К чему, когда пол покрыт дубовым паркетом?

Стены отделаны тканью, разбитой на квадраты дубовыми же рейками. На уровне головы вдоль всего коридора магические светильники.

– Четыре номера с одной стороны, шесть – с другой, плюс – апартаменты, – произнес за моей спиной знакомый голос.

– Тебя тоже вызвали? – не оборачиваясь, хмыкнула я.

– Не думала же ты, что останешься без эксперта? – «обиженно» протянул Виль.

– Не думала, – вынуждена была согласиться с ним. – Ничего не чувствуешь?

Вильен встал рядом, чуть склонил голову, словно прислушиваясь. Повернулся… вправо, влево.

– Следилки, – холодно произнес он. – Остаточный фон.

Кивнула:

– Вот и я так подумала. Зафиксируй, надо будет внести в протокол.

– Считаешь, что пропустили? – бросив взгляд на стоявшего неподалеку стражника, нахмурился Вильен.

– Считаю, что пока они занимались только местом преступления, – несколько успокоила я Виля.

Причины его недовольства мне были понятны, сама испытывала нечто подобное.

Во-первых, солидарность. Как-никак, а мысль о том, что собрат по несчастью быть экспертом пропустил амулет слежения, не могла не вызывать у него неприятия. Во-вторых, репутация. Пусть мы и поднялись на этаж выше, перейдя в другой отдел, но в душе остались оперативниками, воспринимая их недочеты в работе, как свои собственные. А в-третьих, у Вильена было не так много друзей. Ларс – один из них.

– Я тебе почти поверил, – уже не столь драматично хмыкнул Виль. Сделал несколько шагов вперед, дойдя до первой из дверей, вновь остановился: – Еще одна.

Оказавшись у следующей, вновь замер, кивнув.

Дело принимало не самый приглядный поворот. Если я не ошибалась, то слежка за кем-то из гостей велась здесь самим хозяином.

– Госпожа Волконская!

Оборвав себя на том, что возможность убрать следилки до появления следователей только подтверждала появившуюся у меня версию, направилась к выглянувшему в коридор Ковальски.

– Не справляетесь? – протянула добродушно, отвечая на его приветствие.

– Сама все увидишь, – отошел он в сторону. Потом оглянулся на пристроившегося у меня за спиной Вильена: – Нашли что-нибудь?

– Следилки, – равнодушно произнесла я.

Шанс признать, что для него это не открытие, Вик не использовал. Недовольно качнул головой:

– А я не зацепил.

– Ты просто до этого не дошел, – чуть изменила я высказанный Вильену аргумент. И, чтобы больше не спорить по этому поводу, вошла в апартаменты.

Довольно большой холл, четыре двери, три из которых были открыты. Та, что по центру, вела в гостиную, вторая, справа, в спальню, последняя, судя по углу массивного стола и стоявшего за ним шкафа – кабинет.

На полу ковры. Тот, на котором стояла я, был темно-бордовым, в тон стенам и обивке тахты. В гостиной – тоже бордо, но в виде огромных цветов на чуть более светлом тоне.

– Внести в протокол, – обратился Ковальски к стоявшему у стены Шину, второму следователю его группы, – при осмотре присутствует старший следователь Волконская и эксперт Эмир. Время – вечер, девять часов шесть минут.

Его ровный, безэмоциональный голос не сбил с привычной процедуры, став лишь антуражем.

Окно напротив было открыто. Легкий ветерок тревожил тяжелые шторы, тонко звенел колокольчиками, прикрепленными к ним.

– Где тело? – уточнила я, не торопясь проходить дальше. Первые впечатления. Иногда именно они помогали отыскать ключ к разгадке преступления.

– В спальне, – так же спокойно отозвался Ковальски. – Как только обнаружили перстень, прекратили все действия, – добавил он, объясняя отсутствие привычной суеты. – Ларс осматривает лестницу.

Кивнув – услышала, вошла в гостиную. Мертвая женщина теперь уже никуда не убежит, а следы магии, которые обнаружили рядом с ней, остались на шаре для записи.

Комната была очень уютной. Светлые стены, люстра с капельками хрусталя. Диванчик на витых ножках, столик, секретер. Кресло рядом с камином, на полке которого стояло несколько статуэток.

