- Что происходит? – Андрей молчит, прижав ладонь к моему бедру и показывает Стасу фак, я закатываю глаза и бью его по руке. – Что-то же происходит?

- Это ты мне скажи, брат-то твой, – возвращается ко мне, когда эти двое снова уходят.

Пожимаю плечами. Андрей усмехается и тянет меня опять к себе, теперь уже заставляя по-настоящему ответить на поцелуй, но сознанием я очень далеко, не здесь, не с ним, хотя мне бы и хотелось ответить ему взаимностью.

Порыв ветра, свист, Андрей наклоняется вбок и закрывает мне голову рукой. Подушка падает на пол, но удар был такой силы, что меня толкнуло к нему.

- Стас, хватит! – теперь начинаю звереть я. И так тошно, еще и он то ли масла в огонь подливает, то ли ревнует, не разобрать, но оба варианта заставляют задуматься и прогнать все свои переживания по сотому кругу.

- А вдруг он заразный?

- Не больше, чем ты! Лучше сам предохраняйся тщательнее.

- Ему не надо, – ржет Андрей, – он же гандон. – Подцепив подушку ногой, тянется, скривившись от боли в ребрах, и кидает ее обратно с такой дурью, что Стас едва не слетает с лестницы.

- Сука, – шипит на него и спускается на ступеньку.

- Только тронь, – поднимаюсь на ноги, закрывая Андрея собой, Стаса перекосило от злости.

- Да пошел ты, – одними губами, отступая взад себя к двери и захлопывая ее так, что даже евроремонт плачет штукатурными слезами.

- А ты не хочешь пойти? – спрашиваю у Андрея, пока тот неуклюже встает. – Время много.

- Я здесь ночую – это раз, с тобой – это два. Да, я опасаюсь за сохранность твоей тушки. И три – мне жить негде, у меня хату спалили.

- Ты же говорил, что снимал.

- Снимал. Еще с одной экспериментировать не буду.

- А ушибы? – киваю на его торс, взгляд сам цепляется за тонкую полоску паховых волос, соблазнительно тянущуюся к пупку.

- Выпрыгнул из окна.

- Куда?..

- В окно. Не боись, жив же. – Обняв меня за плечи, ведет к лестнице. – Мне надо побыть рядом. Для твоей же безопасности. И тебе это надо тоже.

- Если надо... – Зная, что он остается, чувствую облегчение.

- И еще добрый совет, – уже заводя меня в комнату, где теперь обитаю, и закрывая ее на замок, – есть у вас с братом нечто общее, что даст тебе преимущество перед ним?

- И что же?

- Выведи его из себя, – улыбается, как хищник, наступая на меня шаг за шагом, – если хочешь узнать настоящего.

- Это плохо кончится, – падаю назад на кровать, потеряв равновесие, и улыбку его встречаю дрожью. – Андрей?..

====== Часть 10 ======

- Напомни, зачем я должен вывести его из себя? – спрашиваю полушепотом в темноту.

- Я почти уснул, – ворчит Андрей под боком, лениво потягивается, убирая руку с моего живота (почему-то дышать сразу становится легче), и смачно зевает. – Думал, ты оставил эту идею.

- Зачем? – упрямо твержу свое. Стас не идет у меня из головы, не идет из сердца, мыслей, как будто он часть меня, хотя так оно и есть.

- Чтобы узнать его настоящего. В гневе труднее удержать маску, – разъясняет мне как маленькому. – Он не тот, кем кажется.

- Я бы заметил фальшь.

- Не всю. Ты замечаешь только то, что подходит под твои рамки “нормального”, а они у тебя очень узкие... прям, как задница.

- Тебе-то откуда знать, какая у меня задница? – Пробивает на улыбку.

- Догадываюсь. Не часто вижу тебя с кавалерами, а Стас на тебя не полезет.

- Это звучит отвратительно, причем ты все выворачиваешь в самой извращенной форме... хотя это и есть изврат. Прости, что втянул тебя в это.

- Я сам втянулся. Мог бы и глубже...

- Андрей! – прошу его через смех прекратить, он нагло ухмыляется и тянет ко мне руки, хватая за бедро.

- Молчу, молчу, – кивает пару раз, трет глаза и все же садится. Кажется усталым. На голом теле в темноте бинты видны еще четче, и знать, как ему больно, оказалось до дрожи неприятно. Я привязываюсь к нему.

