...А королева тем временем задумчиво глядит в окно, судорожно трет лоб и старается забыть обо всем.
====== Часть 7 ======
Флэшбэк
Серые облака неслись навстречу птице, врезались в лезвия крыльев, распадались на мелкие клочья. Коршун несся по небу из последних сил. Куда угодно, сколько угодно — только подальше отсюда, только всё дальше и дальше отсюда. Вдруг крылья обожгло чем-то, и он сильно ударился обо что-то невидимое.
И упал.
Первым, что он увидел, придя в себя, была пара огромных разноцветных глаз. Они с нескрываемым любопытством изучали бывшего первого министра Королевства Кривых Зеркал.
— О, птичка... Страшный ты, конечно, врать не буду, но... Может, пойдешь ко мне жить? Буду тебя трупами казненных кормить, хочешь?..
Ладно. Трупами или не трупами, а жить-то хочется, хотя перспектива питаться мертвечиной Нушрока не прельщала. Тощее созданье в идеально белой кружевной блузке и безупречно черных штанах протянуло в его сторону тонкую желтоватую руку. Коршун, немного подумав, влез, постаравшись не разодрать когтями рукав из легкой — явно дорогой — ткани.
— Ох, тяжеловат ты... — пробормотало разноцветноглазое существо, поправило свободной рукой венец, похожий на венок застывших во льду нарциссов, тряхнуло белыми кудрями и направилось в сторону видневшегося из-за холма города. Птица сидела у него на руке.
Хотя есть коршуну хотелось ужасно, мертвечину клевать он не стал и даже от свежего сырого мяса отказался.
— Ты чего, офигел? — поинтересовалось разноцветноглазое. — Чем же тебя, в таком случае, кормить надо? Тортом со взбитыми сливками?
Да, сначала Нушроку показалось, что существо сквозь перья разглядело его человеческую сущность, раз так беседует с ним, но вскоре он понял, что оно с тем же успехом будет разговаривать с сумкой, стулом, цветком, камнем...
— Ты ему жареного мяса положи, — раздался за спиной коршуна насмешливый голос.
— Может быть, ему еще паштету натереть и кофе сварить?!
— Повелитель... «Не глядите на мир, глядите в зеркало, если хотите узнать новое». Книга Вселенной, глава сорок восьмая, абзац шестой, — устало проинструктировал голос.
— Ты думаешь, он...
— Уверена.
Рядом с повелителем возникла девчонка лет десяти в черной блузке, черных брюках, черных сапогах и черном плаще. Личико ее обрамляли белые кудри — точь-в-точь, как и у разноцветноглазого повелителя, — но на нем застыла печать такой жестокой ненависти, что даже коршуну стало несколько не по себе. К тому же, в ножнах на поясе покоился длинный, узкий меч, так что можно было понять, что “мелочью” её тут никто не дразнит.
Повелитель достал из кармана зеркальце и направил его на коршуна. Конечно, обратное превращение произошло не за мгновенье, но менее чем через полминуты Нушрок ощутил себя в прежнем, человеческом обличии.
— О-о-о... — протянул повелитель. — Тяжелый случай. Разберись-ка ты с ним сама, мой министр. К тому же, ты хотела отрицательного героя — ну вот, развлекайся!
И, не успел Нушрок и слова вставить, куда-то исчез.
Девочка важно, вразвалочку подошла к Нушроку, беззастенчиво оглядела его с ног до головы и коротко приказала:
— Сдать оружие!
Министр стоял неподвижно.
Узрев факт такого вопиющего неповиновения, девчонка подошла к нему вплотную, вынула из рукава черный кинжал и крикнула звонким от ярости голосом:
— Сдать оружие!!! Еижуро тьадс!!! Что я непонятного сказала, птица безмозглая?!
Слегка... да что там слегка, совсем опешивший Нушрок бросил к ногам девочки пистоль, шпагу и кинжал.
— Хорошая вещь, — министр подняла с земли шпагу. — Мне нравится. Отныне эта шпага принадлежит мне! — сурово глянула она на бывшего владельца.
— Ну, как он?
— Бредит... Все про каких-то девчонок, оружие, шпагу... Бред, одним словом.
На лице Нарцизса показалась хищная улыбка. Правда, он тут же сбросил ее, попытавшись сделать озабоченное лицо.
