- О, Волков, вот ты где... – Андрей выскакивает из-за угла как черт из табакерки и сразу вцепляется в мое плечо, обдает запахом дорогого парфюма и сигарет – нервничает. – Это не ты наблевал на лестнице? – Желание въебать ему промеж глаз растет с каждой секундой, даже несмотря на очаровательную улыбку, но он, словно почувствовав мое состояние, убирает руку и садится напротив, прямо фирменными брюками на перила лестницы. – Кто обидел моего мальчика?

- Я не твой, – отвечаю на автомате. Руки в карманы, покрепче сжимаю мобильный, все давление на его корпус, внешне же остаюсь спокойным, не желая рассыпаться в грязь перед посторонними.

У препода мягкий, внимательный взгляд, хотя и выглядит он уставшим, а рожа и вправду немного протокольная, а еще сегодня он слегка небритый, в кашемировом мягком белом свитере, плотно облегающем сильное тело, таком мягком, что в него хочется уткнуться лицом и... сдохнуть.

- И зря. Уж больно морда кислая, видать, не счастлив ты.

- С какого ракурса тебя это поебывает? – грублю не намеренно, отталкиваю, вообще любое присутствие бесит.

- Со всех. Ты мой ученик, я отвечаю за тебя. А то мало ли, тоже вешаться пойдешь.

- Больше не хочется... – Прикусываю жало и всем своим видом строю из себя невинность, но его задумчивое “Даже та-а-а-ак” – кровь замораживает в жилах.

- Может, кофе? – предлагает, заглядывая мне в глаза, и я не уверен, что сейчас мне стоит оставаться одному, но желание отомстить брату... Стас уехал к Вальке, о чем сообщил мне лично, сказал, хочет наладить их отношения. Какого рода отношения и что он собрался налаживать, я уже не слушал, в такси посадил и денег дал. Кстати, мне нужен новый телефон, желательно бронированный.

- Может, водки? – первое, что приходит в голову.

- Маленький ты для водки. Но могу угостить слабым коктейлем.

- Тогда мне два... – задумавшись... – Два раза по два.

- Согласен, но если нажрешься – я тебя выебу.

- Никогда не буду с тобой пить!

В последний момент, когда мы уже шли к парковке, Андрею позвонили и долго объясняли что-то на повышенных. После этого мужчину как подменили, он стал дерганный, нервный, готовый разнести к ебеням того, кто его потревожил, но на меня продолжал смотреть с теплом и немного виновато, что совершенно выбивало из колеи.

- Прогулка откладывается, детка, надо работать.

- Уроки отменили. – Отрезвев от произошедшего, даже рад, что ничего не получилось.

- Я же говорил, что подрабатываю. Вызвали. Извини.

- Ничего. Даже к лучшему.

- Не знал, что ты такой трусишка.

- Дело не в этом.

- Ну да, ну да... – Порывшись в кармане, выуживает связку ключей и, отстегнув один от карабина, отдает мне. – Возьми, я не пошутил, когда сказал, что можешь приходить в любое время...

====== Часть 5 ======

Автор

Город уснул. Под блеклым прищуром неполной луны закрылись глазницы домов, из обжитых многоквартирников превращая сложные постройки в груду холодного камня.

Ветер стих. Полнейшее затишье, как перед бурей.

Ярослав стоял напротив панорамного окна, разглядывая спящий двор и не испытывая ровным счетом ничего. Холодное безразличие, с которым было даже комфортно, и все сильнее хотелось верить – с этим чувством можно жить, надо только привыкнуть.

- Почему не спишь? – строгий оклик за спиной, шелест куртки, и даже оборачиваться не надо, чтобы понять – теперь это половая тряпка. – Яр? – повторяет вопрос, падая на диван в гостиной под скрип кожи и, заскулив, выдыхает с хрипотцой. – Ярик? – Щелчок зажигалки, шипение тлеющей бумаги и запах, от которого перехватывает глотку.

- Не спится, – подавленно, хотя хотелось говорить с ним так же спокойно, с присущей Стасу похуистичностью, только себя не обманешь. Сжалось, дрогнуло и замерло, забившись под ребра. Хотелось спросить, как прошел его день, чем он занимался и все ли у него в порядке...

- Скажи мне, милый, почему кроме тебя меня никто не любит? – Философский вопрос на который можно дать миллион ответов.

