— Обдолбалась и забыла упомянуть это?

— Нет. Ты сказала, это случалось и прежде, так что, может быть, что-то на твоей кухне, аллергическая реакция или…

— Шок.

Он посмотрел на вид из окна, его глаза были прикованы к морю.

— Ты права. Вероятно, это шок. Ты напугала меня до смерти тем ножом. Как зовут твою подругу с книгами?

Карли нахмурилась.

— Кристина?

— Я хочу позвонить ей, посмотрим, может, ты останешься у нее на сегодня.

— У меня занятия.

Нейт секунду на нее смотрел, прикоснулся к ней в первый раз, с тех пор как она оттолкнула его, нежно провел пальцем по царапине на ее щеке.

— Я не думаю, что сегодня тебе стоит садиться за руль.

Что-то холодное скользнуло вниз по спине Карли. Талия делала дыры в стенах, она написала свое имя в пыли на крышке смотрового люка. Она выехала утром и врезалась в дерево.

— Квартиры на верхнем этаже все трех и четырехкомнатные. В них спальни с ванными комнатами на нижних этажах, — сказал Нейт.

Взгляд Карли скользнул по ее собственному нижнему этажу.

— И?

— Ты можешь спать в одной из них вместо лофта.

* * *

— Я приняла снотворное, — сказала Карли Кристине за ланчем. — Проснулась дезориентированная и споткнулась о комод. Столкнула зеркало и упала на него, — она пожала плечами. — Не так уж умно. Затем я пропутешествовала на лестницу, когда искала бинт.

Затем она проспала в нижней спальне Кристины три полных часа.

Кристина подтолкнула еще один сэндвич по направлению к ней.

— Что случилось с твоим лицом?

— Я, должно быть, поцарапалась, неуклюже падая.

Карли осталась на весь день, работала над домашним заданием за обеденным столом Кристины, пока та сидела напротив, читая обзоры. Все было легче, чем ожидала Карли, никакой болтовни и раздражения, но продуктивность и кооперация.

Нейт позвонил во время ланча и затем снова ранним вечером, спрашивая, как она, что она делает, кто с ней. Это напомнило ей его вопросы о снотворных таблетках, и она почувствовала, что за ней следят. Она уже это проходила, не хотела этого с ним. Он послал смс чуть позже четырех часов.

Пока что не иди домой.

Не планировала.

Сорок минут спустя, он прислал еще одно.

Не уходи, пока я не приду.

Кристина подняла взгляд от своей клавиатуры.

— Из-за чего ты хмуришься?

— Нейт меня проверяет. Снова.

— Я думаю, его интерес может быть чуть более чем соседский.

Если бы она только знала. Старая досада заставила Карли напечатать смс.

Не говори мне, что делать.

Но она ничего не отправила: пассивно агрессивное несогласие.

Пять минут спустя.

Карли?

Все еще у Кристины.

Жди меня там. Мне нужно кое-что показать тебе, прежде чем ты вернешься.

Она заколебалась, перед тем как ответить. Имело ли отношение к тому, чтобы идти домой или приглашением остаться? Она хотела спросить, узнать, что у него на уме, но не было никакой причины заострять сейчас на этом внимание.

 Кристина пригласила меня на ужин.

Она встретила Бернарда, мужа Кристины, когда он вернулся домой с работы. Он налил вина, пока Кристина пересказывала историю со снотворным/порезом руки/падением с лестницы, не намека на закатывание глаз в ответ на чистосердечный пересказ Кристины. Карли он этим понравился.

— Зачем спать на диване сегодня ночью, когда ты можешь остаться в уютной кровати здесь? — спросила ее Кристина. — Ты можешь нормально наступать на эту ногу и не беспокоиться о том, что сломаешь шею, просто идя на кухню.

Карли хотела быть независимой, стоиком, такой, какой и хотела быть, приехав сюда, но мысль о еще одной ночи в своей квартире – с вывихнутой ногой и отсутствием быстрого выхода – заставила ее принять приглашение. Было почти десять, когда она предупредила Нейта смс.

Я остаюсь на ночь у Кристины.

Она подумала, что он ответит или позвонит, «Как у тебя дела?» или «Тогда мне не надо торопиться обратно», но ответа не было, и в десять тридцать вечера, в постели, нуждаясь во сне и устав ожидать от него вестей, она набрала номер его мобильного. Оставила голосовое «Хорошего сна, увидимся завтра». Сказала себе, что хотела, чтобы он не вмешивался, что все не может так продолжаться.

