― Угрожали арестовать.

― За что?

Его глаза снова начали бегать, в них пробежала искра стыда.

― Дело было не во мне. Моя сестра. Возникли проблемы с ее бывшим. Я немного нашумел.

Карли смотрела на него долгую минуту, размышляя о его крепком сложении, широких плечах, о том, что он кажется напряженным и грубым, и предположила, что Нейт не из тех, кто говорит «пожалуйста». Может дело переросло в ругань, тычки и толчки, как случилось в холле. Если забыть о том, что он бодрствовал в четыре утра, хочет ли она, чтобы такой сосед помогал ей? Задавал вопросы, вскакивал среди ночи, устраивал разборки с полицией? Она отступила на шаг, уже думая принести извинения, чтобы закрыть дверь.

― В чем была проблема? ― спросила она.

― Я считал, что они делают недостаточно.

― Твоя сестра в порядке?

― Сейчас да.

Он разобрался с копами или с бывшим? Может это и не имело значения. Он сделал что-то, чтобы помочь. Это было больше, чем Карли могла заявить, что сделала для тех, кого любит.

― Итак…

Девушка постучала пальцем, решая.

― Дверь.

Она широко открыла ее и указала на косяк.

― Не знаю, дело ли во мне или в дрели, но я порядочно нашумела, а толку ноль.

Он задержал на ней взгляд, прежде чем двинулся к косяку.

― Со сверлом все в порядке?

― Без понятия. А что с ним может быть не так?

Он приподнял бровь.

― Не покажешь мне дрель?

Она передала ее ему.

― Ты ничего этим не просверлишь. Оно тупое.

― Приятно знать, что это не моя техника.

― Без комментариев. Еще не видел твою технику.

По его лицу быстро пробежало веселье.

О, шутка.

― У тебя есть смена? ― спросил он.

―Только то, что там, ― она показала на кейс от дрели.

Он проверил содержимое.

― Подожди здесь.

Мужчина вручил инструмент ей обратно, ушел и вернулся через минуту.

― Это подойдет.

Он дал ей в руки шнур от другой дрели. Высверлил дырки, вкрутил шурупы и установил цепочку менее чем за пятнадцать минут.

― Попробуй.

Карли застегнула цепочку и открыла дверь. Раздался громкий звон, когда звенья выпрямились до упора.

― Отлично. Спасибо.

― Эти для балкона?

Он взял в руки щеколды, которые она купила.

― Да.

Нейт не спросил, просто поднял инструмент, взял все необходимые детали из квартиры и начал работать над другой дверью.

Он не стал бы делать этого, если бы был нарушителем, верно?

― Могу я принести тебе кофе? ― спросила она.

― Нет, спасибо.

― Стакан воды? Сока?

― Нет, я в порядке.

Она порхала вокруг него, пытаясь предугадать его потребности, передавая запчасти и болты, отвечая на его краткие инструкции краткими репликами: Ту? Эту? Наконец, они закончили, проверили дверь, и он вытащил шнур из розетки и спросил:

― Так что произошло прошлой ночью?

Ему так не терпелось спросить или решил оставить это напоследок?

― Кто-то был в моей квартире, ―сказала ему Карли.

Он замер и поднял на нее взгляд.

― Снова.

― Да.

Он продолжил сматывать шнур, опустив взгляд.

― Как они проникли внутрь?

― Не знаю. Учитывая сверх меры предосторожности.

― Я так полагаю, ты не оставляла дверь открытой.

― Теперь уже не уверена, что оставляла ее открытой и в прошлый раз.

― Что сказали копы?

― Я поговорила с несколькими детективами этим утром, и они послали кого-то снова снять отпечатки пальцев повсюду.

Он кивнул и занялся запаковкой предметов. Он был уже у входной двери, когда остановился и посмотрел назад на нее.

― Я прямо за соседней дверью, Карли. Ты можешь позвать.

― Я не знаю, кто это был.

Он заколебался, избегая ее взгляда.

― Думаешь, это мог быть я?

― Я была напугана. Не знаю, кто это был.

― Отсюда и вопросы про ключ?

― Да.

