Пока Глюк продолжал посвящать нас в опасности прогулов, я заметила, как подозрительно поглядывает на него Джаред из-под полуопущенных ресниц, и как он сводит брови, глядя на Кэмерона. Естественно, Кэмерон отвечал ему тем же.

Нет. Мне этих двоих никогда не понять.

На шестом уроке, которым была история, мы с Брук сели в передней части класса, и подруга тут же полезла за фотоальбомом.

— Наконец-то появился шанс! — шепнула я.

Брук подняла голову:

— Какой шанс?

Вместо ответа я кивнула на задние парты, где сидел Айзек Джонсон.

— А-а, ну да, — прошептала подруга и продолжила копаться в альбоме, пока не нашла подходящую для своих издевательских планов фотку. — Как ты собираешься это провернуть?

Я изо всех сил вглядывалась в фотографию, заранее зная, о чем попросит Бруклин.

— Прикоснусь, как всегда.

— Да нет же! С Айзеком. — Она подалась ближе. — Как ты планируешь подвалить к нему достаточно близко, чтобы заполучить видение?

Айзек сидел в задней части класса в окружении друзей. На историю с нами ходит несколько футболистов. Как правило, они гарцуют по классу и подшучивают друг над другом, но сегодня в их компашке царила полнейшая тишина. Джосс Даффи сгорбился за партой и пялился на собственные руки. Крус де лос Сантос теребил выбившуюся из куртки нитку. А Айзек Джонсон, бойфренд Сидни, почти лежал на парте, пряча лицо за здоровенными ручищами. Надо признать, он просто огромный. В девятом классе он легко разделался с университетской командой и мигом стал защитником со статусом школьной звезды. По коридорам давно ходили разговоры о спортивной стипендии, но я слышала, что Айзек хочет пойти по стопам отца и стать военным. Мало того, он замечательный парень. Вежливый и отзывчивый. Поэтому, когда он поднял голову и посмотрел на меня с не очень понятной гримасой, от которой черты его лица посуровели, я, мягко говоря, слегка опешила.

— Пока не знаю, — ответила я подруге. — Честно говоря, мне не слишком хочется к нему подваливать. По-моему, он сегодня не в духе.

Бруклин оглянулась, но Айзек снова опустил голову и продолжил заниматься тем, чем занимался.

— Что ж, давай начнем со снимка. Нам надо поработать над тем, чтобы развить твои возможности. Может быть, тебе удастся заглянуть еще дальше в прошлое и увидеть вокруг фотки намного больше, чем раньше.

В класс вошел мистер Гонсалес, поэтому Брук наспех сунула мне фотографию и запихнула сумку под парту. Я развернулась лицом вперед. Почему-то мистеру Гонсалесу не нравится, когда я на уроке сижу к нему спиной и болтаю с Бруклин. Удивительно!

Он бросил на стол стопку только что распечатанных бумажек и заговорщицки подмигнул:

— Первому, кто угадает, чем мы сегодня займемся, дам десять дополнительных баллов за контрольную.

Почти все ученики попытались слиться с партами, зато Брук с энтузиазмом чирлидерши на экстази подняла руку. Я оглянулась и усмехнулась. Вот ведь зубрила!

— У нас сегодня контрольная? — предположила она с очень ненормальной по меркам простых смертных улыбкой.

Мистер Гонсалес ткнул в нее пальцем, как ведущий телешоу:

— Точно! Десять баллов получает мисс Пратер. Остальные, берем карандаши и убираем все с парт.

Пока все выполняли приказ, класс заполнился несчастными стонами. Я сунула рюкзак под парту, вспомнила, что забыла про карандаш, достала рюкзак и повторила весь процесс. Быстренько оглянувшись, я увидела, что футболисты и не думают готовиться к контрольной, а сидят, как и сидели. Айзек все так же сидел с опущенной головой, сгорбившись над тем, что делал. Брайан Кляйн тоже не послушался, но он вообще никогда не слушается учителей.

Не желая упускать шанс приблизиться к Айзеку, я подняла руку:

— Мистер Гонсалес, я могу раздать всем контрольные.

— Ладно.

Я специально начала с противоположной стороны класса. На моем месте любой просто посчитал бы нужное количество работ на ряд и положил бы стопку на первую парту, чтобы ученики сами передали друг другу листы. Но я пошла от парты к парте, раздавая контрольные как можно быстрее, лишь бы мистер Гонсалес не решил, что я тяну время.

