— Удачи, Ханнес, — вот и всё, что он мне тогда сказал. — Тебе понравится в Стокгольме, там у тебя будет больше свободы.

Сложно сказать, что Маттиас имел в виду под словом «свобода», но он оказался прав. Мне действительно понравилось в Стокгольме, но в тот день я совсем не думал об открывающихся перспективах. Я долго слонялся в одиночестве по любимым местам, а наутро почистил зубы и, даже не позавтракав, погрузил в машину оставшиеся вещи и завёл мотор. Мама и Ларс уже заняли места на заднем сидении и сверяли маршрут по карте. Проводить меня пришли только Густав и Альма — больше никого я и не ждал, успев повидаться со всеми на предпраздничных вечеринках.

В следующий раз я увидел друзей только несколько лет спустя, на свадьбе: они попросили меня стать свидетелем. Густав работает в полиции и по-прежнему осуждает миграционную политику, но вместо пустых возмущений и драк уже по-настоящему борется с преступностью.

— «Полиция Мальмё», — так он здоровается теперь со мной, повторяя строчку из популярного телесериала, когда я набираю его номер.*

Альма работала фотомоделью в Стокгольме, ездила по контракту в Китай и Вьетнам, но в итоге вернулась в Швецию и, так и не закончив колледж, посвятила себя ведению домашнего хозяйства. Иногда мы с ней созваниваемся, и звучание её голоса и забавные истории об их сыне всегда меня успокаивают.

Фотография Маттиаса попалась мне на глаза только несколько лет спустя — на седьмую годовщину выпуска он приехал в наш городок, чтобы увидеться со всеми. У меня тогда было слишком много дел на работе, и Альма потом прислала мне фотоотчет по почте. Все лица казались знакомыми, и одновременно чужими, как будто я и не учился с этими людьми четыре года. Ева сильно располнела, но всё ещё была очень красивой и одевалась в шикарные костюмы от Карен Миллен, хотя в школьные годы совсем не интересовалась модой. Альма писала, что она ведёт феминистскую колонку в журнале и вполне довольна жизнью.

Маттиас изучает биофизику в Массачусетском университете. Теперь он носит очки в тонкой оправе и — по словам Густава — стал настоящим занудой «в своей Америке». Его парня зовут Юн, он китаец, и они познакомились, когда работали над общим проектом. Даже по фотографии я понял, что Юн — полная моя противоположность: слишком уж простодушно он улыбался, к тому же на нём был совершенно нелепый полосатый джемпер.

— Маттиас, наверное, очень умный, — отметила моя девушка, Фрида, когда я показал ей фотографии со встречи выпускников и вкратце рассказал, кто есть кто. Она недавно перешла в наш отдел, и мы очень быстро сблизились, стоило лишь несколько раз пригласить её на кофе. Я работаю на крупную строительную компанию и потихоньку продвигаюсь по карьерной лестнице. Главный офис расположен в районе Эстермальм, и я до сих пор восхищаюсь широкими улицами и роскошными фасадами домов в Дипломатстаден*. Иногда, прогуливаясь через Страндвеген или возвращаясь с работы в час пик, я ощущаю то же приятное волнение, что и в первый день — тогда я долго колесил по лабиринту городских улиц на своём «саабе».

Альма послала мне воздушный поцелуй, когда я в последний раз обернулся в сторону дома. Густав пытался что-то сказать, но я уже не слышал — его голос заглушил рёв мотора. Садовый гном всё ещё стоял у порога, по колено в снегу. Я сделал глоток кофе из термоса: он оказался тёплым и сладким, но немного отдавал горечью. Я понял, что моя жизнь последние месяцы была именно такой на вкус.