Я стоял как оплеванный. Я не считал себя великим воином, но и мальчиком для битья не считал, а тут такой облом — обидно! Хэрн подошел, приобнял меня за плечи:
— Не расстраивайся. Я не хочу, чтобы ты себя переоценивал: при встрече с достойным и сильным противником это будет для тебя фатальным. Твои козыри — это в первую очередь арбалет и магия, потом все метательное оружие и уже на самый крайний случай, если не сможешь убежать, — кинжалы, багер и шест. О копье пока молчу — не та еще у тебя сила, не та… но знания — они всегда будут с тобой, поэтому учись, совершенствуйся и тренируйся. А теперь на прокачку, отдохнул, и хватит.
После такой лекции я еще более старательно начал относиться к занятиям, после обеда особенно досталось арбалетам и томагавкам.
Арбалет я заряжаю теперь только магически, к концу занятий я по мане и силе пустой. Но все равно работаю, вытягивая из себя все, что есть, заодно и прокачиваюсь. Жаль, что зарядные магазины рассчитаны только на четыре болта. За два часа меня хватает на сорок выстрелов; сорок! Мой носимый с собой запас болтов составляет пять магазинов, то есть двадцать выстрелов. Четыре магазина в подсумке, а пятый пристегнут к арбалету. Я все чаще возвращаюсь к мысли попробовать напитать болты энергией, но страшно. Уже несколько раз порывался, и каждый раз что-то да останавливало.
Сегодня занятие шло немного нервно. После таких откровений держать себя в узде становилось все сложнее. После часа стрельбы, причем на бегу с препятствиями, при зарядке арбалета с помощью магии я три раза подряд промазал по стоящей мишени. По мнению Хэрна, я сам ни в коем случае не должен маячить на одном месте, представляя собой отличную мишень, а должен двигаться, причем именно в движении пытаться поражать цели, как стоящие на месте, так и раскачиваемые Хэрном. И такое меня зло взяло после промахов, аж затрясся весь, и, не соображая, перед очередным выстрелом нажал на кнопку отбора маны. Жуткий холод пронзил все тело, в глазах зарябило, и я, уже теряя сознание, из последних сил нажал на спуск, выпустив сияющий болт в цель, а сам рухнул на песок лагуны.
Мишень, куда я стрелял, сделана была Хэрном из двух рядов чурок деревьев в три моих обхвата толщиной. Когда я очухался, возле меня молча крутился Хэрн, и такой страх в ментале разлит, что я даже испугался, пока не понял, что это он боится меня.
— Что там, Хэрн? Я попал?
— Попал, господин. Хорошо так попал, просто прекрасно. Только теперь стрелять некуда, нет больше мишеней, надо новые делать, и болта одного нет. Вот что от него осталось! — и протянул мне на трясущейся ладони кусок металлического, изрядно помятого оперения болта.
— Помоги, пожалуйста, встать, — попросил я Хэрна, пытаясь подняться на ноги. — Пошли к мишени, хочу посмотреть, что случилось.
Н-да, картина маслом. Руины Помпеи. Сама мишень и стоявшие рядом с ней разворочены взрывом. Чем же я накачал болт, что так сильно шандарахнуло?
«Бедная моя лагуна!» — Я осмотрелся вокруг, но видимых повреждений больше никаких нет. Фух, от сердца отлегло. Больше таких экспериментов здесь ставить не буду.
А теперь займемся анализом. Отчего мне стало так плохо — чуть сознание не потерял? Маны еще навалом, а вот силы практически нет. Недавно обед был, а теперь есть хочу просто по-страшному.
— Хэрн, сооруди что-нибудь поесть, желудок от голода сводит.
— Может, кусочек мяса монстра для пробы?..
А что, идея! Посмотрим, как наш НЗ с такой задачей справится, ведь если повезет, то с его помощью я несколько таких выстрелов произвести смогу.
— Неси, только по-быстрому.
И чем теперь заняться? Покидаю-ка я пока томагавк и ножи в небольшую мишень, стоящую в сторонке. Настроение, несмотря на трясущиеся от слабости руки и ноги, на высоте. Я был очень рад, что у меня получилось пройти очередной рубеж.