Почти все брали в руки контрольные и тут же горестно морщились, а вот футболисты просто сидели и ничего не делали. Пришлось класть листочки им на парты и идти дальше. Когда я оказалась рядом с Бруклин, она улыбнулась и ободряюще кивнула. Весь мой план заключался в том, что Айзек был последней остановкой. Я попыталась вручить ему контрольную, но он и ухом не повел. Как же мне якобы не нарочно к нему прикоснуться, если он не хочет брать бумажку?

Наверное, я могла бы постучать его пальцем по плечу, вот только видение мне это не подарит. На Айзеке была спортивная куртка, а для видения необходим контакт с кожей. Но Айзек даже головы не поднял! Время уходило, и я решила подсунуть листок под руку, которой он прикрывал то, что делал на парте. В итоге я положила контрольную прямо у его локтя и стала проталкивать листок дальше, как вдруг Айзек схватил меня за руку и ошпарил взглядом, полным ненависти.

По позвоночнику будто ток пропустили. Я попыталась отойти, но Айзек держал меня за запястье стальной хваткой. Видение так и не пришло, зато того, что я видела перед глазами, хватило, чтобы заморозить и меня саму, и мои мысли. Все это время Айзек вырезал на парте складным ножом глубокие линии, похожие на колючую проволоку. На первый взгляд, этот акт вандализма не представлял ничего, кроме острых углов и толстых, яростных полосок. Но рассмотрев картинку целиком, я слегка обалдела.

На парте было вырезано мое имя, причем таким почерком, каким мог бы написать первоклассник, а не отличник из старших классов. Тут до меня дошло, что Айзек все еще испепеляет меня взглядом, а пальцы на моем запястье с каждой секундой сжимаются все крепче и крепче. Я попробовала вырваться, но он так сильно сжал мне руку, что еще чуть-чуть — и наверняка бы сломал.

Я вздохнула и взглянула на мистера Гонсалеса, но тот читал что-то за своим столом.

— Айзек… — прошептала я. Не хотелось втягивать его в неприятности. В конце концов, он хороший друг, но руке уже было не на шутку больно. — Отпусти, пожалуйста.

Однако он не только не отпустил, а еще и дернул меня к себе. Мы оказались нос к носу, и я заметила у него на лбу размазанное темно-красное пятно. Внезапно выражение лица Айзека совершенно изменилось — он словно хотел извиниться. Но в другой руке он держал нож, который вдруг сжал за само лезвие, и на шедевр на парте закапала кровь.

— Айзек…

— Они хотят твоей смерти, Лор, — проговорил он с нотками паники в голосе.

Я не могла сказать ни слова. Все мысли, которые формировались в голове, застревали в горле. Единственное, что мне оставалось, — это смотреть в испуганные глаза Айзека.

— Айзек! — крикнул кто-то из передней части класса.

Это была Бруклин. Должно быть, она увидела, что происходит, и примчалась к нам по проходу.

Естественно, это привлекло внимание мистера Г. Он встал из-за стола и двинулся к нам, но именно Бруклин привела Айзека в чувство и заставила его отпустить мою руку. С явно написанным на лице шоком он поднялся на ноги и уставился на нож в окровавленной руке так, словно впервые видел.

— В чем дело? — спросил мистер Гонсалес, чей взгляд метался между рукой Айзека и вырезанными на парте буквами.

Вот уж у кого точно была причина впасть в шок, так это у учителя. Айзек — один из самых замечательных парней, которых я знаю. Несмотря на свои внушительные размеры, он и мухи не обидит.

Все еще глядя на собственную руку, словно не понимая, чья она, Айзек выронил нож. Со зловещим стуком тот упал на мое имя, отскочил и скатился на пол. Сказать никто ничего не успел. Как детектив на месте преступления, мистер Гонсалес поднял нож двумя пальцами, взял Айзека под локоть и повел к выходу.

— Всем сидеть тихо! Я скоро вернусь.

Однако, стоило двери закрыться за учителем, класс взорвался от шума. Одни спрашивали у меня наперебой, что случилось. Другие подбежали посмотреть на парту. Разогнав толпу, Брук отвела меня к моему месту.