– Слышь, брат! – решительно крикнул стражнику Черный генерал – Взяли-то меня когда? За что?
Голова болела страшно, звуки собственного голоса ломались и резали мозг. В животе ходила муть, да и вообще было впечатление, что во рту коты нагадили.
— Черт бухой тебе брат. А схватили тебя вчера – ответ тяжело грохнулся на его сознание – В пьяном виде душ загубил – не мерено! И откуда ж в тебе столько злобности?
— И что же? – сплюнул гадость Онес — Судить теперь будут?..
— Так ведь знамо дело! Я-то не видал, а рассказывали, будто ты и кого из господ порешил... Силища в тебе... Чуть не сторожить тебя страшно.
Онес кривенько усмехнулся, и на лице его изобразилась задумчивость.
— Брат, а не знаешь, были ли где две девченки таких желтых, одинаковых?
— Никак нет! – закричал почему-то стражник, и вновь черногвардейцем овладела чернотьма.
====== Часть 32 ======
— Ну, давай, давай, пиши... Писать, что ли, разучился? Что ж тут сложного: я, такой-рассякой Йагупоп... Как там тебя? Ну, не важно. Кратко говоря, добровольно отрекаюсь от престола в пользу Ониги Яакотсеж и брата ее, Тюльпана Йикотсеж, детей Нарцизса Йикилева...
— Неужто самого Йикилева? – удивленно кукарекнул король и выронил перо. Тюльпан, пребывавший сейчас в каком-то обозленном состоянии, тут же схватил его величество за грудки и хорошенько тряхнул. Онига открыла было рот, но тут...
— Отпустить!
В зал, остервенело клацая каблуками, влетела великолепная старуха с маленьким мальчиком на руках.
Когда-то Венг Цейлен, прозванная Неправящей, была первой красавицей, но, как говорят обычно, годы взяли свое. Она исхудала, шея после позднего рождения второго ребенка покрылась пятнами, грудь обвисла, но на начавшем неумолимо покрываться морщинками, вечно темном от гнева лице от прежней прелести сохранилось еще что-то.
Близнецы мгновенно развернулись на сто восемьдесят градусов и подарили бабушке по очаровательной отцовской улыбке. Пальцы Тюльпана разжались, и Йагупоп грохнулся, кудахча, на пол.
— Племянник всеж-таки... – пояснила Венг, чинно прошествовала через весь зал, отодвинула внуков от трона, пиннула короля и плюхнулась на кресло сама.
— Здравствуйте, дорогая бабушка! – обрела дар речи Онига – Какая нечаянная встреча! Мы с братом безмерно счастливы вас видеть.
— И все же... – нервно поджал губы Тюльпан — Все же почему вы тут?
Нужно заметить, что старуху Венг все ужасно боялись по непонятным причинам. За спиной у нее могли храбриться как угодно, но как только оказывались с ней лицом к лицу, смельчаки тут же робели, сникали, ноги подгибались, а язык заплетался. Не боялся бабушки только Тюльпан (или же Йикотсеж умело скрывал это), ну и, пожалуй, сам Нарцизс.
Привыкают ко всему. К бесконечным поркам, скандалам и нотациям, к лишениям и угрозам. Цейлен очень желала воспитать сына, потому на все это не скупилась. Таким образом, все эти прекрасные методы с каждым годом теряли свою силу, равно как и авторитет матери в глазах сына. Потому-то, когда Нарцизс силой отодрался от материной юбки, ее влияние на него сошло на нет.
Ну так вот.
— Я тут шла... – старуха достала из кармана носовой платок, не уступающий по размерам своим наволочке на подушку, звучно высморкалась и спустила с рук младшего сына:
— Иди, Ирис, погуляй. Только ни чего не трогай – разобьешь еще и обрежешься! Вот у моей подруги было двое сыновей и одна дочь – Цейлен обратилась к Ониге – Так один из слуг у них... Ох, как же я переживала, когда носила Ириса, что родится девочка! Я же совершенно не знаю, что с ней делать! Так у них один из этих... Как его... Ну, которые чай носят...
— Бабушка! – воскликнула Онига с каким-то отчаянием — Мой брат вовсе не интересовался вашей подругой и прочим, так же как и я сама! Мы спросили у вас: какая нужда привела вас в Королевство?!
Венг помолчала с минуту, а потом залихватски плюнула прямо безуспешно пытавшемуся встать Йагупопу на лысину. Тот ахнул и снова осел на пол.
