“Ложись спать”, – зачитывает вслух Андрей, до меня с опозданием доходит, что у него в руках мой телефон, и он уже прогнал всю переписку.

- Я тоже советую тебе лечь спать. И выпить, – тянет мне пузатую бутылку коньяка, прикладываюсь к горлышку и почти сразу пьянею.

- Почему жизнь такое дерьмо? – простой вопрос не дающий мне покоя.

- У тебя? – обижается всем своим существом, и тот взгляд, которым он на меня смотрит, разочарованный, даже брезгливый, добивает окончательно. – Малыш, дерьмо – это когда ты всю жизнь на заводе пашешь, без семьи, без детей, без смысла жизни и существования, чисто чтобы пожрать было, а потом гибнешь в одиночестве от паленой водки, которую тебе подсунули соседи на днюху. Дерьмо, когда пацан в двадцать узнает, что у него рак, и не ебет никого, что он еще жить не начал. Дерьмо, когда умирают близкие и ты ничего не можешь с этим поделать! А у тебя есть все: мозги, деньги, возможности. Так действуй. Хули ты тут сопли распустил?!

- Мне чуть-чуть плохо, – начинаю не в тему смеяться, даже живот болит после долгих минут безудержного веселья. Андрей только качает головой.

- Нажрался, поганец, – тащит меня к себе, собирая с пола, стаскивает мокрые шмотки и голого закутывает в одеяло. – Все будет хорошо, – обещает, а я почему-то верю – в этот раз он врет, словно знает то, что причинит мне боль, и все равно убеждает...

Автор

Наутро в квартире, казавшейся такой огромной, никто не мог найти себе места. Андрей со Стасом переругивались без перерыва, старший устал доказывать, что преподаватель на больничном не должен посещать занятия, а Стас, в свою очередь, посылал его в храм науки не святыми словами, за что выхватил уже два подзатыльника от все того же Андрея. Остальные собравшиеся решили коллективно прогулять, Валя болел с бодуна и выглядел абсолютно беспомощным, и Ярослав все сильнее склонялся к мысли, что утопить его – не самая плохая идея.

Стас не отходил от своего бойфренда слишком далеко, но в любой момент мог оказаться рядом с братом, пройти мимо, вылить на него кофе из кружки, благо остывший, послать Андрея в магазин или просто послать, поэтому тот никак не мог остаться с Яром наедине. И это бесило. Его самоуправство имело власть даже тогда, когда он не участвовал в нем напрямую.

Яр наблюдал. Пристально, маниакально, за каждым движением и каждым словом Стаса, за тем, как регулярно он подходит к Вальке и целует его, как обнимает, прижавшись со спины, как бросает начатую готовку, подав ему стакан воды, и ближе к обеду Ярослава осенило тупой, совершенно несправедливой истиной: он действует по плану. По ебанутому, нелогичному, известному только ему, но плану, ведь даже временной промежуток между их контактами, этими лобызаниями, обтираниями и лживым Валькиным смущением, которому давно никто не верил, – все было вымерено по минутам! Он, сука, знал, когда и что нужно сделать. Знал, потому что именно так Яр сам привязывал его к себе. Приручал, подпускал ближе.

В тот момент, когда Яр понял, что истина где-то рядом, Стас так не вовремя поймал его взгляд и впервые за долгие годы стыдливо отвернулся, делая вид, что не его только что прошили насквозь.

- Андрюха, дай позвонить, не удивлюсь, если мой телефон на прослушке, – попросил старший из близнецов шепотом, шлепая мужчину по плечу, пока тот старательно рылся в телефоне Яра.

- Не могу. Мой тоже.

- С чего ты взял?

- Это трудно объяснить, но теперь твой брат как бы контролирует каждое мое действие, – виноватая улыбка осталась неприятным холодком, от которого волоски на теле встали дыбом.

- Что, прости?

- Я ему кое-что обещал, а он в замен обещал кое-что мне. Все это неким образом связано с тобой...

- ВЫ В КРАЙ ОХУЕЛИ ОБА!!! – заорал во всю глотку Яр, краснея лицом и сжимая руки в кулаки.

- Не ори, – попросил Андрей, цепляя его за локоть и уводя как можно дальше от притихшего и напряженного Вали и планомерно выходящего из себя Стаса. Подсобка за кухней не лучшее место для выяснения отношений, но выбирать особо некогда, Ярослав был на грани истерики, на грани нервного срыва, и вообще на грани, мальчишке даже на вид было плохо, и это не могло не беспокоить.

