- Более, чем.
Мне не понравилось, что они обсуждают меня так, словно я неодушевлённый предмет или вовсе здесь отсутствую. Но прежде, чем я успела возразить, Евгеша подошла к арке в стене, отвела занавес и сказала:
- Прошу. Думаю, нам действительно есть о чём побеседовать.
За занавесом оказалась маленькая, заметно меньше первой, комната. Никаких украшений на стенах не наблюдалось, зато наблюдались три кресла, журнальный столик, музыкальный центр в одном углу и столик с кофеваркой в другом.
- Садитесь, - сказала Евгеша, махнув в сторону кресел, - я сейчас. Она включила потихоньку музыку – кажется, это была «Энигма» - повозилась у столика с кофеваркой и через пару минут подошла к нам с Курбаном, держа поднос с тремя чашками кофе.
- Что ж, рассказывай, - кивнула она, отпив глоток.
И я начала рассказывать.
Она выслушала меня молча и вопросы задавать стала лишь после того, как я закончила.
- Что ещё необычного происходило с тобой, кроме телекинеза и снов?
- Да вроде ничего. И да, ещё зеркало, - вспомнила я про эпизод в экспедиции.
- Сны, - задумчиво протянула Евгеша, - это интересно – сны… Ведь она увидела церемонию посвящения, - она вновь обратилось к Курбану.
Некоторое время все молчали. Потом Евгеша поднялась, ушла за занавес, а когда вернулась, в руках у неё была потрёпанная, видимо, очень старая колода карт.
- Посмотрим, что происходит с тобой и с миром, - кивнула она, села за столик и принялась тасовать карты.
Такую колоду я видела первый раз в жизни.
- Это Эльфийское Таро, - сказала Евгеша, перехватив мой изумлённый взгляд, - клиентам я на нём не гадаю, для них есть Таро Райдера -Уайта. А это - только для своих. Итак…
Она выложила на стол три карты из колоды, внимательно посмотрела, взяла первую и показала мне… На карте был изображён молодой человек в дорожной одежде, с посохом в руке. Рядом с ним бежала крупная чёрная собака.
- Странник, - сказала Евгеша, - это значит, что ты ещё в самом начале пути, ты – чистая доска и не имеешь ни имени, ни судьбы.
Она перевернула вторую карту и снова продемонстрировала мне. Девушка и дракон. Страшный зверь присел и вытянул шею в позе покорности и подчинения.
- Повелительница Драконов, - продолжила магиня, - эта карта означает неопределённость. То, что вчера казалось понятным и логичным, сегодня превратилось в полный хаос. В мыслях у тебя смута, в сердце – печаль. Терпение, друг мой, и осколки снова сложатся в ясную и осмысленную картину.
На третьей карте был изображён открытый всем ветрам храм, в котором у священного огня стоял тот же человек, которого я видела на первой карте, но как-то изменившийся. Более взрослый, что ли?
-Вот как, - удивилась Евгеша, - Храм… Что ж, тебе придётся пройти по всем дорогам своей судьбы и стать тем, кем должна стать.
В комнате повисла тишина. Котёл можно было сковать, пока мы молчали.
Потом Евгеша нарушила безмолвие.
- Если ты явилась ко мне, Ксения, - сказала она, - значит, всё уже для себя решила. Твоя жизнь пришла к повороту, и ты отважилась сделать этот поворот. Коль уж так сложилось – я беру тебя в ученики. Мои знания, может, и невелики, но я с удовольствием поделюсь ими с тобой. Ну, а для записи в трудовой – ты поступаешь на работу в ИЧП «Лунный Свет». Согласна?
Я только молча кивнула.
- Теперь, если хочешь – спрашивай.
Я не придумала ничего умнее, чем спросить:
- А почему Таро – Эльфийское?
Магиня улыбнулась.
- Мне оно досталось от бабки, той – от её тётки, а она утверждала, что ей подарила колоду одна женщина из Уэльса, получившая эти карты от фейри.
- Ясно.
На самом деле ничего мне не было ясно, просто вопросов было столько, что я не знала, с чего начать. Вот и брякнула первое, что в голову пришло…
- Пиши заявление о приёме, - засмеялась Евгеша, видя моё состояние, - в понедельник к десяти утра – на работу.
Не помню, как я оказалась на улице; надо полагать, вышла через дверь. Солнце ушло за край горизонта почти на треть. Сколько ж мы там просидели? Я глянула на часы: ого, половина восьмого!
- Тебя проводить? – спросил Курбан.
- Нет, спасибо. Сама доберусь.
