— Ла-а-адно, предположим, ты права, маленькая мисс всезнайка, и Темный Лорд действительно очаровал дверь на Парселтанге, — скептично согласилась Беллатрикс. — Однако ты забыла об одном маленьком нюансе.

— И о каком это? — раздраженно спросила Гермиона, не перенося сомнений в ее адрес.

— Ты не владеешь Парселтангом! — воскликнула Беллатрикс.

Она была чрезвычайно возбужденной даже малейшим шансом открыть заветную дверь, при том что до сих пор считала Гермиону идиоткой.

Да уж. Беллатрикс действительно очень сильно хотела открыть дверь.

— Неверно, — отрезала Гермиона. — Я могу на нем говорить достаточно, чтобы открыть дверь.

Беллатрикс посмотрела на нее так, будто она сказала, что может отрастить крылья и упорхнуть.

— Оу-у, действительно?

Гермиона на секунду задумалась, могла ли она дать Пожирательнице смерти старый-добрый подзатыльник.

Возможно, нет.

Поэтому она сделала то, что умела лучше всего: доказала.

— Да, действительно. Как я уже сказала, за многие годы я узнала множество всякого, в том числе и Парселтанг. Еще во втором году Гарри открыл с его помощью Тайную комнату. Рон был с ним. И Гарри разговаривал во сне. Рон тоже слышал это, и во время битвы за Хогвартс мы с Роном снова вернулись в Тайную комнату, и он смог произнести достаточно на Парселтанге, чтобы открыть ее. Я думаю, что могу сделать то же самое с дверью наверху, — отчаянно произнесла гриффиндорка.

Ее гриффиндорская гордость вопила, и Беллатрикс, вероятно, заметила это, откинувшись назад с проницательным выражением лица. Типичный взгляд ведьмы при виде решительного карего взгляда и сжатых кулаков.

Некоторое время они сидели в тишине. Беллатрикс оценивала ее прищуренными глазами.

— Ты действительно думаешь, что можешь открыть дверь? — спросила ведьма, наконец всерьез восприняв слова девушки.

— Да, — моментально ответила она.

Или я могу хотя бы попробовать.

Господи, если она ошиблась, она почувствует себя последним ослом, не считая других последствий в лице взбешенной Беллатрикс.

— Хорошо, — Беллатрикс выпрямилась, и Гермиона мгновенно напряглась, когда ведьма медленно наклонилась к ней.

Она не касалась Пожирательницы уже в течение двух дней, и это было после нескольких недель близкого контакта. Она будто два дня назад бросила героин.

Именно поэтому, когда прохладная ладонь обхватила ее за шею, словно короткие разряды тока побежали по позвоночнику. Она отчаянно покраснела, когда Беллатрикс без колебаний скользнула вперед, прямо ей на колени. Она ощущала ее вес и такое необходимое тепло. Воздух будто плавился меж ними, когда Беллатрикс окончательно устроилась на ней, слегка погладив ее чувствительный затылок, заставив слегка вздрогнуть.

— Ты откроешь мне эту дверь, моя маленькая львица, и я клянусь, что мы обсудим то, как сильно я ранила твои чувства, — пробормотала Беллатрикс сладким голосом.

Гермиона была поражена словами женщины, она не ожидала такого поворота.

Они дышали одним воздухом. Прохладный и сладкий, ладан и черный шоколад.

Несмотря на все, Гермиона была беспомощна, чтобы противостоять. Ради Мерлина, эта женщина заставляла ее ощущать себя девственницей раз за разом.

Беллатрикс осторожно погладила ее волосы, прежде чем скользнуть рукой к шее, затем к плечу, массируя нежную кожу, покрытую шрамами.

Это было почти извинение. Совсем не в репертуаре Беллатрикс, но Гермиона ощутила то, как хорошо ей было. Видеть, как женщина почти признавала, что сделала что-то неправильно по отношению к ней.

И эта рука на плече была сама по себе приятной.

— Ты не ранила моих чувств, — выдохнула Гермиона.

Лгунья. Она лгала, и они обе знали. Однако Гермиона не могла признать этого вслух, ни за что.

Беллатрикс коварно ухмыльнулась.

— Я все равно сделаю это для тебя, — промурлыкала она, а затем, наконец, поцеловала.

