====== Часть 1 ======
Станислав ворвался в комнату без стука, в излюбленной скотской манере бросая рюкзак на стол, сшибая с него мышку и пару тетрадей. На ходу скинул школьный пиджак, прошмыгнул к окну, распахивая, несмотря на жуткий холод, его нараспашку. Матерясь вполголоса, с трудом вытянул из слишком зауженных джинсов измятую пачку “Мальборо” и закурил, травясь сам и задымляя комнату.
Яр терпеть не мог эту привычку младшего брата. Так же, как и его самого. Эту манерность, напыщенность, яд, без которого не обходится ни единое слово. Стасовы светлые волосы — длиннее, чем у самого Яра, остриженные почти под тройку, чтобы как можно меньше было общего между ними. Глаза, цвета пасмурной тучи, что всегда взирают свысока и с издевкой. Щуплое, хотя и жилистое тело. Слишком ярко выраженные губы на бледном лице. Бесило абсолютно все. И в то же время при одной мысли, что его кто-то может ранить, неважно как – морально или физически, в груди вспыхивал пожар, в голове щелкало, словно срабатывала сирена перед взрывом, и все внутри начинало клокотать. Само противоречие. Невыносимый, но, к сожалению, родной.
— Как день прошел? — Яр полулежал на своей кровати, точно такой же, как и напротив, только менее захламленной мятыми шмотками и россыпью тетрадей.
— День прошел по мне, — усмехнулся в ответ младший, выбрасывая наполовину истлевший окурок и захлопывая форточку слишком резко, во всей красе демонстрируя свою нервозность. Вообще в поведении мальчишки читалось раздражение, но стоило ему заметить на краю стола, на самом видном месте яркий конверт, прошелестеть пальцами по бумаге, неторопливо вытаскивая ярко-алый лист с символикой престижной академии в Лондоне, на его лице заиграла улыбка.
Пробежав глазами по строчкам и бросив на брата полный ликования взгляд, резким рывком порвал лист надвое и демонстративно выбросил в мусорное ведро. Яр, ничего другого и не ожидая, вернулся к чтению книги, буквы в которой перестал видеть как только младший появился в масштабах комнаты.
— Ты же не думал, что сможешь и правда туда поехать?
Пройдясь вдоль черного ворсистого ковра, что полосой разделял комнату надвое, остановился напротив, стаскивая через голову рубашку. Плавное движение вперед, и без единого звука опустился на бедра к Яру. Парень не шелохнулся.
— Ты читал невнимательно, — убрав книгу, Яр сложил руки на груди, — там было написано, что меня именно ждут, причем предлагают стипендию.
Руки у Стаса были холодные, идя не застегиваясь целую остановку, он продрог насквозь, и сейчас его плечи то и дело сотрясало от холода, а светлая, гладкая кожа покрывалась мурашками.
— Плевать! — Ледяные ладони прижались к светлой футболке лежащего снизу, но тут же нырнули под нее, на живот, теперь забирая тепло чужого тела. Яр поежился, пресс напрягся так, что стало больно. — Я предупреждал — ты не поедешь.
Зрительная дуэль длилась пару секунд, но этого вполне хватило, чтобы разочарованно выдохнуть и вернуться к чтению.
— Мне все еще холодно, — видя игнор в свою сторону, закапризничал парень (а ведь ему уже семнадцать – вполне взрослый!), отталкивая рукой преграду в виде сборника стихотворений А.С. Пушкина и опускаясь всем весом на часто вздымающуюся грудь брата.
Яр, переждав вспышку злости и, чего уж там, обиды, схавав и этот загон мелкого, попрощался со всеми планами, что строил годами. Стянув со спинки иссиня-черный мягкий плед, накинул ткань на плечи брата и для надежности прижал его к себе рукой.
— Почитай вслух, — все так же требовательно и нагло, одной лишь интонацией вызывая отторжение.
— Ты не любишь стихи, — напомнил Яр, беря себя в руки и фокусируя зрение на открытой странице. Слишком резкий, удушливый одеколон брата сейчас развеивался, оставляя только настоящий сладкий запах его хозяина. Яр жадно втягивал носом воздух, но вместо спокойствия, которое должно бы было приносить родное тепло, внутри все словно взбесилось, и даже книга в руках дрожала вместе с занемевшими пальцами.
— Читай.
Не найдя в себе сил выискивать в плывущем тексте строчки, Ярослав читал наизусть, не меняя интонации, монотонно, без интереса, хрипловатым низким голосом, но и этого было достаточно, чтобы младший расслабился, растягиваясь по всей длине кровати, и, уткнувшись лицом в грудь старшего, мирно заснул.
