— Чёрт с ним, — отмахнулся он, но всё же обернулся и пнул камень носком ботинка. — Хочу, чтобы у нас был дом. Где-нибудь на Шпицбергене.
— Там холодно. Какой нормальный человек согласится там жить?
— Ну вот и отлично! Будем ездить в горы, а на лето уезжать куда-нибудь на острова. А так я весь год смогу читать или рисовать, а ты… ну, будешь разводить оленей, — рассуждал он как никогда серьёзным тоном.
— Ну надо же! Просто потрясающе. Вот это жизнь, — саркастично протянул я.
— Хотя, знаешь… наверное, ты прав. Ничего не выйдет. Такие парни, как ты, живут по-другому. Встречаются с друзьями в пабе по пятницам и в конце концов находят себе жену… — Неожиданно Маттиас замолчал, как будто я глубоко обидел его. Возможно, я одёргивал его слишком уж резко, но на его лице застыло странное, печальное выражение, а взгляд казался отсутствующим. Он помрачнел и перестал пятиться.
— Эй, ты чего? — тогда я, наверное, первый и последний раз взял его за руку на улице. Такая теплая, привычная ладонь. — Кто знает, что будет через несколько лет?
— Забудь, — он высвободил пальцы — мимо проходила компания студентов. — Ты прав. Ничего этого всё равно не будет. Я слишком загадываю наперёд…
— Да, наверное, — несколько озадаченно пробормотал я. Я не понимал, что он имеет в виду. Мне хотелось, чтобы Маттиас перестал хандрить: лучше пусть мечтает о несбыточном, чем выдаёт двусмысленные фразы.
Не зная, как разрядить обстановку, я сделал первое, что пришло в голову — схватил комок мокрого снега и бросил ему в спину. Маттиас обернулся и рассмеялся:
— Вот ты как! Ну, держись, — он отбежал чуть в сторону и ответил мне очередным снежком. Пока он отряхивал рукав, я хаотично швырнул в его сторону ещё несколько комков. Маттиас чертыхнулся и погнался за мной, но еле-еле поспевал — бегал я намного быстрее. В конце концов, когда я затормозил, споткнувшись о скрытую снегом корягу, он ухватился за мой капюшон, и мы оба упали рядом на землю и пытались отдышаться.
— Она серьёзно тебе нравится? — спросил он, приподнявшись, и докоснулся до того места, где Бригитта оставила засосы. Я наделся, что под воротником куртки ничего не будет заметно, да и к тому же они сильно побледнели.
— А ты что, ревнуешь? — каким-то ехидным тоном спросил я.
— Да, — неожиданно легко признался Маттиас, но смотрел при этом куда-то в небо. По нему плыли низкие серые облака, предвещая сильный снегопад. Тогда я сразу же пожалел, что так себя веду — слишком просто и искренне прозвучал ответ. Но возвращаться к этой теме никто не стал.
***
Дома мать обсуждала что-то с Ларсом. Увидев меня, они как-то загадочно переглянулись и замолчали. Я не стал лезть с расспросами — если случилось что-то серьёзное, они всё равно расскажут. Мама поставила передо мной тарелку с тефтелями, и я принялся за еду, а Ларс наблюдал за мной и ждал, пока я закончу ужинать. Затем отчим вытер рот рукавом, как делал всегда, и кашлянул, привлекая моё внимание.
— Ханнес, мы с твоей мамой кое-что обсудили…
— Да, это очень важно, — кивнула мама, присаживаясь напротив.
— Мне предложили работу в Стокгольме, — начал Ларс, — и я решил принять предложение. Поэтому, как только ты закончишь этот семестр, мы переедем. Мы решили сказать тебе заранее, постарайся получить хорошие оценки.
— Ларс позвонил своему хорошему знакомому, он директор школы. Ты сможешь поступить туда, школа очень хорошая…
— В Стокгольме лучшие университеты.
— Ты быстро освоишься.
— Там гораздо больше возможностей.
— Ты сможешь иногда навещать друзей по выходным.
— Ты рад? — спросила наконец мама. Она выглядела немного усталой и взволнованной. Наверное, боялась, что я могу воспринять их предложение в штыки.
— Не знаю, — пожал плечами я. — Мне надо всё это осмыслить. Но это, наверное, очень круто. Рано или поздно мне пришлось бы переехать, чтобы поступить в университет. Просто я думал, это будет Мальмё… это намного ближе, и все мои друзья туда поедут.
— Не переживай, сынок, — Ларс по-отечески хлопнул меня ладонью по плечу. — Мы ведь хотим как лучше.
