Я фонарел: тут монстр обитает, кушает всех подряд, а они едут не спеша, орут что-то, хотя от водопада такой гул, что вряд ли они друг друга понимают… Тем временем компашка из пяти обалдуев и одного толстого, несчастного слуги приближалась к тому месту, где сидел я. Да они молокососы — не старше шестнадцати-семнадцати лет, но в богатой одежде и панцирях прекрасной работы: все железо, что на них надето, с гравировкой: драконы, львы, орлы или что-то похожее, отсюда не рассмотреть. Лошади или кони, я в этом не понимаю, выглядят мощно, солидно: настоящие боевые.
Меня же очень волновало поведение этих ребят. Они были неадекватны абсолютно, и, бросая взгляд на слугу, убеждался в этом все больше. Понятно и по одежде, что это представители местной золотой молодежи.
Итак, эта гоп-компания, проезжая мимо меня, вдруг остановилась, о чем-то громко споря, а потом тот, кому кланялся толстяк, выхватив какую-то длинную железку и что-то восторженно крича при этом, стал показывать на меня и призывать спутников к чему-то.
Ну не могли они меня увидеть, это точно… значит, этот благородный хорек просто призывает своих собутыльников чем-нибудь заняться, и именно в моей стороне, и я так думаю, что пьяная дрянь предлагает им из меня, то есть не из меня, а из монстра сделать отбивную, чтобы прославиться как самым-самым. Но я-то тут при чем?
Бухая братия принялась слезать с коней, и первым это сделал самый горластый. Слуга, упав на колени, о чем-то слезно его просил, хватаясь за полы плаща своего господина, но тот грубо пнул старика, при этом дико жестикулируя и крича ему в лицо. Ребята решили повеселиться и, криком подбадривая себя, всей толпой бросились штурмовать косогор, и лишь старый слуга так и сидел посреди дороги и рыдал — во всяком случае, плечи у него тряслись. Тут к нему подошел его конь, ткнулся мордой и тихо-тихо ржанул: слуга не глядя поднял левую руку, погладил по голове верного друга, взялся за повод.
Остальные «средства передвижения» явно нервничали, вздрагивали, вертелись на месте и всхрапывали: животины и то чувствуют и понимают, что здесь так себя вести нельзя. Я перевел взгляд на штурмовой отряд.
Да они уже почти поднялись и скоро вылезут на увал! И тут я запаниковал.
Они меня грохнут и разбираться не будут.
Я отчетливо представил себе, как меч этого юнца рассекает мне горло. Видение было такое яркое, как вживую, что меня проняло по-настоящему, я даже почувствовал сильную боль в шее! И от испытанного ужаса я закричал.
И этот крик я уже слышал однажды.
От этого звука еле пришел в себя, осмотрелся вокруг: никого из нападавших. Выглянул на дорогу. И тут меня разобрал смех, аж слезы на глазах выступили. По дороге, в сторону брода на «младшей сестре», несся галопом (или карьером?..) табун, состоящий из пяти оседланных лошадей, вслед за ними неслись четверо «рыцарей без страха и упрека», оставивших своего предводителя в канаве у дороги (видно, тот очень неудачно упал), и оружия ни в руках, ни в ножнах у них не было (видно, побросали от страха), и только старый слуга так и стоял на коленях посреди дороги, обхватив руками голову, но не выпустив из своих рук повода коня, который, стоя рядом с ним, мелко дрожал, тихо ржал и прядал ушами. Вот так картина!
Постояв на коленях минут пять и убедившись, что его никто не собирается есть, слуга встал и двинулся к лежащему хозяину. Что-то сказал коню, похлопал его легонько по шее, а сам спустился в канаву.
Мне не жалко было эту молодую бестолочь: сам нарвался и получил по полной… Не, смотри, живой вроде!
Наклонившийся к юноше слуга быстро вскочил на ноги, отцепил задний мешок с прикрепленным к нему баулом, в котором были завернуты остатки банкета, и скинул их на землю, затем подтянул коня к канаве, погладил того по шее и о чем-то попросил. Я не поверил глазам — конь опустился на колени, а потом и вовсе лег. Вот это цирк! Тем временем слуга аккуратно и бережно, как ребенка, переложил юношу на круп лошади и подал команду.
Видно, слуга — старый воин и конь ему верный товарищ. Впечатлило! Вот что значит верность! Печальная процессия не спеша удалялась по дороге; единственное, что сделал старый воин — проходя мимо непонятного памятника, низко поклонился в его сторону. Кому он кланяется? М-да, загадки!
