Мне хочется возмутиться, закричать на Гейла, но после вчерашнего разговора с Прим, с Питом, я яснее понимаю сложившуюся ситуацию, да и тянуть с объяснениями не хочется.
- На самом деле твои подозрения небезосновательны. Мы с Питом сильно сблизились в последнее время. А вчера мы начали встречаться.
Вся ярость Гейла оказывается напускной. Услышав мои слова, он весь сжимается, опускает голову и прислоняется к дереву. Больно смотреть. Спустя минуту он тихо произносит:
- Может, оно и к лучшему. Сразу отрубить все пустые мечты и надежды. Я ведь ждал все эти месяцы, как ты и просила.
- Прости меня.
- Я часто представлял себе наше будущее. И оно меня не радовало. Как бы я смог отпустить тебя летом на Игры с Питом, как бы терпел, что ты живешь рядом с ним.
Он скатывается вниз по стволу дерева и садится на корточки.
- Похоже, если Капитолий забрал тебя на Игры однажды, ты больше не вернешься с них прежней. И с этим надо смириться. Я потерял тебя еще на Жатве. Моя ревность – это пустое, безнадежное сожаление о давно потерянном.
Я сажусь рядом.
- Мы когда-нибудь сможем снова быть друзьями?
- Пока не знаю, Китнисс. Дай мне время.
Он встает и уходит вглубь леса. Я иду в противоположном направлении. Отдав большую часть добычи Хейзел, я несу Питу только парочку диких гусей.
- Как прошло? – спрашивает Пит, вытирая руки от муки. Он обеспокоен моим видом.
Едва сдерживаю слезы.
- Я потеряла лучшего друга сегодня.
Пит не знает, то ли обнять меня, то ли не трогать. Я склоняюсь ко второму. Прохожу мимо Пита на кухню и кладу гусей на стол.
- Вот, принесла добычу, - пытаюсь непринужденно улыбнуться, но выходит какая-то кривая ухмылка.
- Расскажи мне все, - просит Пит и сажает меня за стол. – Ты голодна? Давай поедим, и по ходу ты мне все расскажешь.
Нехотя усаживаюсь. Пит суетится, убирает тушки птиц со стола, а вместо них ставит передо мной тарелку аппетитного рагу с говядиной. Желудок активно сигнализирует о своем желании его съесть. Вспоминаю, что перед уходом стащила с кухни Пита только три вчерашние булочки с сыром. Я растворяюсь в аромате вкусной свежеприготовленной пищи и немного успокаиваюсь. Пересказываю Питу произошедшее. Он внимательно слушает, потом довольно долго молчит.
- А ведь он прав. Для него начался бы настоящий ад, если бы ты согласилась быть с ним. И у него действительно гораздо больше поводов для ревности, чем у меня.
- Да почему обязательно надо встречаться? – расстроено возмущаюсь я. – Почему нельзя остаться друзьями?
- Я вчера тебе говорил почему. Не может быть настоящей дружбы там, где кто-то испытывает чувство к другому. Так не получается.
- Думаешь, он никогда уже не будет мне другом?
- Вряд ли. – грустно отвечает Пит. – Только если он найдет кого-то другого или пройдет много времени. Но, может Гейл не такой как я.
После обеда молча пьем чай. Из-за сцены в лесу одна только мысль о поцелуе с Питом вызывает болезненное чувство вины. Я говорю, что сегодня побуду дома. Он не возражает.
========== Покой победителя ==========
Я снова ухожу надолго в лес. Иду к самому озеру, будто просить совета у отца. Из-за размолвки с Гейлом чувствую себя паршиво и даже подумываю, не поспешила ли я сойтись с Питом. Может, надо было остаться одной и не нагромождать себе голову всякими бесполезными размышлениями. В какой-то мере я даже скучаю по прежним голодным дням, когда все было просто и понятно. Греюсь у печки в заброшенном бетонном доме недалеко от замерзшего озера и слегка жалею, что ни словом не обмолвилась Питу, что ухожу в лес с ночевкой на несколько дней. Думаю, он сам все поймет. А если начнет волноваться, Прим и мама его успокоят.
Утром к озеру выходит олень. По привычке с энтузиазмом прицеливаюсь, но потом вспоминаю, что Гейла рядом нет, и такую тушу я домой никак не дотащу. Теперь мне остро не хватает не только друга, но и напарника по охоте.