— Я знаю, — попытался улыбнуться я. — Спасибо за ужин, мам, — я поставил тарелку в раковину и, схватив со стола яблоко, ушёл к себе в комнату.
========== 5. Cider och maskin ==========
I work all night, I work all day, to pay the bills I have to pay
Ain’t it sad?
And still there never seems to be a single penny left for me
That’s too bad
ABBA — Money Money Money
— Повеселись там, сынок, — Ларс поставил в багажник оставшиеся сумки. В одну из них он умудрился спрятать несколько банок сидра, пока мама не видела — никто из нас не мог заказать даже пива, потому что восемнадцать мне должно было стукнуть только завтра.
— Не вздумай покупать алкоголь! — повторила мама. Она волновалась перед моей первой самостоятельной поездкой заграницу и разбудила меня, когда на часах не было и семи утра. Всё это время она порывалась уложить в мой рюкзак то шерстяные носки, то контейнеры с едой.— И очень внимательно на дороге! Сегодня снегопад, так скользко…
— Ладно-ладно, — нетерпеливо отмахнулся я. — Позвоню тебе из Мальмё, всё будет отлично.
— Какой ты у меня взрослый! — воскликнула мама и расцеловала меня в обе щёки. Густав, уже занявший место на переднем сидении, с улыбкой наблюдал за развернувшейся сценой. — Я ведь совсем недавно возила тебя на этой же машине в зоопарк…
— Ну, мам, перестань, — я обнял её в ответ. — Нам пора выезжать.
— Может, всё-таки возьмёшь салат? Он, конечно, вчерашний, но…
— Не надо, — отмахнулся я. — Всё, давайте. Не скучайте! — ещё раз обняв её на прощание, я сел на водительское сидение и повернул ключ зажигания.
На день рождения Ларс уступил мне «сааб»*: отчим собирался купить автомобиль посолиднее, когда переедет в Стокгольм. Конечно, машина была старой, но тогда я счёл подарок замечательным. Как только Густав услышал, что у меня теперь есть машина, сразу загорелся идеей «куда-нибудь вырваться». Ларс предложил съездить в Данию, остановившись на ночёвку в Мальмё, и его идея всем понравилась.
— Береги себя. И машину тоже, — крикнул Ларс, и задумчиво чесал затылок, наблюдая, как я выезжаю на улицу, минуя живую изгородь и фигурку садового гнома. Почему-то именно в этот момент я почувствовал то же, что и мама — я действительно вырос. Я как будто впервые подметил залегшие в уголках её глаз морщинки и седину в волосах. Последнее время мама почти не делала мне замечаний и не беспокоилась об оценках. Даже Ларс всё реже читал нотации и доверил автомобиль, с которого сдувал пылинки уже шесть лет.
— Время отечественной музыки, — провозгласил Густав, запустив диск с «золотой коллекцией» песен Аббы.
— Густав, я забыла взять свитер, — всплеснула руками Альма, несколько раз пересмотрев вещи в обеих сумках. — Так и знала, что мы что-то оставили!
— Возьмёшь кофту у Евы, если замёрзнешь.
— Всё из-за тебя, ты меня отвлекал! Ты не забыл подарок для Ханнеса?
— Какой ещё подарок? — удивлённо вскинул брови Густав.
— Ты серьёзно? Я же попросила тебя забрать пакет из прихожей! Ханнес, поверни-ка на мою улицу…
— Шутка! Ты опять попалась, — радостно хлопнул в ладоши друг.
— Придурок, — раздражённо воскликнула Альма и толкнула ногой спинку его сиденья.
— Всё о’кей, он в рюкзаке. Расслабься, малышка, — беззаботно отозвался он и начал вторить любимой песне, тихонько отбивая пальцами ритм на приборной панели.
— Замолчите оба, — нервно перебил я. Пристроившись в ряд на выезд из города следом за красной «шеви нова», я пытался ехать в том же темпе, что и остальные. — Вы мешаете следить за дорогой.
— Ты вообще ездил куда-то кроме школьной стоянки? — подала голос Ева.
— Нет, и поэтому прошу тишины, — вздохнул я, резко затормозив на светофоре. — Если будете мешать, продолжим плестись по сорок километров в час.
Я всё ещё неуверенно чувствовал себя за рулём, хотя права получил давно. Иногда я одалживал машину, чтобы съездить в магазин или до школы, если сильно опаздывал. Однако мне ещё ни разу не приходилось преодолевать расстояние в несколько сотен километров, к тому же в такую погоду.