Но в данный момент меня больше интересовали их мешок и баул. Вынув из своего мешка веревку, осмотрел окрестности. Со стороны водопада никого, по дороге медленно бредет человек с конем, с той же стороны, за бродом, рыцари пытаются поймать коней. Все заняты, им не до меня. Стрелой спустившись с косогора, размотал веревку, один конец привязал к мешку и бросился штурмовать косогор, держа в руках другой конец веревки и моля о том, чтобы длины хватило. Неплохо налегке у меня получается, всего пару мгновений — и я наверху, сила из меня так и прет, не зря по котелку в один присест уминаю… не отвлекаться: там еще добыча есть.
Теперь тянуть, только сначала перчатки надену. Тяжелый, зараза… Да мне проще было бы несколько раз сбегать, чем тянуть такое, и отдыхать времени нет. Веревку отвязываю. Осматриваюсь — диспозиция не изменилась, единственное — человек с конем почти добрался до брода. Быстро вниз!
Операция по подъему баула прошла намного легче, он буквально взлетел вверх. Так, теперь прошвырнуться по склону — куда-то же они покидали свои железки? В темпе, пока никого нет!.. Я нашел все пять мечей, три кинжала и три щита. Дотащил все до лежки. Подустал малость… Неплохой улов! Что там на горизонте?
Со стороны водопада — никого, а у этих — слуга добрался до брода, как раз сейчас форсирует, а молодежь спортом занимается; ну пусть побегают, если до сих пор не набегались.
Попил из фляги водички.
Так, надо мотнуться к себе, там уха варится, как бы не выкипела. Фляжку в руки — и бегом. Успел вовремя: полено разгорелось, воды осталось всего ничего. Вылил всю воду из фляжки, почти наполнив котелок, спустился вниз воды набрать, а потом решил и сполоснуться заодно — такая жара стоит… Я полдня на солнце, еще и поработать пришлось, а добыча никуда не денется, подождет.
Накупался вволю, обсыхать не стал, оделся, снял высохшее белье с кустов, кинул в спальне на лежанку. Бульон бурлил, я тряпкой перевесил котелок от огня, захватил флягу, и обратно на пост.
Добравшись до него, осмотрел местность — никого со стороны водопада, а вот у оппонентов изменения — лошади пойманы, расседланы. Горит костер, на одеялах кто-то разлегся (видно, горластое недоразумение), слуга разбирает какие-то вещи, притом очень спешит. Все с ними понятно.
Что там попало в трофеи? Начну с баула. А что, тут ровная площадка, здесь и размещусь. Подтянул баул на площадку. Им оказался домотканый шерстяной ковер примерно два на три метра. Стараясь высоко не подниматься, развязал узел, расправил углы.
Тарелки, штук десять, три бутыли, столовые приборы, пяток высоких кубков, жареное мясо, колбаса нескольких видов, буженина, окорок, грудинка копченая, пара куриц, хлеба три каравая, две фляги, три баночки непонятных и овощи. Шикарно!
Проверяю баночки. Так и думал: соль, приправы, а в одной — соус. Ну-с, приступим. Как давно я так вкусно не ел… в последний раз — в прошлой жизни. А тело опять чудит, просто в шоке, особенно от соуса. Однако я расслабился: что там на горизонте? Тучки; неужто дождь будет? Это плохо. А что вокруг? Без происшествий: на дороге никого, на одной стоянке пусто, на другой еду готовят… ну пусть готовят, а я уже поел.
Что там со временем? Вечер скоро. Посмотрю, что в мешке, и буду перебазироваться. Надо еще в сумерках сюда вернуться, памятник проверить… и аккуратнее с ним надо: не случайно старый служака поклоны отбивал. Нет, перенесу мешок сейчас сразу, на базе распотрошу, и так на одном бауле прибарахлился. Сворачиваться. Взгляд вокруг — без изменений.
При переноске мешка отдыхал дважды; надо было бы выгрузить его и выносить по частям, но нет, захотел проверить выносливость, придурок, а подъем ведь идет в мою сторону… Донес, ноги дрожат, скинул возле листа с нарезанными кусками рыбы. Второй тюк поменьше, справился спокойно, да и за обедом облегчил я его изрядно. Пришел, подкинул очередное полено в костер и завалился спать, наказав себе проснуться через два часа.