Все тело Гермионы вспыхнуло от ощущения полных губ. Этот мягкий рот снова целует ее после столь долгого перерыва. Их языки коснулись друг друга, и ей пришлось ухватиться за талию Пожирательницы, чтобы успокоить дрожание рук, как и ведьме, запутавшейся в ее волосах, пытающейся держать ее под контролем, одновременно скрывая трогательную слабость.

И если это было извинение от ведьмы, то Гермиона совсем не возражала.

Она откинула голову, когда Беллатрикс наклонилась вперед, доминируя в поцелуе, а затем слабо застонала в знак протеста, когда ведьма с ухмылкой разорвала поцелуй.

Нет, нет, нет. Хныкала Гермиона внутри, и Беллатрикс в ответ кратко хихикнула.

— Полегче, девочка, — проворчала она, коснувшись покрасневшей щеки Гермионы. — Это даже не десятая доля того, что я сделаю с тобой… После того, как ты откроешь эту дверь.

Гермиона была ужасно возбуждена и крайне раздражена тем, что Беллатрикс использовала секс в качестве стимула для нее, словно она была готова ради этого на все что угодно.

Она была. Но суть не в том.

И все же, двое играли в эту игру.

— Хорошо, — выдохнула она.

Она коснулась длинной черной юбки, впиваясь прямым взглядом в глаза Беллатрикс. Она скользнула ладонями по упругим бледным бедрам, наслаждаясь гладкой шелковистой кожей. Ухмылка Пожирательницы испарилась, а темные глаза потемнели сильнее, от чего Гермиона возбудилась до предела.

Дойдя до середины бедер, Гермиона запустила свои ногти в кожу, потянув руки обратно с легким давлением, чтобы заставить Беллатрикс испустить низкий гортанный рык.

Уф, чертовски сексуально.

Это заставило ее на секунду позабыть об их маленькой игре.

— Если это действительно то, чего ты хочешь, Беллатрикс… — тихо произнесла она.

Взгляд ведьмы был диким, и она слегка задыхалась, ошеломленная поддразниванием гриффиндорки.

Беллатрикс медленно облизнула губы, и Гермиона ощутила себя жертвой в глазах хищника, словно Пожирательница решала, стоит ли ей наброситься на нее прямо здесь и сейчас, отказавшись от двери, потому что она хотела Гермиону даже больше того, что лежало по ту сторону.

И теперь?

И теперь для Гермионы это был самый горячий момент, и поэтому она призвала каждую унцию силы воли, чтобы улыбнуться, словно она не была так взведена, что одно касание отправило бы ее в небеса, и наклониться, чтобы поцеловать Беллатрикс в щеку.

Затем она встала, заставив пораженную ведьму вскочить следом на ноги.

Гермиона пошла к лестнице, не оглядываясь назад, изнывая от возбуждения и триумфа, слыша легкое недовольное бормотание Беллатрикс. Она ухмыльнулась, когда услышала стук каблуков позади.

Возможность того, что ей придется заплатить за такое поведение одновременно была пугающей и слишком волнующей.

Однако лишь в том случае, если она действительно сможет открыть злосчастную дверь…

========== Часть 16 ==========

Они стояли напротив закрытой двери.

Гермиона уставилась на надпись на двери, нервничая от возможности открыть ее, и еще больше беспокоясь о том, что находится за ней.

Tojours Pur.

Чистота крови навек.

— Ты никогда не говорила мне, почему твой семейный девиз вырезан на этой двери, — задумчиво произнесла Гермиона.

— И? — нетерпеливо воскликнула Беллатрикс.

Пожирательница смерти была до предела взвинчена. Она вытащила палочку и вертела ее в своей манере, постоянно перекатываясь с носка на пятку. Ее нездоровая возбужденность заполнила пространство вокруг, от чего нервы гриффиндорки натягивались до предела.

Беллатрикс заметила ее напряженное состояние и нахмурилась, от чего теперь две ведьмы выглядели раздраженными.

Гермиона понимала, что не могла обвинить женщину в энтузиазме, и все же. Это было похоже на то, как снитч трепыхался в клетке.

— Я не знаю, почему Темный Лорд положил это туда, деточка. Он сказал, что это должно напоминать мне, кому я действительно должна быть верной, и все в таком духе, я уже не помню. Так ты можешь просто открыть чертову дверь? — потребовала ведьма.