- Как думаешь, они спят? – нарушаю тишину, садясь рядом и накидывая ему на плечи одеяло, самому жарко, хотя кондиционер работает, как положено.

- Спят.

- Я бы не спал, будь на его месте.

- Окажись ты рядом с тем, кого хочешь?.. Детка, ты сейчас именно этим и занимался. По крайней мере, изображать бревно в обмороке у тебя получилось славно.

- Когда вижу их, кажется, что вот-вот над ними запорхают голожопые купидоны, слишком гармонично смотрятся, – схватив подушку, утыкаюсь в нее рожей и ору, сжав пальцы так, что по локоть руки сводит судорогой. Андрей растрепывает мне отросшие волосы и прижимает к себе. Не помогает. Душа болит. И боль та невыносимая.

- Взгляни на них под другим углом.

- Предлагаешь установить видеонаблюдение? – бросаюсь в крайности.

- Эх, – Андрей падает обратно и тащит меня за собой, подушка скатывается на пол, но мне и так комфортно на его плече, под покровом одеяла. – Ты такой ребенок. Зачем устанавливать то, что и так установлено?

- В смысле? – скидываю тряпку обратно.

- В коромысле, бля, – корит себя препод и снова садится. – Есть у вас видеосвязь, по дому я три камеры насчитал. В этой комнате нет. Предков?

- Не уверен, – язык заплетается, – они давно тут не появляются, – в глазах зажгло от соли. – В смысле, блядь, видеонаблюдение?!

- Показать? – Я согласно киваю и почти сразу жалею об этом. В коридоре, в кухне и на лестнице – камеры. Андрей говорит они не рабочие, но если бы... если бы они снимали и кто-то мог видеть... воспоминания недавних дней, как мы со Стасом занимались любовью на лестнице...

- Я предлагаю успокоиться. Ты слишком восприимчивый. Стас не просто так взял крепкий алкоголь, скорее всего, Валентин давно спит, отрубившись.

- А Стас?

- А я почем знаю? Спроси у него.

“Спишь?” – отправляю на дурака, не уверен, что получу ответ, но сообщение приходит сразу.

“Сплю”.

“Тогда зачем отвечаешь? Спишь, значит, спи”.

“Тебя забыл спросить”.

“Ты знал, что у нас в доме есть камеры?” – в ожидании ответа не могу усидеть на месте, встаю и ухожу в ванную, врубаю горячую воду, прячась в клубах пара, сползаю спиной по двери. Телефон дрожит в пальцах, немного потряхивает.

“Знал. Они нерабочие. Я отключил”.

“Ты устанавливал?” – не удивлюсь, Стас вообще маниакально настроен, особенно всего, что касается меня, моих передвижений и связи с внешним миром. Будто хочет спрятать меня от всех. Но он всегда был против даже совместных фотографий.

“Нет”.

“Хочешь сказать, нас видели?” – бьюсь затылком о дверь, скорее всего, бужу Андрея, но мне плевать, волосы встают дыбом от предстоящей перспективы.

Ответа нет долго, и я уже почти поверил, что брат уснул.

“Видели”. И следом: “Можешь не волноваться я все уладил”.

“А может, хватит улаживать все за меня, и дай мне самому решать свои проблемы?!”

“Нет”. “Ты мой”.

Над его словами думаю долго. Так настойчиво, что голова начинает болеть, и все равно не укладывается в мыслях. Сумасшествие.

“Нас видели?” – переспрашиваю, надеясь, что он соврет или перевернет правду так, чтобы моя психика захотела ее принять. Фоном маячит мысль, что Валя с ним рядом, заглядывает в телефон, гаденько усмехается... только за это хочется свернуть ему шею.

“Это было давно.”

“Кто?” “Видел кто?” “Стась, пожалуйста, не молчи”.

“Родители”.

- Если ты сляжешь от инфаркта – это будет самая позорная смерть для семнадцатилетнего мальчишки. Что на этот раз? – Андрей, не разбираясь в ситуации, силком вытаскивает меня из ванны, куда я забрался в одежде.

Здесь давно уже нет опасных бритв и лезвий, Стас убрал все, что могло мне навредить, но те воспоминания, когда в прошлый раз с теми же мыслями погружался в воду – они причиняют нестерпимую, невыносимую душевную боль, от которой не скрыться. И я знаю, что надо только перетерпеть, переждать муки совести и лютую ненависть к самому себе, к своим потребностям, к своей любви, от которой всем только хуже... но как же хочется утопиться.