- Рассказывай, – приказал Яр, вырывая свою руку и отшатываясь к стене, роняя с нее полупустые банки. В воздухе сладко запахло корицей.

- Не могу.

- Андрей! – Эмоции выходили из-под контроля.

- Я правда не могу! – Причем у обоих. Андрей не спал уже двое суток, информация поступала с перебоями, да и то нерадостная, приходилось двадцать четыре часа в сутки быть начеку, а это выматывало.

- Ты обещал не врать.

- И держу свое слово. Хоть ты и видишь все в другом свете. – Взяв парня за грудки, отдернул его от полок, отряхивая.

- О чем вы разговаривали? И не смей отнекиваться, ты при мне его увел!

- О тебе, – Андрей понуро опустил голову и протяжно выдохнул.

- И это я тоже не должен знать? – Препод помотал головой и сделал шаг вперед, вплотную, обнимая Яра за шею, сжав пальцы так, чтобы Яр его точно почувствовал.

- Для твоей же без... пользы.

- Да кто ты вообще такой? – От сладости рассыпанных приправ и специй першило в носу, глаза слезились, хотя и не только от них.

- Просто – я, – пожал плечами, беря его за руку и осторожно один за одним распрямляя пальцы. – Потерпи, немного осталось. Я обещаю, что скоро все наладится.

- Да что, блядь, может наладиться? Стас меня кинул, родители вообще черт знает где, и после того, что видели... – голос сорвался на крик. – Этот уебок мелкий шляется по моему дому, как хозяин, и я нутром чувствую, что мешаю им и скоро меня попросят, а у меня даже денег нет, потому что Стас отжал карточку. И ты просишь потерпеть? Меня? Да гори оно все огнем, забирайте, что хотите, только оставьте в покое!!!

- Не ори, придурок, – резко бросает из проема двери Стас, листая ленту новостей в соцсетях и забирая с самой верхней полки бутылек с темной жидкостью. У Яра все оборвалось. Этот тон надменный и пафосный, взгляд небрежный вскользь, эта вечная его тень позади, что также чатится в своем допотопном телефоне, возможно, даже с ним же, обсуждая нечто важное, настолько, что брат не может оторваться от сенсора и спокойно поговорить. Когда так нужен. Когда жизненно необходим.

Градус резко подскочил в крови, в лицо бросился жар, и если бы не реакция Андрея, Валю бы спасти не удалось, а так только губу разбил, и ведь не полегчало. Только хуже сделал, теперь Стас воркует над ним, кроет почем зря брата матом, обещая вышвырнуть на улицу, если тот еще раз попробует...

Яр

Хватит! Просто хватит! Нет больше сил терпеть весь этот срач. Хочет с ним быть, хочет строить из себя не весть кого – пускай! Удачи им обоим.

Рука все еще горит огнем, внутри все пульсирует и сжимается от каждой мысли. Так сильно давит грудину, что, сбежав на пролет ниже и потеряв равновесие, складываюсь пополам и вою в голос.

Андрей стоит наверху, готовый броситься следом и остановить. Молча курит, терпит мою истерику, пока я бьюсь о стены, размазывая сопли по щекам. Стаса нет. Его нет, потому что ему похуй. А меня нет в принципе, изничтожили, забили до полубессознанки своим враньем и равнодушием. За что он так со мной? Почему именно я стал ему врагом? Сотни вопросов, на которые он не хочет отвечать, а я требовать не имею права, потому что никто ему не указ.

Успокаиваюсь нескоро. Андрей садится рядом, осматривая меня, и я будто не вижу, как ищет ссадины на руках. Переживает. Это видно. Его забота не может в полной мере окупить тот холод, что поселил во мне Стас, а жаль. Я бы хотел с ним забыться, бросить все к чертовой матери и, возможно, уехать, но сердце не обманешь – этот проклятый кусок мяса, который почему-то, кроме как качать кровь, еще умудряется, давая жизнь, ее же и отнимать, своими чувствами, которые лишают последних сил и превращают в овощ.

Чем я хуже того пацана? Почему он? Почему не кто-нибудь другой, а именно он? Задохлый, запуганный, жалкий! Стасу никогда не нравились такие. Стасу нравится красивое тело, сильные руки и то, как с силой втрахиваю его в матрас, пока он орет от кайфа. Стас любит, чтобы им восхищались, его покоряли, а не тащиться за кем-то самому. А таких он презирал за слабость и бездействие. Он никогда бы сам не стал таким... Так почему ему нравится именно Валя?