За столом во время ужина Ньют сидел как на иголках и ел, не чувствуя вкуса. Тесей же, сидящий напротив, ухитрялся выглядеть как обычно — видимо, это качество воспитывалось в аврорах отдельно: казаться спокойным, даже если впереди маячит первый секс с собственным родным братом. То умиротворение, которое Ньют постиг в небесах, летая на Офелии, бесследно испарилось, и Ньют бы дорого заплатил, чтобы его вернуть.

Мысленно уже пребывая в спальне Тесея, Ньют упустил момент, когда брат допил чай и вышел из столовой. Опомнившись, Ньют отложил пирожное и выскочил следом.

И встал столбом у двери — Тесей глядел прямо на него, прислонившись к перилам. Из кармана он вынул палочку, одним взмахом закрывая дверь, вторым — накладывая тишину, Ньют понял это по тому, как на мгновение у него заложило уши.

— Иди ко мне, — сказал Тесей нетерпеливо, и Ньют разом отмер, в мгновение оказываясь рядом.

Руки обхватили, прижали. Ньют выдохнул в шею и отстранился, боясь трогать, боясь касаться губами — пока ещё слишком рано, и семья совсем близко, за дверью столовой. И они даже не знают, что происходит в холле.

И лучше бы никогда им не узнать.

— Тебя кто-нибудь целовал? — спросил Тесей, скользя носом по щеке.

— Нет, — едва слышно ответил Ньют. — Ну, смейся.

— Не буду я над тобой смеяться. — Тесей убрал чёлку с его глаз. — И я даже немного рад, что твой первый поцелуй достанется мне.

Он склонился, и Ньют поднял голову, встречая его губы.

Первое касание вышло целомудренным, робким; Ньют тут же отстранился в замешательстве, но Тесей терпеливо ждал. Он говорил что-то, что-то ласковое, но слух как будто утратился, и Ньют слышал только своё громко стучащее сердце. Он обхватил руками шею брата и приоткрыл рот, позволяя Тесею поцеловать его как должно.

Поначалу было так странно — странно сталкиваться носами, странно ощущать вкус чая на чужих губах, и Ньют подгонял в жадном нетерпении, а Тесей, кажется, всё-таки посмеивался про себя — Ньют слышал странный звук, рождающийся в его груди. Но обидно совсем не было. Тесей отрывался, целовал подбородок и щёки, и Ньют прерывисто вздыхал, опьяневший от счастья. Воспринимать реальность удавалось плохо, рядом был только Тесей, его руки, его губы, его язык, и Ньют невольно встал на цыпочки, прижимая к себе голову брата. Оказывается, губы Тесея было просто восхитительно посасывать, и сам Тесей от этого тоже млел и хватался за скользкие от многих слоёв лака перила.

Вдруг в столовой раздались голоса, и стук каблуков прозвучал отрезвляюще, заставляя вспомнить: они в холле, рядом семья почти в полном составе — ещё секунда, и тайное станет явным. Тесей, подняв голову, вслушался и тут же резко оттолкнул Ньюта от себя.

— Уходи, — сказал тихо.

Они разошлись в разные стороны: Тесей — в гостиную, Ньют же начал подниматься по лестнице, быстро утирая рот. Ноги всё ещё подкашивались, и голова шла кругом, как после крутых виражей, которые так любила закладывать в воздухе Офелия.

— Ньют, — окликнула мама, открыв дверь. — Ньют!

Но он не стал останавливаться, зная, что не способен сейчас на внятный разговор. Внутри себя Ньют кричал от восторга, и ладони Тесея ещё фантомно ощущались на его спине.

========== Часть 8 ==========

Комментарий к

Ну, время энцы)

Предупреждение: Ньют сверху!

Кинки: медленное раздевание, footjob, обращение по второму имени

Никогда Ньют не мылся так тщательно, как в этот вечер, и никогда собственное тело не казалось ему настолько угловатым, несообразным и смешным. Тесей говорил, что он красивый, он сказал это целых два раза, но у Ньюта никак не получалось соотнести его слова с реальностью. Он придирчиво осматривал себя в зеркале, и ему думалось, что веснушек слишком много, рот слишком широкий, а на руках нет даже намёка на мускулы. А ещё член не такой длинный, как хотелось бы…

В голове даже промелькнуло трусливое: зря он сам попросился прийти. Может, и не стоит?

