Он смотрит мне в глаза. Я с теплотой и состраданием киваю в ответ.

Пит, поцеловав в лоб, уводит меня к столам. В череде подходящих познакомиться гостей, все острее мое чувство вины. Особенно после этого «я очень люблю тебя». Примешивается и горечь от размышлений о предстоящей брачной ночи. Пытаясь приглушить ее, будто головную боль, пью бокал за бокалом, пока Пит с суровым видом не останавливает меня. Он взял себя в руки, но теперь расклеилась я.

- Веди себя разумно. Пожалуйста, Китнисс. Ради своей семьи.

От этого становится еще сквернее. Что, если сейчас на меня смотрит мама или Прим? А еще хуже Гейл. От этой мысли к горлу подступает комок, и я прошу Порцию проводить меня до туалета. Через 15 минут, которые я провожу на пуфике, закрыв лицо руками, девушка начинает меня поторапливать.

- Тебе нельзя надолго покидать гостей. Это сразу заметят.

Сначала я игнорирую ее, но потом она добавляет:

- Питу одному тяжело там находиться, не бросай его.

Эта фраза действует намного эффективнее любых других уговоров. Натягиваю перед зеркалом самую милую свою улыбку и следую за Порцией.

По дороге отвлекает какой-то гость, но Пит уже видит меня, и беспокойство исчезает с его лица. Когда я снова беру его за руку, он с облегчением говорит:

- Ты вернулась ко мне.

- Конечно, - отвечаю я с улыбкой.

Чем пьянее становятся гости, тем развязнее себя ведут. Пару раз замечаю брошенные на меня похотливые мужские взгляды, стайка хохочущих разодетых женщин бесцеремонно щупает мое платье, все хвалят Цинну, а одна из зависти наступает на подол. Я стараюсь не отходить от Пита ни на шаг, но когда случайно теряю его, чувствую на плече чужое прикосновение. Краснолицый мужчина лет пятидесяти со следами ни одной пластической операции на лице нагло проводит ладонью по моей шее, спускаясь к плечу. Будто оценивая свою собственность. Я вздрагиваю, а потом с презрением оглядываю гостя.

- Как ты хороша, Огненная Китнисс, - говорит он, отпивая шампанское из своего бокала. - Такая юная и горячая.

Хочу плеснуть ему в лицо из своего бокала, но сдерживаюсь и спешу скорее скрыться в толпе и найти Пита. Мужчина хватает меня за руку, притягивает к себе и шепчет:

- Зачем тебе этот белобрысый юнец, он же ничего не умеет. Вот я бы тебе понравился в постели.Хочешь получить удовольствие? А еще и подзаработать?

Пытаюсь выдернуть руку, но он с усмешкой сжимает ее все крепче. Замахиваюсь второй рукой с бокалом, когда Пит наконец-то меня настигает и останавливает мое движение. Я лишь проливаю часть на пол и немного на платье. Краснолицый сразу отпускает меня и удаляется. Я захлебываюсь от страха и отвращения. Крепко сжимаю руку Пита и умоляю его больше не отпускать меня от себя ни на шаг.

- Успокойся, - говорит Пит. - Эффи собирается нас увезти через 10 минут. Мне самому здесь не по себе, будто попал в один из своих кошмаров.

Я не отпускаю руку Пита до самых дверей машины. Оставшись наедине с собой, пытаюсь прийти в себя от пережитого и думать только о своей цели. Вернуться домой.

========== Брачная ночь ==========

В комнате темно, слабый свет падает только из окна, выходящего в сад. Мы сидим рядом на краешке кровати, понурив головы. На мне все еще огромное свадебное платье, наши ноги утопают в нем.

- Расстегни, пожалуйста, - я поднимаюсь и поворачиваюсь к Питу спиной.

Слышу, как он тихо встает, и едва касаясь меня, тянет вниз молнию. Нервно думаю о том, что перед Питом сейчас моя обнаженная спина. Хочу уйти в душ и раздеться там, но сразу понимаю, как это будет проблематично. Мое платье займет всю ванную комнату.

- Отвернись, - лепечу я.

Пит не только отворачивается, но и уходит подальше, к самой входной двери.

- Если хочешь, я могу выйти в сад, - неровным голосом произносит он.

- Не надо, я быстро.