Вон и Хэрн несется с тарелкой. Какой эстет, только белого воротничка и полотенца через руку не хватает! Надо его спросить — он к бобику не ходил? Как там пациент? И что-то он подозрительно молчит о вещах, что отдали вместе с подарками: не верю, что он не успел посмотреть…
Подбежавший запыхавшийся Хэрн скороговоркой выдал перл:
— Господин, лучшая закуска, но выпить не предлагаю, хотя и стоило бы.
Сунув кусок копченого мяса в рот и жуя, я спросил:
— А что за повод для пьянки?
На что бодрый и какой-то радостный Хэрн выдал вообще шедевр:
— Хозяин, только канны могут заряжать магией болты арбалетов, и то очень немногие, и такого результата даже лучшие никогда не добивались: вы с первого раза разворотили целое укрепление. Вы настоящий канн, господин.
Н-да, довольно паршивое сравнение. Уж кем-кем, а канном мне быть как-то не в кайф. Как вспомню разгромленный караван, так кулаки сжимаются от ярости. Но Хэрн тут ни при чем, поэтому можно и спасибо ему сказать за комплимент. Дипломатия, мать ее!
После мяса монстра силы вернулись в прежнем объеме, нужно завтра стрельбу из арбалета по каменным глыбам на полигоне провести, выделим на эти цели пять кусочков мяса и магазин болтов. Интересно, каков будет результат.
Дальнейшие занятия были скомканы. Я остервенело метал ножи в оставшуюся мишень. Успехами особенными похвастать не мог, но с нуля все-таки счет тронулся, и это не могло не радовать. Точность сильно хромала. Из десяти попыток я попадал в мишени раз шесть, иногда семь. В движении и прыжках результаты были и того хуже. Но я не отчаивался, помня недавно состоявшийся разговор. И к концу занятий довел число попаданий до девяти раз из десяти. Я был счастлив, первый раз в занятиях по этой дисциплине меня накрыл экстаз. И в этом состоянии, двигаясь на максимальной скорости — бегом, кувыркаясь и прыгая, — я получил отличный результат. Это был прорыв. Я смог, я прорвался на следующий качественный уровень! Я докажу, я буду жить и не позволю никому диктовать мне условия! Я свободный человек и жить буду так, как захочу!
Вместо занятий с кинжалами набросился на томагавки. Я чувствовал, что на этом подъеме смогу и здесь добиться стоящих результатов. К сожалению, как и ранее, помогать мне с ними Хэрн отказался. И все наработки я создавал сам на собственном опыте и ошибках.
Увы, но томагавки никак не хотели втыкаться туда, куда я их посылал. Но я не отчаивался и все время до ужина бодро бороздил песок вокруг мишени. Под конец занятий наметился некоторый прогресс, я стал попадать, хоть и не всегда.
Перед ужином было купание и прокачка колодца.
Ужин прошел шикарно! Уставший, но довольный, после еды я развалился на лежанке, обдумывая, как поступить с раненым стрелком. Бобик утверждает, что человек он порядочный, но что может знать о межчеловеческих отношениях… памятник? Хотя он ведь помнит взаимоотношения древних и долов, и вряд ли что-то изменилось в отношениях между разумными за эти тысячелетия. Стоит довериться его мнению? Наверное. Ничего больше не остается. Необходимо на что-то решаться, и этот наемник, весьма возможно, мой билет в жизнь. Вечно в лагуне не просидишь, время добровольно-вынужденного затворничества заканчивается. Рискнуть и положиться на наемника «ни кола ни двора» или ждать, кого еще бог пошлет? Если пошлет… Так, решу потом, а в данный момент все равно его лечить надо. Но клятву молчания о лагуне я с него все-таки возьму.
— Хэрн, собираемся к бобику, возьми похлебки жидкой, надо попробовать накормить больного. И неплохо бы завтра подготовить еще одну лежанку для него, или в спальне положим.
— Давай, малыш, решим это завтра. Посмотрим, как идет выздоровление, а там решим.
Через час я уже осматривал больного, а Хэрн готовил для него еду. Бобик угощался приготовленным Хэрном мясом и в мои действия не вмешивался.
Стрелок на первый взгляд чувствовал себя нормально. Даже цвет лица с пепельного поменялся на розовый. Температуры вроде нет, хотя рана наверняка беспокоит еще сильно.
— Хэрн, помоги снять с него ошейник. И глянь, что с раной, в каком она состоянии.
— Затягивается, — сказал Хэрн, рассматривая правый бок наемника, — но исхудал он после твоего лечения сильно. Ничего, на худых раны заживают как на собаке.
