Прочитав сообщение от Дакоты в лифте «Специалист по винтажу?», она улыбалась, когда двери разъехались перед толпой в фойе. Там было больше людей, чем Карли когда-либо видела в одном месте на складе. Маленькие группы, тихие и неподвижные в сером свете атриума.
Появилась Кристина с влажными волосами, маленькие капли дождя сверкали как блестки на ее зеленом кардигане.
— Ох, Карли.
Она прошла весь путь до лифта, взяла Карли за локоть и повела ее вперед.
— Тут собрание? — спросила Карли, пока ее вели мимо небольших групп жильцов, осторожность заставляла ее озираться.
Говард Хелиер разговаривал с мужчиной в костюме. Парень с байком стоял внизу лестницы, его ноги были обуты в мотоциклетные ботинки. Впереди них Дитрих поздоровалась с Карли кивком головы. Брук была там и плакала. Карли замедлила шаг.
— Джордж Панковиц позвонил мне, — сказала Кристина. — Он подумал, что у меня может быть ключ. Нам пришлось отправиться на поиски Говарда. Это заняло время, но… — она замолчала, ее голос стал напряженным и дрожащим. — В любом случае, было уже поздно.
Карли зацепилась разумом за слово ключ и подумала о Нейте. О, боже. Кто-то последовал за ним? Прошел через двери безопасности и избил его? Она дернула головой, ища его в толпе. Максин, Роланд, Стюарт, мать Алисы. Нейта нет. Движение сверху привлекло ее внимание. У перил над ее головой стояли люди: двое там, еще четверо выше. Кто-то перебросил его через перила? Он говорил ей, что заслуживает боли. Он спрыгнул?
Карли уперлась ногами в пол, повернулась к Кристине, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Что? Расскажите мне.
— Это Элизабет. Карли, милая, она умерла, — взяв ее за руку, произнесла Кристина.
— Что?
— Она ушла. Скорая только что уехала.
Воздух покинул легкие Карли.
— Она знала всех в здании. Все эти люди здесь, чтобы попрощаться с ней, — Кристина указала на капли влаги в своих волосах. — Некоторые из нас вышли на улицу, чтобы пронаблюдать за ее отъездом.
Карли пригляделась к лицам теперь повнимательнее, увидела, что не видела прежде: шок и грусть.
— Здесь была скорая?
— Это Джордж Панковиц. Ее сосед.
— Он убил ее?
— Он услышал, что у нее играет радио, когда вернулся с гольфа, — продолжила Кристина. — Он подумал, что это странно, что оно играет у нее так громко. Постучал пару раз, подумал, что она могла забыть выключить его, когда выходила. Но, когда оно все еще играло несколько часов спустя, он забеспокоился. Тогда Джордж и позвонил мне. Я уже говорила тебе?
Карли вздохнула, желая, чтобы Кристина была хотя бы раз лаконичной, понимая, что в этот раз ей, вероятно, действительно нужно выговориться.
— И что произошло?
— Ох, я не могу выбросить этот вид из головы.
— Где она была? В своем кресле?
Мирный уход с ее воспоминаниями?
— Я подумала, что она могла поскользнуться в душе и не хотела, чтобы Джордж увидел ее в таком виде. Подумала, что могу накинуть на нее полотенце первой или… — Кристина зарыдала и приложила платок, просунув их под очки. — Она лежала на полу рядом с кроватью. Она опрокинула прикроватный столик. Там повсюду была кровь… Везде… На ее лице, ночной сорочке.
Карли зажмурила глаза от этой картины и других изображений окровавленных тел. Она обняла плечи Кристины рукой.
— Мне очень жаль, что вам пришлось увидеть это.
Еще больше сцен, которые присоединяться к тем, что уже не дают Кристине спать по ночам.
— Она должно быть сначала упала и пыталась встать, — сказала Кристина. — Ее радиочасы были у нее на груди, она держала их там, будто… словно это было все, что она могла сделать, чтобы позвать на помощь. Они были включены так громко, что я могла слышать их с первого этажа.
Карли слышала их тоже, и воспоминание об этом сейчас пробрали ее морозом до костей.
— Может она чувствовала себя нехорошо, — сказала Кристина. — Может у нее случился сердечный приступ. Люди на скорой не смогли сказать…
Карли удалось заговорить сквозь ощущение удушья в ее горле.