Совсем уж быстро не получается, я тяну, выкручиваю из ткани свое влажное от пота тело, но, наверно, слишком нервничаю и застреваю на каждой складке. Наконец, распрощавшись с тонной материи, я беру платье в охапку и бросаю на высокий стул в дальнем углу комнаты. Туда, куда я почти никогда не подходила за все время пребывания здесь. Стою рядом с кроватью совершенно голая, а в нескольких шагах Пит. И хотя он не видит меня, я машинально стараюсь прикрыться. Хватаю одежду, приготовленную для сна и молча скрываюсь в душе.

Пока набирается ванна, я долго смотрю на свое обнаженное тело в большом настенном зеркале. Внимательно разглядываю каждый сантиметр. Пытаюсь проститься что ли со своей неприкосновенностью, секретом, который был известен только мне. Обвожу руками груди и даже сама удивляюсь, когда это они успели стать такими мягкими и округлыми. Рука идет вниз по животу, за последнюю неделю он перестал быть пугающе впалым и превратился в плоский, да и ребра вокруг больше не выпирают. Веду руки по бедрам и соединяю посередине. Накатывают слезы. Утыкаюсь головой в грудь, падаю на колени и какое-то время просто плачу. Стараюсь заглушить всхлипы и рыдания, чтобы Пит не услышал. Получается не очень.

Спустя еще час вхожу в комнату. Все тот же полумрак. Пит сидит на кровати, обхватив руками голову. От звука моего голоса он вздрагивает и опускает руки.

- Ванна свободна, - выдаю я какой-то придавленный шепот, как будто боясь нарушить молчаливую темноту комнаты.

Пит уходит в душ, не подняв даже головы.

Постельное белье пахнет свежестью и приятно касается чистого тела. Как всегда кто-то незаметно поменял его нам, пока мы были на свадьбе. Я зарываюсь в мягкое одеяло. Вот бы заснуть и проснуться уже дома. В голове как заведенная повторяется фраза: «Я приняла решение».

После долгого отсутствия Пит тихо возвращается и ложится на самый краешек кровати. У меня тут же начинает бешено колотиться сердце. Не верится, что все может произойти сегодня. Я не могу унять дрожь, грудь душит волнение. Скорее бы развязаться с этой историей. Сноу дал нам время, но мне хочется покинуть Капитолий как можно скорее, пока президенту не пришла в голову новая идея, как нас использовать. В тишине ночи не слышно, какая безумная борьба происходит внутри меня. Я призываю всю свою смелость и безрассудность, чтобы повернуться к Питу. Я знаю, что сам он не осмелится сделать первый шаг, после всего, что я ему наговорила и сделала.

- Ты спишь? – с дрожью в голосе произношу я.

- Нет.

Долгое молчание. Не знаю, как сказать, что сказать. Обнимаю Пита, как обычно перед сном, но его тело натянуто как стрела.

- Пит, я… - лепечу я не знаю, что хочу сказать.

Он продолжает неподвижно лежать и лишь шепчет мне:

- Ты уверена, что хочешь попробовать сейчас? Может, завтра?

- Я хочу домой, Пит, - отчаянно шепчу я.

- Я тоже, - мягко отвечает он. Глубоко вздыхает. Совсем тихо, будто самому себе он шепчет. – Может, получится.

Я вслепую тянусь к его губам, по щеке бежит предательская слеза. Пит берет мое лицо в ладони и мягко целует. Во мне вспыхивает маленький, неуверенный огонек желания. Моя грудь, расширившись от глубокого тяжелого дыхания, касается его груди. Пит рукой подгребает меня ближе к себе, чтобы усилить трение. Закидываю на него ногу, отчего парень вздрагивает и выдает слабый стон. Его язык снова пробирается ко мне в рот и разжигает огонек в небольшой костер. Его рука гладит меня по ребрам, обводит вокруг груди, не решаясь коснуться ее. Я кладу его ладонь к себе на грудь, отчего Пит резко прерывает поцелуй, чтобы перевести дыхание. Смотрит на меня, пытаясь оценить, все ли в порядке. Новый поцелуй сопровождается сменой позы. Теперь я лежу на спине, покрытая Питом. Из-под одеяла торчит только его голова и плечи, он нависает надо мной как летучая мышь. Теперь я могу изучать его тело. Глажу худую спину под футболкой и на самом ее краю соприкасаюсь с кожей. Влажная, теплая, гладкая. Тяну руками ткань, чтобы открыть побольше его тела. Пит приподнимается, стягивает с себя футболку и бросает куда на пол. На Арене его тело не вызывало во мне никаких чувств, кроме желания позаботиться о нем. Так почему сейчас меня так волнует этот стройный торс, рельеф его спины…