Спустя 4 дня возвращаюсь домой грязная, замерзшая, но умиротворенная. Даже настроение вполне сносное. Оно было бы еще лучше, если бы не разговор с Хейзел. Гейл запретил матери брать у меня дичь. Только путем долгих уговоров, чуть не плача, я убедила женщину взять добычу, которой под завязку были наполнены 2 мои сумки.
- Это в последний раз, - с сочувствием говорит Хейзел. – Может, потом, когда Гейл придет в себя. Сейчас он так расстроен, что говорить с ним бесполезно.
От этих слов меня снова душит вина, но главный удар ждет дома. От Пита. Застаю его как всегда на кухне. Он режет овощи для супа. При моем появлении даже не оборачивается, только бурчит «привет». Я кладу сумку с кроликами на стул и трогаю Пита за плечо, слегка разворачивая лицом к себе, и охаю от его вида. Сонные, красные глаза, окаймленные фиолетовыми синяками.
- Пришла, значит? Жива и здорова? – с укором в голосе спрашивает Пит.
- Пришла, - виновато отвечаю я. – Ты не спал всю ночь?
- Я не спал три ночи. Не мог заснуть, беспокоился, где ты, как ты. А тебе даже в голову не пришло предупредить меня.
- Разве моя мама тебе не сказала, где я?
- Сказала. Но ты ушла одна, надолго, в опасное место. Ты не представляешь, какие кошмары преследовали меня в эти ночи, сколько я всего передумал. Ты ведь даже маме не сказала, насколько дней уйдешь. Я с каждым днем паниковал все больше, думал уже бежать в лес и искать твой остывший труп.
- Пит, прости, - я пытаюсь обнять его, но он не дается.
- Если ты так представляешь себе наши отношения, то я пас.
Он кладет нож на доску, и я замечаю, как у него подрагивают руки.
- Может, твои домашние спокойно реагируют на эти вылазки, но я так долго не протяну.
- Я обещаю так больше не делать. – смотрю на него, между бровей по-прежнему как пружина натянута сердитая складка. – Этого больше не повторится. Ты простишь меня? В последний раз.
Я пристально смотрю на него с мольбой в глазах. Лицо Пита смягчается. За суровой маской показывается неутихающий страх, обманутое доверие, раненая нежность. Пит позволяет мне обнять его, покрыть поцелуями его измученное бессонными ночами лицо. Он шепчет мне:
- Не поступай так со мной больше, пожалуйста.
- Я не буду, не буду.
Сегодня Пит не отпускает меня ни на шаг. Мы вместе идем ко мне домой, тушим кроликов, собираемся всеми за столом и даже зовем Хеймитча. От взгляда окружающих не ускользает, что Пит все время держит меня за руку, а после обеда, когда мы рассаживаемся в зале у камина, и вовсе обнимает. Нас впервые видят вместе как настоящую пару. Мама и Прим с улыбкой переглядываются, а Хеймитч только ухмыляется. Всеобщее внимание поначалу вгоняет меня в краску, но потом я привыкаю. В нашем доме телевизор вещает только обязательные программы, сами мы его практически не смотрим, поэтому возникает вопрос, чем занять зимний вечер. Разговаривать особенно не о чем, потому что мы все впятером живем по соседству и знаем все друг о друге. Внезапно Прим предлагает почитать вслух книгу старинных рождественских рассказов. Все с радостью соглашаются. На время мы погружаемся в какую-то сказочную реальность, совсем не похожую на мир, в котором живем. Чтение у камина еще не раз повторяется после того вечера и становится приятной традицией.
В тот вечер Пит засыпает в моих объятиях, едва коснувшись подушки. Я стерегу его сон, глажу по волосам, мысленно представляя, что так отгоняю от его головы кошмары. Пока Пит спит, я вспоминаю наш разговор на крыше о походе в лес. Мне очень хочется взять с собой Пита, пока не началась весенняя оттепель, и земля на время не превратилась в непроходимую трясину. Решаю уламывать Пита до победного.
- Нет! – отрезает он, когда я в очередной раз спрашиваю про лес после череды довольно горячих поцелуев у камина. – Я тебе говорил. У меня неприятные ассоциации с лесом, меня потом кошмары замучают.
- Не замучают, я же рядом с тобой и не подпущу к тебе никакие кошмары, - говорю я, целуя Пита в висок. Мои ноги покоятся у него на коленях, а руки ласково обнимают за шею. Я трусь лицом о его щеку и продолжаю. – Я хочу, чтобы ты полюбил мой лес, понял, что он значит для меня.