Она все еще ничего от него не слышала, когда покидала Кристину следующим утром, но, когда она вышла из лифта, хромая на своей растянутой голени, она увидела, что дверь его квартиры широко открыта. Карли постучала по косяку, услышала приглушенный стук, увидела тень, пробежавшую в свете в конце коридора, и почувствовала внезапное, точное осознание, что она не может убежать или спрятаться.

Появилась женщина.

— Вы к Нейту?

Тридцати лет, в джинсах и сапогах, с короткими светлыми волосами, что-то резкое в ее тоне. Карли почувствовала, как в ней растут вопросы и сомнения.

— Да.

— Его здесь нет, — сказала женщина, пока шла к Карли. — Его не будет пару дней. Возможно, больше.

Ее голос был сдержанным, таким же громким, как будто раздавался с другого конца коридора. Гневный и обиженный, подумала Карли.

— Вы Карли?

Может, это было обвинением.

— Да.

— Нейт упоминал про вас. Я его сестра, Бек. Слушайте, мне, правда, очень жаль. Он в больнице. Кто-то избил его.

Сердце Карли застучало.

— Кто… кт… как он?

— Да, извините, я должна была рассказать вам сразу же.

Бек перевела дух и выдохнула, что-то в том, как она возвращала самоконтроль, напомнило Карли Нейта.

— У него сотрясение и сломана челюсть, пара сломанных ребер и его колено… — она яростно вздохнула. — Бедное колено в ужасном состоянии. Было еще тогда, а теперь вообще не подлежит операции.

Она резко повернулась, и пошла по коридору назад.

Карли похромала позади, пытаясь угнаться за ее шагом и информацией.

— На данный момент он на седативных, — Бек взяла чашку с кухонного стола. — Из-за травмы головы. Они сделали компьютерную томографию, не обнаружили повреждение мозга, но он был взволнован, испытывал сильную боль, и, очевидно, им ничего не оставалось. Я думала, что заберу для него пару вещей, выпью кофе, пока я здесь. Я была в больнице большую часть ночи.

Она замолкла и посмотрела на Карли.

— Вы в порядке? Вам не нужно присесть?

— Нет, я в порядке.

— Вам сделать чай? Кофе?

— Нет, спасибо. Что произошло?

Сестра Нейта пожала плечами.

— Несколько детей нашли его и вызвали скорую. Около гавани.

Взгляд Карли переместился на улицу за стеклом, она вспомнила, как он смотрел через дорогу одной ночью с окровавленным лицом.

— Он был в пабе?

Еще одно пожатие плеч.

— Его нашли в семь. Я не знаю, где он был до этого.

Карли пила вино, раздраженная тем, что он проверяет как она – а его кости ломали.

— Что говорит полиция?

— Они думают, кто-то избил его металлическим прутом.

Рука Карли взметнулась ко рту.

— Они считают, это могло случиться в переулке, и ему удалось доползти до берега, прежде чем он отключился, — продолжила женщина.

Она сильно заморгала, пытаясь припомнить что-то полезное.

— Пару недель назад, он ввязался в драку в пабе за углом. Кто-то рассек ему тогда бровь. Может, они снова подрались.

— Полиция знает об этом?

— Он не ходил в полицию.

— Вы были там? Вы знаете, кто это был?

— Нет. Я нашла его после.

— Вам стоит рассказать копам, — сказала сестра Нейта.

Карли заколебалась. Если они проверят ее имя, они ей не поверят.

— Я ничего не знаю.

Может, заминка прозвучала больше оборонительно, чем правдоподобно, потому что Бек еще минуту разглядывала Карли: царапину на ее щеке, повязку на ее руке, единственный носок на ее больной ноге.

— Как вы пострадали?

Это была не озабоченность, она хотела знать, замешан ли в этом Нейт.

Переведя дыхание, готовясь повторить простой ответ, Карли снова заколебалась. Нейт сказал, что хотел помочь разобраться с этим. Может, он так и сделал. Может… что? Кто-то в ее лофте в три тридцать утра пугает женщину, пока та спит, и Нейта избивают металлическим прутом на улице ранним вечером. В пешем расстоянии от неблагополучного паба и бездомных людей и наркоманов на заброшенных складах.