Последовала извиняющаяся улыбка.

Она подумала, что он может броситься прочь или обвинить ее в ответ. Он так не сделал, просто кивнул, его глаза стали жесткими и несли в себе какую-то эмоцию. Она не была уверена, что это была за эмоция, но девушке стало плохо от мысли, что она возникла из-за нее.

― Дай мне знать, если будет нужна моя помощь, ― сказал он.

― Ты уже и так много помог.

― Я прямо за соседней дверью, Карли.

Она проснулась с ключами в руке на диване, за окном уже были сумерки. Карли вспомнила, как она два часа ждала эксперта криминалиста, как села, чтобы надеть обувь и поспешить на свое последнее занятие. Она посмотрела вниз и увидела, что с одного ботинка свисают шнурки, завязанные вокруг другой ноги.

― Черт.

Было прохладно, и она включила отопление, проверила балконную дверь и наблюдала за надвигающейся тьмой. Ветер сильными порывами ударял в оконное стекло. Ее головная боль прошла, разум успокоился, и впервые с тех пор, как она проснулась, а на ее кровати сидел мужчина, Карли думала об этом без волнения.

Дин и Джасинда рассматривали версию, что кто-то залез с улицы. Или из другой квартиры. Но почему в ее дом? Она была на втором сверху этаже, в трех балконах от угла. Не так-то легко сюда попасть.

И почему сейчас? Она здесь всего две недели, квартира месяцами пустовала. Только если… она подняла брови. Только если это не было его первым визитом. Бывал ли он здесь, когда тут никто не жил? Использовал ключ или карабкался по балконам, используя место, потому что здесь никого не было? Она взглянула на свое отражение. Это объясняло только первый визит, «Упс, кто-то въехал», но не второй. Не после того, как тут оба раза побывало так много полиции.

Она прошлась взглядом по окрестностям внизу. Фонари горели, их свет казался бледным таким ранним вечером. Горстка пустующих складских зданий казалась молчаливой, и создавалось ощущение, будто оттуда кто-то наблюдает за тобой. Вокруг них яркие квадраты света разграничивали бунгало и коттеджи. Случайные тени от ставней казались призраками. Несколько незакрытых окон казались экранами кинотеатра: женщина, окруженная паром, готовила ужин, подросток делал уроки за столом, мужчина пил пиво и смотрел новости.

Карли отвернулась от них, посмотрела на свой собственный дом, на зажженный в гостиной и над кухонной столешницей свет. Она представила себе восточную стену здания ночью, эти пять этажей окон. У скольких из ее соседей есть ставни или шторы? Насколько ее квартиру было видно снаружи?

Кто-то разыгрывал «Окно во двор»? Смотрел сквозь бинокль и развлекался наблюдением за жизнью незнакомцев?

Она внезапно ощутила себя на обозрении и сделала несколько шагов назад, осмотрела огромный массив окон. Если бы и были достаточно большие шторы, чтобы прикрыть такие окна, девушка не могла их себе позволить.

Карли выключила несколько лампочек, пропустила свое ночное стояние на балконе и встала у одной стороны огромного стекла, смотря на окна напротив. Когда она пошла в постель, оставила зажженным свет в ванной и в соседней комнате, – если он придет снова, она хочет увидеть его. Это должно было помочь ей расслабиться, но резкие белые полосы из-под двери отдавались болью в лодыжках и пояснице, так как были визуальными напоминаниями о шести неделях, проведенных ею в больнице после падения в боли и горе, под препаратами и наблюдением. Напомнили ей о другом коротком, мучительном пребывании в больнице около пяти месяцев назад.

Примерно в два часа ночи, она уже больше не могла этого вынести; выключила свет в ванной комнате и оставила тот, что был внизу лестницы – так было не слишком ярко, и может она сможет уснуть. Когда ей это удалось, ей снилась не больница.

Полная луна ярко светила. Облака как вуаль из легкой ткани временами перекрывали ее свечение. Уступ, ведущий вглубь, был ровным и широким для четверых. Достаточно широким, чтобы развести костер и согреться ночью. Только Карли так замерзла, что ощущала свои слезы горячими потоками.