— Это будет предвзятый прогноз, — возмутился я, — она меня проклинать готова.
— Нет, я сейчас тебе что-нибудь хорошее предскажу. Ты будешь следователем или детективом. Таким, как в кино показывают.
— Ага, — присоединился Маттиас, — будет смотреть на преступников таким взглядом, как на тебя сейчас… Все сразу во всём сознаются.
— По воскресеньям он будет напиваться в одиночку и раскрывать преступления по щелчку пальцев. Как в фильмах про Харри Холе*, — добавила Ева. Они ещё что-то говорили, но я как будто перестал их слышать. Казалось, что голоса доносятся откуда-то издалека. Мне не понравилось предсказание про алкоголь — всю жизнь я боялся именно такой участи, и хорошее настроение мигом испарилось. Наверное, мой взгляд стал слишком отсутствующим, потому что Густав толкнул меня ногой под столом.
— Ты чего завис?
— Он думает о языках любви, — поддела Альма.
Я кивнул и как-то отшутился в ответ, но до конца дня эти слова не выходили у меня из головы. Конечно, Ева дурачилась. Но в каждой шутке есть доля правды. Мысль о том, что она может вообразить меня спивающимся в одиночку, казалась отвратительной. Я сразу начинал думать об отце: из-за рассказов о нём я долгое время вообще категорически отказывался пробовать алкоголь, даже яблочный сидр. Когда я шёл домой, Маттиас нагнал меня, на ходу завязывая шарф.
— Не обижайся. Мы ведь просто шутили, — он поравнялся со мной, и мы оба пошли к автобусной остановке.
— Всё в порядке. Не в этом дело, — отмахнулся я. — Я воспринял всё слишком серьёзно.
— И тебе необязательно встречаться с Бригиттой, я понял твой намёк. Больше не буду с тобой об этом говорить.
— Это не из-за тебя, — попытался оправдаться я, но прозвучало неубедительно. К тому же, последние несколько дней я старательно его избегал.
— Хоть себе самому не ври. Даже если бы ты хоть что-то чувствовал ко мне, ты никогда не появился бы со мной на людях.
— Ты бредишь… я часто думаю о тебе в последнее время. Просто всё намного сложнее.
— Ты боишься.
— Да, боюсь, — признал я. — Потому что если кто-то узнает, то моя жизнь перевернётся. Я не смогу рассказать всей школе, что…
— Не надо никому рассказывать, если не хочешь, - перебил Маттиас. - Просто перестань делать вид, что не знаешь меня. Сделаем так: если хочешь, зайди ко мне сегодня вечером. Если нет, то вопрос решён. Ну, увидимся, — торопливо бросил он и заскочил в только что подошедший автобус.
Можно найти сотню дел, пытаясь отвлечься: я попытался приготовить обед, но аппетит пропал ещё до того, как жалкое подобие отбивных пригорело на сковородке. Стоял под холодным душем, делал уроки, включил какую-то бестолковую комедию — но в конце концов нацепил первую попавшуюся куртку и всё-таки поехал к нему. Иногда надо решиться на то, что давно хотелось сделать. Просто лишить себя возможности сомневаться.
Адрес я знал — как-то раз мы с друзьями уже собирались у Маттиаса дома. Его мама оказалась очень милой женщиной: угостила нас лимонадом и оставила дом в нашем распоряжении на весь вечер, хоть мы и притащились туда без предупреждения. Но сейчас красный «фольксваген» фрекен Линдгрен отсутствовал — значит, уехала на работу в соседний город.
— Привет, — пробормотал я, когда Маттиас наконец мне открыл. Видимо, он уже не ждал меня — на нём была какая-то старая домашняя футболка и такие же поношенные штаны, а в руках он держал «Мизери» Стивена Кинга. — В общем, я подумал, что…
— Долго же ты думал. Мама скоро вернётся. Проходи, — он отступил чуть в сторону и повесил мою куртку в шкаф, — поговорим хотя бы.
— Мы последнее время слишком много разговариваем.
Мы начали целоваться ещё в прихожей. Ничто не могло заставить меня отстраниться от него тогда, перестать прикасаться к нему. Не помню даже, как мы оказались в его комнате и завалились на кровать. Спустя столько времени я не смогу вспомнить, как выглядела его комната, когда я пришёл туда впервые. Ни фотографии на стенах, ни рисунок на обоях — ничего, всё как будто стёрлось из памяти. Помню, что от его волос пахло чем-то ореховым, что я несколько раз споткнулся о разбросанные на полу книги, потому что вообще ничего, кроме него, не замечал.
