— Бить детей нельзя – едва выдавливает Оля.
Нарцизс прислонился к стенке, запрокинул голову и звонко рассмеялся:
— Ну, знаешь! Меня мать в детстве знаешь чем порола?! Скакалками! И ни чего, выжил!.. Ох...вот смехота! Как ты там сказала?! Бить нельзя... Ох, не могу... Да у меня четырнадцать детей, уж я-то знаю, что через это место у них прямой проводник к мозгам! А тебя, видать, добрая бабуля пальцем не тронула, раз ты такая выросла! Добрая твоя бабуля! – на последних словах он просто взвизгнул от смеха.
— Повелитель! Командиры взводов доложили, что все готово к следующему переходу! — сунулся в комнату Кларенс.
Нарцизс перестал смеяться, лицо его приобрело выражение предвкушения какой-то жестокой радости. Он одел венец, еще раз глянул на себя в зеркало, взбил кудри и прошептал, жутко улыбнувшись:
— Прекрасно...
====== Часть 16 ======
— Ты видел это?! – заорал Данил, едва успев прикрыть за собой дверь — Витя, это не мой дедушка! Мой был...вообщем, другой!
— Не бойся, владыка такой, каким и должен быть – книголюб достал из шкафа пачку каких-то различных листов и вручил их другу — На, смотри...
Данил присел на корточки и принядся перебирать старые листы, на которых оказались портреты Нарцизса.
— Да... Действительно... Вить, а помнишь, как он на тебя страшно смотрел? Он точно что-то замышляет...
— Почему бы нет? – спокойно кивнул Виктор.— Да какая ему, в сущности-то, разница — внуком больше, внуком меньше — их-то у твоего деда, сам знаешь, как папируса в Египте, а уж тем более... до какого-то земного мальчишки, перечитавшего вселенских умных книжек.
— А вот тут не согласен — покачал головой Данька — Я видел, как он на тебя смотрел, что у него в глазах было, что он говорил тебе... И даже я понимал, что он едва сдерживается, что бы не придушить тебя. А если так, то он чувствует в тебе угрозу... — он поднялся с пола и похлопал друга по плечу — Поздравляю!..
— Спасибо – грустно усмехнулся Виктор.
Флэшбэк
— Нарцизс, я есть хоцу-у-у!
— Хватит ныть. Я тоже есть хочу, но я же не ною!
— Но ведь я же очень несчастный! Ты же знаешь, что несчастнее меня ни кого нет?
— А те, кто уже умер, они что — счастливей тебя, что ли?
— Да-а... Они уже умерли, им не надо бояться... Нарци-изс!..
— Тебе что, так нравиться быть несчастным?
— Да-а, ведь ты меня жалеешь!
— Ты сам себя здорово жалеешь. Подумай – зачем мне делать лишнюю работу?!
Ецнлос обиделся и отвернулся. Брат часто обижался, и Нарцизс знал, что более чем на пять минут его не хватит. Скоро он обо всем забудет и снова приймется ныть и жаловаться – ему так легче жить.
На том огрызке стены какой-то разрушенной древней крепости, где они сидели, было безопасно смотреть на обезумевший от голода город: кроме ловких мальчишек, по скользким уступам ни кто вскарабкаться не мог.
— Нар-ци-изс!! Йикиле-е-ев!! Чьоловс!!! – заорали мальчишки, зовя своего предводителя.
Нарцизс глянул вниз, кивнул, стащил брата за собой вниз. Как только они спрыгнули с последнего камня, мальчишки голдящей толпой окружили своего многоименного атамана:
— Нарцизс! Там Аксал совсем слегла! Нарцизс! Ты нашел что-нибудь?!
Нарцизс вытащил из своей неизменной голубовато-серой сумки-почтальонки мешочек с орехами. Тут же к юному принцу протянулось с десяток рук.
— По три штуки на рыло, не больше, и не просите – предупредил он, раздавая.— Остальное – Аксал.
— Йикиле-ев! Ну Йикиле-ев! Всем даешь, а мне жале-ешь!
Пришлось дать Ецнлосу три штучки. Потом еще, это уж как водится. Он ведь остановиться не может, пока все не подъест. К счастью, до жилища девочки было не далеко, и орехов оставалось вполне достаточно.
Дверь открыла испуганная бледная женщина с усталыми глазами. Увидев Нарцизса, она успокоилась и даже слабо улыбнулась.
— Мы к Аксал...можно?
— Конечно, конечно — женщина засуетилась и пропустила мальчиков в полутемную комнату.
Аксал лежала на широкой скамье, лицо у нее было сероватое. Увидев мальчишек, она даже как-то оживилась.