Странно, но все мои сомнения улеглись. Не то, чтобы я понимала, что происходит - нет, совсем даже не понимала. Но словно бы оказалась пойманной в том кратком миге равновесия, когда ещё ничего не началось, но изменить уже ничего нельзя. Так, наверно, бывает перед сходом лавины…
Душ и большая кружка зелёного чая окончательно привели меня в чувство. Захотелось есть. Я пошарила в холодильнике, на полках, выяснила, что запасы подходят к концу, и не мудрствуя лукаво, бухнула на сковородку остатки фарша, а в кастрюлю с кипятком – лапшу. Завтра схожу на базар. Всё равно суббота. Поужинав, я свалила посуду в мойку и решила, что все дела оставлю на завтра. А сегодня посмотрю, что делается в Сети – и спать. Это «посмотрю» затянулось далеко за полночь. Но у меня всегда так: я законченная сова, и если легла в двенадцать – то это рано.
Проснулась я от раскатистого грома. На улице буйствовала гроза. Небо разрывали широкие полотнища дымного света, словно там, за тучами что-то горело. Дождь хлестал стеной. Громовым раскатам вторил визг сигнализации машин во дворе. Я вышла на балкон как была, в рубашке, и долго смотрела на это сумасшедшее шоу. И с потоками воды, огня и ветра пришло странное чувство: всё идёт так, как должно. Всё правильно. С тем я и заснула, когда гроза пошла на убыль.
И увидела беззвёздную ночь, и тёмную, плоскую равнину, и себя, замершую в ожидании. До слуха долетел дальний гром, и некоторое время спустя стало ясно, что это удары копыт. На краю света вспыхнула острым огнём звезда. Она приближалась, превращаясь во всадника в чёрном, на вороном коне. Он держал натянутый лук, и наконечник стрелы горел безумным, выжигающим глаза, ослепительно белым светом. Стрела сорвалась с тетивы, ударила меня куда-то под ключицу, и я ощутила неистовый жар этого белого пламени.
- Следуй за мной! – глубокий, как древний колодец, голос перекрыл все остальные звуки – и я проснулась.
Часы показывали пять минут четвёртого. Гроза прошла, и только дождик успокоительно шелестел за окном. Некоторое время я пыталась понять, к чему бы такое, но сама не заметила, как заснула, и проспала до утра без всяких сновидений.
Выходные я отдала обычным домашним делам. Спустилась в сарай и принесла картошки, сходила на базар, прибралась в квартире и перестирала мелкое барахло, скопившееся за неделю. Заехала к родственникам и долго возилась с Ольгиной маленькой дочкой Алиской. Тётушке я ничего рассказывать не стала, просто сказала, что нашла работу, вроде бы неплохую, и с хорошей зарплатой. Ольга искренне порадовалась за меня, а я чувствовала себя так, словно прощалась с ними. Не знаю, откуда это чувство взялось, но было оно очень отчётливым.
Весь воскресный вечер я перебирала свои рисунки, бумажные и цифровые. Попыталась изобразить ночную грозу, но быстро поняла, что по памяти тот безумный свет не воспроизведу, и бросила это занятие. Зато отсканировала кое-что из старого и выложила на Девианте. Я словно подводила черту под прошлым. Жизнь в очередной раз готовилась сделать поворот фордевинд, и все эти бытовые мелочи держали меня, не давая вылететь за борт…
========== Глава четвёртая ==========
Первый рабочий день был, так сказать, пристрелочным. Евгеша показала мне свою контору и познакомила с помощницами. Звали их Аня и Таня. Верее, даже так: Аня-и-Таня. Обе невысокого роста, светловолосые, светлоглазые и скуластенькие, они были похожи одна на другую так, как только могут быть похожими два неродственных друг другу человека. Они даже одевались одинаково: в длинные, широкие платья, напоминающие бедуинские галабеи, расписанные «огурцами». Только у Ани узор был белый по красному фону, а у Тани – синий по белому.
Потом Евгеша позволила мне посмотреть, как она ведёт приём. Приходили в основном женщины – от совсем молоденьких девчонок до взрослых тёток – и почти всегда с одним и тем же: либо вернуть своего загулявшего супруга или парня, либо приворожить чужого. Прежде, чем взяться за дело, Евгеша раскладывала карты. Её «рабочая» колода действительно отличалась от той, на которой она гадала мне. Бывали среди посетительниц и такие, которым магиня отказывала, едва взглянув на расклад. Чем она при этом руководствуется, я не понимала: мне карты ничего не говорили.