— Я хочу тебя, — прошептал я и наклонился, чтобы поцеловать его шею.
— А может, твою эту… Бриджит? — съязвил он, отстранившись.
— Бригитта, — поправил я, хотя это было абсолютно неважно. — Опять умничаешь?
— У вас ведь любовь всей жизни, — усмехнулся Маттиас. — Ты хочешь на ней жениться?
— Нет, — я посмотрел на него так, будто он тронулся умом. — Я никогда бы на ней не женился.
— Тогда зачем ты встречаешься с ней? — вскинул брови он. Не знаю, почему для него было так важно выспросить у меня это всё. Лично я предпочёл бы вообще не разговаривать — в конце концов, я сорвался сюда, как сумасшедший, несмотря на все доводы рассудка.
— Зачем? — повторил его вопрос я, несколько растерявшись. Какого ответа он ждал? Наверное, Маттиас воспринимал отношения намного серьёзнее, чем я, раз уж спросил об этом. — Необязательно ведь встречаться с кем-то, чтобы строить с ним будущее. В ней есть свои плюсы. Она забавная. И классно одевается. А ещё её мама вкусно готовит.
— Вот как, — тихо, но решительно произнёс он, как будто сделал для себя все необходимые выводы. — А я?
— Ты — это другое. Я знаю, как банально это звучит… не смотри на меня так, — смутился я, потому что он смотрел на меня пристально, как будто увидел впервые и пытался запомнить, как выглядит моё лицо. Но Маттиас только рассмеялся, несколько раз очертил пальцами контуры моих губ и больше ничего не спрашивал.
В тот день мы даже не зашли далеко — просто лежали и целовались, сначала как-то нерешительно, потом, почувствовав, что всё идеально — гораздо смелее. И если в начале для меня всё это казалось странным экспериментом, то очень быстро я пришёл к выводу, что целовать его — ничуть не меньшее удовольствие, чем целовать девушку. А может, даже и лучше, потому что когда получаешь то, о чём слишком долго задумывался, оно всегда кажется ещё лучше, чем есть на самом деле. Через полчаса вернулась его мама. Она настояла на том, чтобы я поужинал с ними, и подробно расспрашивала, как я учусь, чем планирую заниматься после школы. Как будто почувствовала, что в скором времени я стану частым гостем в этом доме.
Комментарий к 3. Det kan ingen doktor hjalpa
Билли Миллиган - американец, которому был поставлен диагноз “множественная личность”. Уникальный случай в истории психиатрии - его биография послужила основой для фильма и нескольких книг.
“Хеккен”, “Эребру” - шведские футбольные клубы.
Харри Холе - знаменитый сыщик, главный герой серии романов норвежского писателя Ю Несбё.
========== 4. Varlden racker inte till ==========
But if you look for truthfulness
You might just as well be blind
It always seems to be so hard to give
Billy Joel — Honesty
В начале ноября в школе устроили благотворительный вечер — что-то вроде шоу талантов для учеников гимназии. За входной билет зрители платили двадцать крон, и собранные деньги потом перечислялись в фонд помощи больным детям. Надеюсь, эти деньги действительно спасли кому-то жизнь — иначе не было бы никакого смысла разыгрывать эту комедию.
— Это шоу — полная лажа, — предупредил я Маттиаса, когда он собрался заплатить за вход энтузиасткам из организационного комитета. Они уже несколько недель расклеивали объявления на разных этажах и уговаривали всех прийти, заманивая младшие классы дискотекой после концерта и пуншем — безалкогольным.
— Дай людям шанс проявить себя, — улыбнулся он. — Всё не может быть настолько плохо.
Только когда праздник начался, и первые участники появились на сцене под громкие аплодисменты, Маттиас со мной согласился. Каждый номер становился «гвоздём программы» и становился достойным претендентом на звание самого идиотского. Мы с Густавом пытались как-то развлечься, комментируя и пародируя участников, но фрекен Фергусон села поблизости и бросала в нашу сторону укоризненные взгляды — пришлось замолчать и хлопать даже откровенно ужасным номерам. В прошлом году мы сбежали из зала в первые полчаса, но в этот раз удача оказалась не на нашей стороне.
