“Позер!)))))))”

“Я держу слово”.

За пару минут до конца урока Яр стер все сообщения, перечитав их дважды, и спокойно передал сотовый в руки Стаса, как только тот потянулся за ним, требуя.

- Нарываешься? – уточнил Стас, вышагивая рядом плечом к плечу, передавая телефон обратно после тщательного и безрезультатного осмотра. От злости у него скрипели зубы, от ревности – туманило мозг, и только эмоциональный похуизм старшего не давал ему впасть в отчаяние раньше времени.

Яр только плотнее вставил наушники. В душе было такое же мерзкое ощущение, как и в ушах от голоса солистки, только теперь как после хорошей дозы: вроде в той же луже дерьма сидишь, но улыбаться все равно хочется.

- Забери вещи, я рюкзак забыл, – чертыхнулся Стас и рванул обратно.

Яр, выдернув наушник, только было собрался за ним, но цепкие пальцы Вальки, придержавшие за рукав, остановили.

- Он попросил тебя забрать вещи из гардероба, – несмотря на недоброжелательность старшего брата Стаса, Валя продолжал вежливо общаться с ним и даже старался понравиться, правда, пока безрезультатно. – Рюкзак забыл, – виновато пожал плечами и пошел следом, оставив Яра одного.

Никуда он, конечно, не пошел. Простоял так секунд сорок, переваривая полученную информацию и растирая локоть в месте, где его задел парень, кожа продолжала зудеть и страшно чесаться. Воображение, слишком бурное, тоже не заставило себя ждать, в красках рисуя, как эта парочка обжимается в пустой аудитории, и ноги словно окаменели, он не мог сделать и шагу, он не хотел этого видеть и знать. Но с каждой секундой беспокойство росло и к тому моменту, как послышался крик, достигло статуса “паранойя”.

Ревущий, надрывный, оглушающий крик, полный боли и страха, заполнил собой весь коридор и ближайшие аудитории...

Ярослав

Ворвавшись в аудиторию, первое, что вижу – это кровь на руках Стаса, измараны тонкие пальцы, манжеты белой рубахи и даже на щеке размазанный алый след.

- Со мной все нормально! – орет похлеще взвизгнувшей учительницы информатики, упавшей в обморок и перегородившей своим телом проход. – Нормально! – продолжает орать, глядя мне в глаза, закрывая ладонью рану на животе у девчонки, что в неестественно сломанной позе лежит на полу, истекая кровью.

За шкварник отшвыриваю в сторону сориентировавшегося раньше Вальку, не рассчитав силы, роняю на парту, он от силы удара перелетает через стол, загремев вместе со стульями на пол.

На шум стягивается народ, кто-то вздыхает, ахает, снимает на мобильный или – о, вера в человечество! – вызывает скорую.

- Яр, все нормально! – Стас повторяет мне как слабоумному, отталкивает мои руки, пока, упав на колени рядом, распахиваю на нем пиджак, осматриваю лицо, руки, кисти, с дотошностью судмедэксперта изучаю каждый участок тела и это при том, что вдохнуть нормально не могу. Горло дерет сухим колющим спазмом, сердце колотится о грудную клетку с такой силой, что вот-вот проломит ее к ебеням, а он спокойно продолжает меня успокаивать, боясь не за жизнь той, что, вероятно, закрыла его собой, а за мое моральное, блядь, спокойствие!

Бледный, испуганный, а в увлажнившихся глазах полно эмоций, которые в себе удержать не смог и они каплями просятся наружу. Растрепанный, дрожит как осиновый лист, продолжая повторять, что с ним все нормально. А вот со мной не нормально! Ни хуя не нормально! В ПРИНЦИПЕ!!!

Какая тварь принесла в школу оружие! Как рука поднялась!

- Ярик, стой! – тянет ко мне ладони, закусывает губы, резко втянув воздух носом, и падает обратно, зажимая рану и пытаясь остановить кровь. Вся фирменная блузка девушки теперь пропиталась вязкой кровью и алым на белом только сильнее травит нервы, которые сдают. Толкотня напирает, охи, крики, слезы и лживые сопереживания. Стаса мутит, тошнит натурально, но он продолжает сидеть, возвращаясь обратно, отпуская меня из класса.

По коридору несет как пьяного, стены напирают, окна, наоборот, расплываются, вибрируют, в глазах темнеет и давит на веки, нестерпимо хочется их закрыть, а еще лучше вырубиться. Ярость накатывает волнами, она то топит, то дает продохнуть надеждой, что обошлось, но, сука, здравый смысл ржет и настаивает “Только в этот раз!”.