– Она чего-то опасалась? – мой взгляд вновь остановился на колокольчиках, висевших на шторах.

– И в спальне, и в кабинете такие же, – подтвердил догадку Ковальски. – Сеть. Магии немного, но задержать, опутав, способны.

– Следы проникновения есть?

– Нет, – Вик встал рядом со мной. – Окно открыла сама, присутствие посторонних в этой комнате не обнаружено.

– Хочешь сказать, что гостей не принимала? – уточнила я, разглядывая небрежно лежавшую на спинке дивана шаль.

Последние дни были прохладными, так что ее появление смутить не должно было, но смущало.

– Это ведь козий пух? – не сдвинувшись с места, спросила я.

– Ларс сказал, что – да, – не задержался с ответом Ковальски. – Теплая, наверное.

– Теплая, – согласилась я. Крикнула, вызывая его эксперта: – Ларс!

Тот появился через пару секунд. Я отметила, как чуть слышно открылась и сразу же закрылась дверь. Та самая, четвертая.

– Госпожа старший следователь…

– Узор на шали видел? – прозвучало несколько грубовато, но мне было не до сантиментов.

Женщина без документов, но с достаточным количеством золотых монет, чтобы поселиться в подобном номере и прожить в нем минимум семидневье. Пуховая шаль, что для Аркара было редкостью. Да еще и узор.

– Видел, – как-то обреченно вздохнул Ларс. – Записал, чтобы проверить.

– Можешь не проверять, – нахмурилась я. Ощущение приближающейся неприятности с каждым мгновением становилось все явственнее. – У нас такие узоры не вывязывают. А вот в Ровелине…

– Давай сначала определимся с перстнем, а потом уже будем пугаться, – неожиданно предложил Ковальски.

Я посмотрела на него снизу вверх. На четыре года старше, на голову выше. Как маг он был слабее меня, да и Ларс не дотягивал до категории Вильена.

Чаще всего это ничего не значило – магические преступления были не такими уж и частыми, но это, похоже, собиралось стать исключением.

– Тогда идем в спальню, – вновь не стала я спорить, направившись к выходу из гостиной.

Взгляд в последний раз скользнул по ткани стен, по портьерам, прикрывавшим дверь. Еще недавно во всем этом был смысл, теперь же – застывшая картинка для не живого больше человека.

Столько лет на службе, а привыкнуть не получалось.

Спальня встретила настороженной тишиной. Яркий свет подвешенных для осмотра светильников вычертил линии теней, сделав белизну атласного покрывала, первым бросившегося в глаза, еще ярче, а черноту ковра еще драматичнее.

Женщина сидела в кресле, которое пряталось за открытой дверью, так что заметила я ее не сразу.

Золотистый пеньюар из тончайшего шелка, который очень уместно смотрелся на ухоженной коже. Домашняя туфелька с загнутым носком, соскочившая с ноги. Рассыпавшиеся по плечам рыжие локоны. На шее тоненькая цепочка из трех нитей, может и способная кого-то обмануть своей неказистостью, но только не меня. Золото, серебро и платина. Самая лучшая основа для нанесения защитных заклинаний.

На ковре, рядом с ножкой кресла, упавший бокал с остатками вина.

– Вино не отравлено, – проследив за моим взглядом, заметил Ковальски.

– Я и не рассчитывала, что будет так просто, – присела я, разглядывая узор на щиколотке. Нанесен хной, рисунок выглядел совсем свежим. – Ему дня два-три, – не поднимаясь, чуть развернулась я, осматривая комнату с этого ракурса.

Перстень лежал рядом с бокалом, сразу и не заметить. Темное серебро, которое чаще всего называли магическим за его способность впитывать в себя заклинания, значительно увеличивая их действенность, плоский синий камень на чуть более светлой подложке.

Подвесив над ним светлячок, тут же прыснувший ярким светом, «поймала» игру сапфира. Так называемая «изумрудная» огранка не столь эффектна, как другие, но этот камень был хорош и сам по себе, без дополнительных изысков.

– Здесь он и лежал, – счел нужным произнести Ковальски, но ближе не подошел, так и стоял у двери, предлагая мне действовать на свое усмотрение.