привыкла к его длительному отсутствию и, тем не менее, тосковала.
В очередной раз проходя мимо его комнаты, девушка задержалась в дверном проёме. На полке поблёскивала стеклом большая фотография. Она вошла, взяла рамку и вгляделась в снимок.
Он был сделан в Лондоне, на свадьбе. Посреди скромно украшенного белыми цветами зала её сестрёнка была чудо как хороша в коротком белом платье с кружевными вставками. Её новоиспечённый муж красовался рядом: с уложенными блестящими волосами, в облегающем чёрном костюме с белой розой на лацкане. Остальные гости — Маша, Дом, Крис и Келли, члены семей, друзья — расположились вокруг, нарядные и весёлые, обнимая друг друга.
Маша погладила пальцами холодное стекло, с тяжёлым вздохом поставила фото на место и вышла из комнаты.
В томительном ожидании прошло ещё две недели. Девушка заставила себя осознать, что их любви пришёл бесславный конец. Дальнейшие разговоры с его друзьями и родителями, как и предыдущие, ни к чему не привели: даже Крис и менеджеры, проводившие с ним больше всего времени, не могли ничем утешить Машу. То ли сами пребывали в неведении, то ли (как она догадывалась) не желали говорить ей правду. Она не могла сердиться на них, старавшихся хоть как-то скрасить её одиночество хорошими новостями из собственной жизни, и более не докучала звонками. Почти прекратив общение с Англией, она сосредоточилась на более близких к ней людях. Надо было пытаться найти радость жизни в перерывах между учёбой, подработкой и осознанием того, что теперь она не приковывает к себе столько внимания — к добру или к худу.
Вместо надежды Маше оставалась гордость. Только она помогала следить за собой, не выдавая любопытствующим своего истинного состояния, только она была готова найти силы для необходимого разговора. Девушка была благодарна этому внутреннему «стержню», что позволял ей держаться и жить нормально, но это был голос разума: сердце же было разбито.
С наступлением новогодних и рождественских праздников успокоившееся было отчаяние вспыхнуло с новой силой. Десятого числа должна была состояться их свадьба… Жених по-прежнему не подавал о себе известий, предупреждённые друзья обходили эту тему стороной. Приготовленная для большого портрета будущего мужа квадратная золотая рамка пустым окном висела на стене маленькой гостиной.
***
На широкой постели, застланной шёлком, Маша сидела с ноутбуком на коленях и целиком погрузилась в учебные материалы, рядом валялись утыканные закладками книги. От работы отвлёк звук почтового уведомления.
Маша прочитала имя отправителя. Проморгалась. Задержала дыхание. Вдохнула до рези в груди и дрожащими пальцами открыла письмо.
Дорогая! Прости, что исчез внезапно. Очень долго набирался смелости поговорить с тобой, и, в результате, написал это. Я трус. Прости!
Думаю, ты правильно поняла мой уход. Наша любовь себя исчерпала. Даже, точнее говоря, моя. Поэтому нам лучше расстаться. Ты замечательная, добрая, милая, красивая девочка. Я верю, что найдётся человек, который будет любить тебя лучше и крепче, чем я.
Мы с тобой разные. Мне кажется, я слишком привык к своей свободе. И испугался, когда понял, что потеряю её. Не хочу портить жизнь ни себе, ни тебе. Если хочешь, давай останемся друзьями. Доминик.
Жадно проглотив глазами несколько строчек сухого текста и перечитав каждое предложение отдельно, Маша внезапно ослабевшими руками отложила ноутбук на покрывало. Слезящиеся глаза уставились на окно. Тупая боль упорно колола сердце, но медленно уходила, оставляя горечь грусти и сожаления.
Девушка уже не винила Дома. Молодой человек был по-своему прав, называя их разными. Для него это было приключение, увлечение, для неё — первый серьезный опыт отношений. Маша была даже благодарна за честность; обидно было только то, что он не сказал об этом сразу, не подумал о её чувствах. Со временем можно будет простить ему и это, и, может быть, действительно научиться смотреть на него, как на друга?..
Вздохнув, она неохотно слезла с постели и побрела на кухню за чаем.
========== Глава 2 ==========
Мэтт наклонился к жене, оглядываясь по сторонам:
— По-моему, нам уже пора…
Аня осмотрелась. Посетители небольшого музыкального салона, праздновавшего своё открытие и заполучившего её супруга в качестве приглашённой звезды, были слегка навеселе и невпопад кружились под неторопливую музыку живого оркестра. Очередная вечеринка подходила к своему логическому завершению, многие из гостей уже спешили откланяться.
Девушка кивнула и повернулась к мужу.
— Да, идём…
Попрощавшись с хозяевами вечера, молодожёны направились в отель. Оттуда они сразу уезжали в аэропорт: самолёт в Австралию должен был скоро взлететь.
Аня попыталась свернуться клубочком в широком сиденье и положила голову на плечо спутника. Мэтт, с улыбкой пронаблюдавший сонное зевание, поцеловал уложенные для вечеринки волосы и сам закрыл глаза.
Только после долгих, утомительных часов перелета Аня смогла полностью оценить экваториальную зиму: даже в тени было не меньше тридцати градусов тепла. Приняв в лучшем мельбурнском отеле ванну и переодевшись в удобные футболки и шорты, Аня и Мэтт целый день пробродили по городу — все деловые встречи мужчина решил отложить до завтра.
На побережье их поманило к себе маленькое кафе. В темном уголке несколько музыкантов наигрывали медленные мелодии. Кафе и берег дремали, волны тихо и лениво накатывали на песок, шурша камешками.
Мэтт подмигнул жене.
— Да, сколько моих друзей начинали вот так?.. И кто из них выбрался из жопы?..
Девушка улыбнулась при виде гордо оттопыренной нижней губы музыканта.
— Это же заманчиво. Но, — она погрустнела, — у них, по крайней мере, нет вот этого, — и она покосилась вбок, где, что-то оживлённо обсуждая меж собой, на них косились и хихикали вездесущие любопытные с айфонами в руках.
Молодые люди, впрочем, не обращали на них особого внимания: они сразу уговорились заранее относиться к этой части их публичной жизни нейтрально. Временами, конечно, непрошеное внимание к каждому аспекту их жизни здорово раздражало обоих.
Мэтт на мгновение нахмурился, но тут же уголки его тонких губ задорно поднялись вверх. Плетёный стул чуть скрипнул, когда он, перегнувшись через столик, просительно протянул:
— Можно?..
— Ага, — кивнула Аня со снисходительной улыбкой.
Беллами подошёл к музыкантам и что-то тихо сказал им. Расслабленные и уставшие, они встрепенулись и закивали ему. Легко присев на предложенный табурет, он взял гитару и уверенно перебирая струны, громко заиграл. Всё внимание сразу сосредоточилось на нём: посетители отложили вилки, персонал замер за стойкой бара, соглядатаи встали в боевую стойку…