Плохо министру стало ночью, открылся сильный жар, и теперь весь поход придется притормаживать. Но ничего, ничего... Ждал же Нарцизс девяносто лет — и еще подождет!
Правда, ему бы очень не хотелось, чтобы Нушрок умер. При чем не только из-за политических осложнений, которые может вызвать этот факт. Страшно признаться, но Нарцизс...
— Повелитель! Мы нашли укроп!
Бли-и-ин... Радость-то какая! А от владыки они что хотят?!
— Нашли и нашли. Меня это не интересует.
— Вы же сами велели...
— Это я раньше велел, теперь не велю! Вы что, забыли? Я тиран и деспот. А еще мой дедушка был САМ ДУРАК. И я весь в него...
Солдаты захихикали и отошли. Кто-то из них вспомнил одну неприличную шуточку про старого Магнолия Нарита, кто-то — вторую (это уж как водится), а затем уже небольшая толпа сдержанно подхихикивала под каким-то кустом. Нарцизс плюнул и пошел к Нушроку.
— Нет, я так больше не могу! Это ужасные условия, при которых невозможно ни работать, ни жить!
— Что тебе, сладкий? — поинтересовалась эта коронованная сволочь, подперев впалую бледную щеку желтоватой костлявой рукой.
— Если при полуразваленном государстве первый министр проживал в замке — в лично своем, заметьте — то почему в процветающем государстве я обязан спать в одной комнате, на одной кровати с каким-то сумасшедшим?! — голос взбешенного Нушрока сорвался на визг.
— Во-первых, не с “каким-то сумасшедшим”, а с господином третьим министром Джулиасом Ациняпь, а во-вторых... — Нарцизс усмехнулся и почему-то подмигнул девчонке. — Может быть, тебе еще и личную чашку с личной тарелкой выдать?!
Нарцизсовский дворец больше напоминал дом, а дом больше напоминал СУМАСШЕДШИЙ дом с иерархией.
Главенствовал там, естественно, владыка Подземной и Поднебесной страны Дефсии, Шансун, Тайнаджин, Змейгарын, Джансаран, Первый, Единственный и Неповторимый Нарцизс третий — он и был главный сумасшедший. Чуть ниже его была та самая девчонка, которую звали Черная — первейший министр и советник владыки, готовая ему сапоги целовать и руки вылизывать, во время судов и прочего лежащая перед троном у его ног в какой-то странной позе.
Что касается вышеупомянутого Джулиаса, то положение он занимал весьма сложное: освобождал дворцовый погреб от никому не нужного вина, заготовленного каким-то запойным нарцизсовским предком, являлся каким-то боком министром, раз в неделю терялся, а потом приходил без денег и пьяный в зюзю. Нарцизс Джулиаса жалел и объяснил Нушроку, что с его поведением ничего поделать нельзя, а стыд и совесть пропил он уже давно, а выгонять жалко — пропадет.
Кстати, в факте отсутствия у Ациняпь совести Нушрок убедился в ту же ночь, когда Нарцизс, недолго думая, отправил его спать вместе с ним, заверив, что ориентация у Джулиаса природная.
— Спокойной ночи, — кивнул третий министр, обдав Нушрока перегаром, и спохватился. — Кстати, ничего, что я без нижнего белья? Я просто привык к свободе во всем!
Конечно, не исключено, что Джулиас нарочно так сказал, чтобы спровадить нежелательного соседа куда подальше, но всё ж таки Нушрока как ветром сдуло.
— Пове...
— Чего тебе, неспокойная душа?!
От внимания осекшегося министра не ускользнуло ничего: ни наскоро закрывшая руками грудь девчонка, ни расстегнутые пояс и штаны Нарцизса. Оба они были явно недовольны явлением Нушрока. Тот вздохнул и вышел из комнаты, плотно закрыв дверь.
— Ну что?
— Ничего нового. Во всех смыслах, — вздохнул Нарцизс. — Мне кажется, это не просто бред. Мне кажется, в его голове прокручиваются все события с момента его попадания к нам.
— Нет, повелитель... не нужно. Не нужно! — вскрикнул вдруг Нушрок.
— Уйди, — приказал владыка Кларенсу и пробормотал тихонько под нос: — Как бы лишнего не наговорил, — и положив министру на лоб свою сухую, извечно холодную руку, ласково улыбнулся своим мыслям.
====== Часть 8 ======