Ни единого звука, шага – вся куча зевак сейчас наверху, но того, кто это сделал, там точно нет! Его нет на лестнице, нет в подсобке, в спортзале и даже в холле вестибюля. В закутке, где кабинеты труда, его тоже нет, но есть стены – а на них следы моей слабости, моей боли и отчаяния, пока только так, пока только страхи, и их нет возможности держать в себе.

- Тихо, тихо... – Рывок за торс, болью на ребра от жесткой сцепки, меня лицом в стену, до сухого кашля от выбитого из легких кислорода. Темень накатывает. – Давай, детка, дыши, – просит до отвращения спокойно, в то время как обездвиживает полностью, и не то что вырваться, дышать не дает нормально! Эмоциями рвет пополам.

- Пусти! – ору что есть мочи, дергаюсь – боль от кисти к плечу адская, колени подкашиваются, и вместо крика – стон.

- Ну куда ж я тебя пущу, – утешает тоном детсадовского воспитателя, и я его придушить готов только за это! – Ты ж себя не контролируешь. Свернешь кому шею, а мне потом тебя отмазывай...

- Пусти, тварь! – гормоны лютуют, адреналин так разогнал дурную кровь, что она уже кипит и плавит изнутри все тело. Себя не слышу.

- Успокаивайся, – чуть жестче, и вместо раздражения блядский поцелуй в шею.

Я больше не вижу спины убегающего, может, его и не было, больше вообще ни хуя не вижу...

- Зачем? – полушепотом, но знаю – он слышит. Ослабляет хватку и расправляет мне руки, каждое сухожилие начинает выкручивать, и пальцами не пошевелить. – Зачем?

- Затем, что это был исполнитель, придурок, а тот, кто твоего братана заказал, сейчас не здесь. – Поворачивает меня к себе, отодвигая подальше огнетушитель, которым я собирался разбить окно. Толкает на подоконник, меня по стеклу размазывает. – Я обещаю тебе, что во всем разберусь, – приподнимает мое лицо. Как пьяный – даже ответить не могу, адреналин резко отпускает и вместо него приходит тупая жажда мести. – Яр, слышишь? Сам разберусь. Дай мне еще немного времени. Твое дело присматривать за родственником и не путаться под ногами.

- Пошел ты.

- Пойду. Грациозно, ну ты видел, как умею, – расправляет свободной рукой галстук, второй мои кисти сжимает, перестраховывается. – Но позже, идет?

- Его чуть не убили! – А нет, прорезался голос, и руки он держал удачно, не пошли бы ему синяки.

- Но не убили же.

- И это должно меня успокоить?! Да пусти ты, блядь, меня!

- Как только перестанешь себя вести как истеричка. Послу... пос... да блядь! – Хватает за горло, затылком об стекло – душит. – Ты уверен, что сейчас должен демонстрировать мне свой дурной нрав, а не быть со своим восприимчивым родственником, м? – И тут меня отрезвляет. – Вот, уже лучше. – Ослабляет захват, я вздохом давлюсь и складываюсь пополам, долго откашливаясь. Гладит по спине, успокаивает. – Иди наверх, побудь с ним и постарайся впредь думать башкой, что творишь. Пока ты бегаешь за, возможно, невиновным человеком, Стаса в толпе уже раз пять пырнуть могли бы.

- Ты умеешь успокоить, – скатываюсь с подоконника, придерживаясь за его локоть, – и ты ни фига не учитель.

- Поговорим об этом при встрече, идет?

- Не хочу с тобой разговаривать. Уже тошнит от вранья.

- Пока только ты себя обманываешь. – Что он имел в виду, я не понял, да и понять бы не смог, мозг и так разрывало, но фразу запомнил.

Стаса я нахожу в коридоре, все там же, напротив окна. Грязными руками сжимает лямку рюкзака и на уговоры своего пиздо-парня, который в моих глазах голубеет все сильнее, отказывается уходить и только молча позволяет стереть кровь хотя бы с лица.

- Пойдем, – тяну его за руку, хлопаю по пальцам какого-то придуря, продолжающего снимать, смарт с глухим стуком падает на пол и разлетается на осколки.

Стас тянется за мной, сжимает, как при судороге, пальцы, и не сразу доходит, что пережимаю слишком крепко. Сука-Валя идет следом, забирает рюкзак и не отстает ни на шаг.