— Здравствуйте, мальчики... Нарцизс...
— Тихо...– прижал палец к губам тот — Не нужно. Только силы напрасно потратишь. На вот тебе, орехи... Их можно дверью колоть, совсем не сложно... Ты главное не умирай, слышишь, Аксал?..
— И не думай умирать, не думай! – загалдела “банда” — Слышишь, что тебе принц говорит?
Девочка слабо закивала.
... Дома Нарцизс не застал отца, но это его ни чуть не расстроило. При полной нищете, тотальном дефиците и голоде Цяаз ухитрялся употреблять по две бутылочки коньяка в день и однажды заявил сыну:
— Жить и не пить? Тогда лучше вообще не жить!
Нарцизс однажды попробовал этот самый коньяк, когда отец заснул и забыл спрятать бутылку от мамы. Нашел где-то на закуску сухарь, налил немного коричневатой жидкости в чашку с отбитым краем...
Тошнило долго. После этого случая юный принц зарекся пить коньяк – пусть отец лижет, если ему так нравиться.
— Мне холодно – Ецнлос прижался к брату плотнее. Нарцизс тяжело вздохнул и обнял малыша, стараясь согреть.
Дверь грохнула, во мраке комнаты явилась темная фигура матери, что-то волокущей.
— Ну, помогайте, абормоты! Зачем я сыновей рожала?! Что бы они сидели сложа руки?! Не выйдет, и не надейтесь!
Нарцизс с Ецнолосом молча покорились. Ох, и здоровенный... Мертвец?!!
— Матушка, что это? – едва выдовил из себя еле живой от отвращения и страха Йикилев.
—Ужин — грустно усмехнулась мать.
— Можно, я не буду? – робко спросил Ецнлос.
— Жри тогда говно!– мигом взорвалась мать.— Выбирай: либо ты дохнешь с голода, либо...– она кивнула на труп.— А теперь идите гуляйте, я вас позову...
Нарцизс заметил, как ровно на мгновенье на лице матери явилось выражение такой печальной безысходности, чтр сразу понял: она просто пытается спасти жизнь. Себе и им. Об отце он почему-то не думал...
... Человечина оказалась вкуснее, чем предпологал мальчик, и теперь они с матерью каждую неделю ходили “на промыслы”. Очень просто.
Нарцизс сидел прямо на камнях посреди какой-нибудь улицы и плакал. Прохожий, увидевший маленького прелестного мальчика с измученным лицом, тут же приходил на помощь (по легенде Нарцизс якобы заблудился, хотя на самом деле каждый закоулок города знал наизусть). Встревоженная мать, встречавшая их на другой улице и со слезами обнимающая малыша, то же не вызывала никаких подозрений. Затем Венг Цейлен рассыпалась в благодарностях и просила проводить их с сыном до дома. У самой же двери она вдруг оказовалась у жертвы сзади, быстро доставала из рукава нож... И уже не отсылала детей гулять, пока разделывала труп.
Ецнлос заболел, ему все время было холодно. Аксал же пршла на поправку...может быть, из-за кусков вареного мяса, которые ей каждый день приносил Йикилев? На все вопросы о добыче он отвечал с грустной усмешкой:
— Я же принц... Вот, достали...
Однажды целый день не видели братья не папы, не мамы. Младший долго ныл, потом забылся. Нарцизс запер дверь получше, походил по дому. Шорохи и скрипы пугали. Он немного поплакал, прижавшись к Ецнлосу, и заснул. Заставил себя заснуть.
Видел странный сон. Будто стоит он на улице, а на ней так непривычно: всадники, коляски, кареты, пешеходы, все кричат, галдят, спешат... А на другой стороне улицы стоит его отец и кричит, кричит чего-то, но Нарцизс слышит только:
— Сиди...тихо! Не...открывай...
Проснулся от стука. В дверь. Быстро вскочив, побежал в прихожую, собрался уже снять засов... И остановился, вспомнив сон. Посмотрел в щель между досками. Край отцовского плаща, серый, с любовно прошитыми матушкой краями — из тысячи Нарцизс ее стяжки узнает. Но почему-то в душу закрался холодный мертвенный ужас.
— Отец? Это вы?..
Стук. И ни чего, кроме стука. Отец бы ответил. Йикилев снова посмотрел в щелку: да, его плащ, но что-то не то. Не то...
Принц запрыгнул на кровать к брату, зарылся лицом в единственную в доме тощую подушку и зарыдал. Ему не хотелось ни слышать, ни видеть, ни чувствовать. Хотелось только умереть, что бы эта игра на выживание наконец закончилась...