— Я стучалась к ней этим утром. Тогда я слышала радио. Я подумала… о, боже.
Она подумала о том, как бы припарковаться в кампусе. Безрассудная, эгоистичная.
— Во сколько? — спросила Дитрих.
Сейчас она стояла рядом с Карли. Брук тоже, ее глаза покраснели и блестели.
Карли переводила взгляд с одной на другую и чувствовала себя, будто подвела их. Подвела всех их.
— Мне так жаль.
Брук взяла Карли за руку.
— Она была таким хорошим человеком. Такой славной, любящей покомандовать и…
— Во сколько ты видела ее? — спросила Дитрих.
— Я не видела ее, — о, боже, я просто ушла. — Это было в начале девятого. Я слышала радио из коридора и… она не отвечала, так что я… ушла.
Карли прикрыла лицо руками, знакомый стыд жара разлился в ее груди.
— Она тогда могла быть жива. Могла бы быть жива сейчас, если бы я…
— Ты не должна винить себя, — сказала Дитрих.
— О, Карли, — Брук сжала руку Карли сильнее.
Кристина засуетилась, передала Карли платок, похлопала ее по руке.
— О, нет. Нет, нет, нет. Ты не должна думать так. Это было замечательно, что ты пошла навестить ее, ей бы это понравилось и, конечно же, ты не могла знать, что все так обернется с радио. Кто бы смог?
Джордж, очевидно, и любой, кто был вовлечен в поиски запасного ключа. Карли думала только о себе.
— Ну, — произнесла Кристина с сильным вздохом, — я не знаю, как другие, но прямо сейчас мне не помешает выпить. Вы не присоединитесь ко мне?
Она пробежалась взглядом по Брук, Дитрих и Карли, рассылая приглашение.
Брук кивнула.
— Да, чашечку чая.
— Я думаю, здесь потребуется что покрепче, — произнесла Кристина.
— Я не могу… — начала Карли. — Вы поднимайтесь наверх. Мне надо… — она отступила на шаг. — Немного пройтись.
Карли зашагала к лестнице, ее зрение затуманилось, она не оглянулась, пока поднималась по первому пролету, перешагивая через две ступеньки за один раз. Девушка не хотела, чтобы они видели тот эмоциональный клубок, что нарастал в ней. Тихо поспешив мимо квартиры Нейта, она открыла дверь, вжалась спиной в угол и позволила самобичеванию вылиться из нее в стоне агонии. Она держалась за живот, сложившись пополам, будто была ранена, сумка упала с ее плеча, содержимое рассыпалось по полу.
Она оставалась там, втягивая в себя воздух, сжимая руки в волосах до боли. Звуки из коридора заставили ее выпрямиться. Просто кто-то проходил мимо, но это вытащило ее из кокона боли, и она ощутила, как в ней нарастает волнение, дрожь и удушье. Боже, не сейчас.
Она разбросала предметы из своей сумки, пока шла по коридору, пытаясь унять паническую атаку. Ее руки упали, кулаки сжались, она продолжила идти через гостиную, пересекая ее, будто гуляла по брекватеру, пока не увидела это. Вазу. Цветов там не было, просто пустое состаренное серебро, которое Карли не вернула.
Черт. Черт. Что она наделала?
Если бы она удостоверилась правильно, Элизабет могла бы быть жива, и Кристина не увидела бы окровавленное тело своей подруги. Но она так не сделала, и Карли распространяла горе и шок, словно те были болезнью, которую она принесла из Бердена.
Она втянула воздух, вытаращив глаза, сфокусировавшись на квартире, а не на других местах, в которых она была. Неоткрытая упаковка снотворных таблеток все еще была на столешнице. Был ранний вечер, свет тускнел снаружи и внутри – и да, она хотела уснуть сегодня вечером. Не только из-за мужчины, наводнившего ее подсознание. Она хотела закрыть глаза и ничего не видеть до утра.
Схватил упаковку, она вытянула пластинку таблеток и выдавила две таблетки в руку. Два маленьких диска. Она едва могла ощутить их в своей ладони, они почти ничего не весили, и все же ее дыхание стало поверхностным, а сердце сильно забилось. Страх, воспоминания, стыд, горе.
Она удерживала их долгое время. Гудение лифта прозвучало отдаленной вибрацией. Тихие стуки и шаги, приглушенные голоса поплыли к ней. Более громкий и более близкий лязг, заставил ее резко вскинуть голову.