Кровать для двоих была слишком тесная, воздух, разряженный прохладой, стал нагреваться, душно как в бане и трудно дышать, еще труднее встать и освободить место уже спящему. Дело было вовсе не в эгоистичных планах отвоевать свою собственность, просто уходить от Него не хотелось.
Проклятая привычка, болезнь, рана, что выцарапал сам до кости, постыдный секрет, от мысли о котором делалось тошно…
Обессиленно сползая на лопатки, Яр устало закрыл глаза. Это всего лишь один день. Один из многих, что пережит и еще предстоит пережить.
По миллиметру разворачиваясь — лицом к лицу, мешая дыхание – одно на двоих. Руками по лопаткам, собирая вниз плед и сжимая его в пальцах с дурной силой, отчего в глазах потемнело. Еще теснее, второй рукой пробравшись под шею, вплести пальцы в светлые пряди, оттянуть их вниз, запрокидывая голову, и медленно, очень медленно наклониться вперед, задержав дыхание, чтобы коснуться приоткрытых губ с привкусом табака…
— Я не разрешал, — слишком резко дернув плечом, Стас выбрыкнулся из хватки, разворачиваясь к брату спиной.
Пара минут, чтобы перевести дух, собраться по кусочкам, успокоить самолюбие и гордость, еще столько же, чтобы перестать крыть себя матом. Обняв невесомо за живот, Яр уткнулся лицом в белобрысую макушку.
— Крепче, — снова приказ, снова беспрекословное подчинение, сжимая в железной хватке стройное тело. Невыносимо. Для обоих.
Великолепный Стас
Душно. Весь мокрый. Глаза режет, будто долгое время смотрел на солнце. От неудобного положения все затекло. Поведя плечами и потянувшись, резко сажусь, растирая лицо ладонями. Яра в комнате нет. Его вообще в доме нет! Этот чертов сукин сын свалил, пока я дрых. Ну, как говорится, чужой пример заразителен. Вспыхиваю как порох, принимая поспешные решения и осуществляя их быстрее, чем успеваю осмыслить.
После тренировки ноет каждая мышца, а еще говорят теннис легкий вид спорта. Как бы не так, идешь как на пружинах и тело почти не контролируешь. Каждое движение — боль.
В ванной Его тоже нет, хоть бы записку оставил. На ходу царапаю смс: «Где?», ответ приходит раньше, чем забираюсь в душ, — «Магазин», — следом еще три смс с адресом, списком покупок и фотка самого Ярослава на кассе, знает же, что не отстану. Мальчик на взводе сегодня. А я его предупреждал, чтобы даже думать не смел о переезде. Потому что я так решил. Потому что мой. Эгоистично, согласен, но это он толкнул меня на такие жесткие меры.
Быстрый душ, волосы сохнут мгновенно, пока одеваюсь и разглядываю гардероб, выбирая майку поярче. Возвращается молча, проходит по комнате, и сразу дышать становится легче. Заняв постель, смотрит в упор, пока останавливаю выбор именно на той, которая бесит его больше всего — обтягивающая белая, скрывающая разве что возраст. Любуется, оценивает, хочет — это нервирует.
— Куда собрался? — делает вид, что спрашивает между делом, а сам в это время держит книгу вверх ногами. Взглядом по бедрам, на пояс, плечи, прожигая лопатки и затылок, и снова на бедра. Слежу за ним через зеркало, растянувшееся вдоль всей стены в дверцах встроенного шкафа, делая выбор и вытягивая из его вещей черную кофту из кожзама, напяливаю её на себя.
— Свидание. — Тянусь за лаком. Сбрызгивая волосы, внутренне напрягаюсь, предполагая, что Пушкин, ныне почивший, прилетит мне в голову своими трудами, излитыми на бумаге, но обходится, только пальцами барабанит по корешку и, психанув, захлопывает ее, вовсе утыкаясь взглядом в потолок.
— Останься. — Хватает за ремень и тянет к себе, когда, проходя мимо него, собираю волосы на макушке в маленький хвост.
— Зачем? — Сверху вниз любуюсь, как играют его желваки, как ходят мышцы на крепких, более натренированных, нежели у меня, руках. Сам занят, не могу справиться с проклятой резинкой, он, пользуясь моей заторможенностью, садится, подтаскивая еще ближе, задирает на животе майку и кусает возле пупка, тут же зализывая свою несдержанность, ведя влажный след до ремня. Осторожно касается кончиком языка покрасневшей кожи, извиняется, спускается ниже, потираясь щекой о низ живота, где чисто выбрита блядская дорожка, крепче сжимает бедра, под задницей, и я чуть не падаю на него. Жаркая волна со скоростью света проносится от колен через пах и ударяет в голову, тело моментально начинает гореть. Все мысли сводятся к тупому желанию засунуть член ему в рот.