— Много будете знать, плохо будете спать! Расмкажите-ка лучше мне: какого хрена вы тут околачиваетесь? – и снова задумалась.
— Отец привел. На кой волк – ни кому из ныне живущих не известно. – отрапортовала Онига.
— Мне кажется, это и самому отцу не известно! – фыркнул Тюльпан.
— Вас что-то тревожит, бабушка? – принцесса наклонилась к Венг и изобразила сочувствие.
— Дак вы мне все сказать не даете! – раздраженно взмахнула руками та – Проезжала я сейчас... Смотрю – похороны. Я, ясен пень, останавливаюсь, спрашиваю — кто помер в разгар полевых работ?
— Не верю я ей! – тут же зашелестела брату в ухо Онига – Наверняка разоралась на всю Вселенную: «Как посмели мне дорогу преградить! Мешки вам на голову, утопить, на кол посадить и повесить!»
—... ну мне и ответствуют: «Так мол и так, ваше высочество, хороним мы Лаванда Цената»...– голос Цейлен вдруг оборвался и она запрокинула назад голову, словно непрошенные слезы вольются от этого обратно.
— Неужели этот бунтарь умер своей смертью? – изумился Йагупоп, но тут же получил сразу три пинка – от близнецов и длинноногой Венг.
— Скажите, бабушка – Онига присела у ног Неправящей – Правда, что у вас с этим Ценатом был... Был роман?
– Ну, правда – как бы нехотя отозвалась старуха – Ирис, не облизывай стекло!!!
— Расскажите, бабушка! – как можно более ласково попросила принцесса.
Венг тяжело вздохнула и утерла слезы.
Принц Цяаз возвращался в родное Королевство. Бесплодные попытки вновь объединится с Дефсией вынудили его женится на дочери Кровавого Магнолия Нарита, Венг Цейлен, характер которой был, кажется, ни чуть не лучше отцовского. Однако Цяаз надеялся, что он сможет терпеть жену из-за сказочной ее красоты.
— Остановить! Что здесь происходит?!
Бр-р, от резкого голоса принц невольно передернул плечами и высунулся в окно кареты.
— Это?.. Всего лишь уличный танцор, душенька, ни чего более. У вас в Дефсии таких – изобилие... А нас Вселенная миловала, у нас только один.
Высокий мужчина с правильными, даже аристократическими чертами лица и огромными невиданными глазами остановил пляску и неспеша, даже вразвалочку подошел совсем близко к карете, сдувая с носа несколько встрепанных белокурых прядей.
— Май-йя-хи, май-йя-ху... Чем могу быть полезен?– пропел мелодично и мягко, даже насмешливо.
— Твое имя? – принцесса от чего-то уже была на пределе.
— Лаванд. Лаванд Ценат. – нищий принялся потешно кланяться — А ваше имя, наверное, Венг Цейлен?
— Это так. – деланно холодно кивнула принцесса.
— Ух ты! Вот здорово! Вам очень подходит имя Венг. А знаете – на танцора внезапно накатила непонятная веселость – Знаете, я уже вторую неделю питаюсь хлебом и водой! Вот здорово! Не знаете, почему?
Цейлен неопределенно пожала плечами. Обнаглевший Ценат наклонился к ее уху и зашептал театральным шепотом:
— А вы ни кому не скажете?
— Ну... Нет.
— Это потому, что я... Не поверите... БЕДНЫЙ! – закричал он вдруг громко и расхохотался. С некоторым опозданием грохнула смехом и окружавшая их толпа.
— Я родом из Дефсии, а потому танцевать научился раньше, чем ходить! Вот здорово!– ни к селу, ни к городу сообщил Лаванд и завертелся прямо перед носом принцессы в нелепой пляске, чем вызвал новый восторг толпы. Цяаз взглянул на супругу и вздрогнул: лицо Цейлен позеленело от злости.
— Неужто тебе себя не жалко? – прошипела она — Ты достоин смертной казни, Ценат!
— О! – Лаванд остановился. Вскрик его прозвучал с искусно подделанной болью, нищий грохнулся на колени и завопил со слезами в голосе– Май-йя-хи, май-йя-ху! Казните же меня, принцесса! Май-йя-хо, май-йя-ха-ха! Казните меня какой угодно казнью! Умоляю, казните!.. Только сначала я выучу язык Сверхученой Премудрости...
Венг показалось, что извергся вулкан, произошел обвал – столь громкими были рукоплескания и хохот. Тут глаза ей застелила багровая пелена иступленной ярости.