Ньют передёрнул плечами, отвернувшись от зеркала. Вот уж нет. Он надел пижамные штаны и начал застёгивать рубашку дрожащими пальцами, всё ещё не уверенный, приходить ли ему именно в пижаме. Если подумать, он ни в чём не был уверен сейчас.

— Я красивый, — сказал Ньют с сомнением, снова повернувшись к своему отражению.

— Красота в глазах смотрящего, — ответило зеркало нравоучительно, и Ньют, фыркнув, вышел из ванной. Он лёг на кровать, полистал какой-то из новых учебников, даже не вчитываясь — всё его внимание было приковано к часам.

Может, сейчас? Или минут через десять… или через полчаса? Но вдруг Тесей уснёт…

Ньют вскочил и начал ходить туда-сюда, пока, наконец, не остановился у окна. Приоткрытое, оно впускало в комнату прохладу августовской ночи, и Ньют вслушивался в стрёкот сверчков, в далёкий собачий лай и шорох крыльев гиппогрифов. Было уже совсем темно, и волшебные фонари сами собой зажглись у тропы, осветив её изгибы.

Пора.

Наскоро причесавшись, Ньют вышел на цыпочках в коридор, подбежал по мягкому ковру, скрадывающему звук шагов, к двери Тесея. Он посмотрел на дверь спальни родителей рядом: там ещё горел свет, пробиваясь снизу. У Тесея же ковёр подходил вплотную, и нельзя было ничего понять.

Ньют схватил ручку, повернул — заклинание слабо укололо, но отступило, и дверь открылась. Вытерев о штаны вспотевшие ладони, Ньют вошёл.

Брат сидел за столом и писал, всё ещё полностью одетый в дневное. Он поднял голову на звук и сделал приглашающий жест.

— Заходи, — сказал мягко. — Не стой в дверях.

Слабый свет от лампы делал черты Тесея смазанными, уютными. Постель рядом была всё ещё не разобрана, и Ньют покосился на неё. Может, Тесей его неправильно понял?.. Хотя что тут можно было не понять.

Он сел на самый край кровати, помялся в нерешительности — и всё-таки упал спиной на покрывало, раскинув руки, словно хотел присвоить, сделать своей постель Тесея. Когда Ньют запрокинул голову, перед глазами было сосредоточенное перевёрнутое лицо брата.

— В недавнем деле появились новые подробности, — сказал Тесей, вертя перо в пальцах. Он повернулся к Ньюту. — Поэтому и отца вызвали в Визенгамот, а от меня потребовали припомнить подробности задержания преступников. Не то чтобы задерживал именно я…

Он поморщился и едва слышно вздохнул.

— Словом, подожди немного. Можешь пока покрывало снять.

Слова были такими простыми, словно не происходило ничего особенного, и Ньюту от них стало легче. Он разобрал постель, лёг на одеяло, жадно впитывая в себя комнату Тесея, её звуки, её обстановку. В это время перо тихо скрипело по бумаге, а за приоткрытым окном перетаптывался на ветке семейный филин Огастус, поглядывая на Ньюта жёлтыми глазами.

Минутная стрелка медленно двигалась по циферблату. Наконец Тесей потянулся на стуле, отложив перо, размял шею.

— Ты ещё не спишь? — поинтересовался он. — Если сильно в сон клонит, можем просто поспать рядом.

Ньют, у которого сна не было ни в одном глазу, покачал головой и привстал в напряжённом ожидании, сев по-турецки.

— Хорошо. — Тесей смотал свиток пергамента и привязал на лапку филину, выпустил его в ночь. — К счастью, я был в ванной перед ужином, так что… И я подумал, что ты сам захочешь меня раздеть.

Ньюту показалось, что вся кровь прилила к его щекам. Пока он собирался со словами, Тесей поднял палочку, запечатывая комнату; потом он задумался на секунду и сделал непонятный пасс напротив своего живота.

Брат выглядел уставшим, и оттого решительность Ньюта спала. А если Тесей потому предлагал всего лишь совместный сон, что вымотался с этим отчётом?

— Тесей, — сказал Ньют и прокашлялся: язык вдруг стал ощущаться чужим, а горло пересохло. — Может, ты не в настроении?..

Не успел он договорить, как оказался опрокинут спиной на кровать. Тесей навис сверху, улыбаясь так коварно, что Ньют сглотнул. Ушной раковины коснулось тёплое дыхание.

— Не бойся, — прошептал Тесей в ухо и вдруг прикусил мочку. Ньют ахнул. — Что ты хочешь со мной сделать?