- Тебе этого мало? – Обернувшись и сложив руки на голой груди, Яр поежился от холода.

- Я хочу знать, каково это, когда тебя любят правильно.

Фонарь за окном давал недостаточно освещения, чтобы в полной мере можно было рассмотреть обстановку, но даже этого хватило, для понимания – Стас безумно устал.

- А как это – правильно? – усмехнулся Ярослав, присаживаясь на подоконник и подтягивая к себе колено.

- Как? – Стас, наоборот, поднялся, расхаживая по комнате, обтираясь о стены, думая, а, быть может, формулируя то, что давно хотел сказать, пока не останавился прямо напротив. – Это когда не боишься из-за своей любви потерять близкого человека. Когда можно держаться за руки, когда можно целоваться на глазах у всех...

- Это мишура, – Яр смотрел на него как на неразумного ребенка, и вся та любовь, которую он взращивал в себе к нему, которую давил, душил, снова выхаживал – она сформировалась теперь в четкую форму, вместе с осознанием, что так же его любить никто не будет. – К тому же все, что ты перечислил, станет предлогом, чтобы забить тебя в первой подворотне. Пидарасы нынче не в чести.

- Не обязательно парень.

- Ты и выбрать можешь, кого любить? Не просто человека. Не просто пол. Не просто личность, а тело, которое будет тебе подходить по параметрам? Это не любовь. Хотя очень удобно. Может, мне тоже стоит придерживаться твоих принципов?

- Ты не сможешь полюбить кого-то кроме меня.

- Зато МЕНЯ смогут полюбить. Может быть, этого будет достаточно? – последнее уже шепотом, спрашивая у самого себя.

- Хочешь скинуть с себя ответственность? – Стас бил прицельно, не подбирая слов и не играя на публику громкими речами, он знал, что сказать, чтобы спустить с небес на землю. – Не я потащил тебя в койку, Яр. Не я трахал. Не смей теперь оставлять меня одного, ты не имеешь на это права.

- Я никуда и не ухожу. – Ослабив руку, легко коснулся груди Стаса, почти без давления отталкивая его от себя подальше, когда тот встал напротив.

- Ты отдаляешься. – Шаг обратно, будто позади осталась пропасть.

- Ты сам делаешь для этого все. И у тебя неплохо получается.

- У тебя кто-то появился? – Вопрос застал Яра врасплох. Он не был готов ответить, хотя бы потому, что брату сейчас не объяснить: для того, чтобы снова начать дышать полной грудью и видеть мир по-новому, не обязательно засовывать в кого-то член, живого присутствия более чем достаточно.

- У меня кроме тебя никого нет.

- Именно поэтому ты же не хочешь, чтобы следующие лет пятнадцать я был в тюрьме?

- О чем ты? – По коже прошелся неприятный холодок, во рту все стянуло. Шелест шторы стал раздражать, пустой, отстраненный взгляд напротив – тоже. Шипя и скаля зубы подняла голову тревога.

- Я убью его. Понял? – изъясняется легко и просто, словно рассуждая о погоде, и его спокойствие сейчас отдает безумием, из-за чего становится неуютно находиться рядом.

- И зачем, если я тебе не нужен?

- Чтобы в следующий раз знал свое место.

- Не понимаю тебя, Стас.

- Заткнись. И иди за мной. – Стас отстранился первый, раздеваясь прямо на ходу и соря вещами, Яр так и сидел, борясь с приступом бешенства, злости, паники и возбуждения одновременно.

- Я не шутил, когда сказал, что не буду тебя делить с кем-то еще, – еще одна попытка достучаться.

- Ты думаешь, мне нужно твое разрешение? – Собачка ширинки плавно сползла вниз, оголяя безволосый пах и головку члена, пошло торчащую из трусов.

- У меня тоже есть гордость.

- Я знаю. – Стянув штаны и присев на лестничный пролет, Стас широко развел ноги, проходясь жадной лаской по всему стволу и пережимая его у основания. В своей порочности он был прекрасен, юность только придавала ему шарма, но даже сейчас Яр знал, что спустя годы ничего не изменится, он с тем же слепым обожанием будет смотреть на него, независимо от перемен. – В противном случае ты бы уже сидел на цепи, как собака.