Ингредиенты были раскиданы по всему полу, некоторые из них до сих пор угрожающе шипели. Стол в угле потопал в каком-то неизвестном розовом веществе, неподалеку от него валялось опрокинутое и почти сожженное дотла комнатное растение. Гермиона поморщилась, вступив в кучку саламандровых глаз.

Пузырящаяся черная масса в середине комнаты выглядела и пахла совершенно ужасно. Запах запекшегося металла и древесного угля.

Она знала, что это было. Гермиона приходилось видеть подобные зелья от Невилла Лонгботтома, что были способны уничтожать котлы.

Котел растекался по полу черной уродливой жижей, словно живой.

Беллатрикс сказала что-то о зелье.

Так это оно, то, чем она занималась все это время. Беллатрикс безуспешно пыталась что-то сварить.

В любом случае, когда темные зелья не получаются, то вместо них приходят неприятные последствия. Гермиона задавалась вопросом, как только ведьма не умерла, учитывая то, как пострадала эта комната.

Ну, это было довольно интересным, но никак не помогало ее плану побега. Здесь может оказаться кое-что полезное.

Гермиона проскользнула глубже в комнату, все так же вдыхая через одежду. Она заметила что-то, медленно утопающее в остатках котла.

Это была книга.

На самом деле, это был обыкновенный рефлекс. Гермиона чисто физически не могла оставить книгу в беде.

Она бросилась к ней и выхватила из жуткого беспорядка, а затем покинула комнату с трофеем в руках. Комната стала действовать ей на нервы после того, как фиолетовый дым ударил в голову.

Несколько капель топленого котла поели книги в углу, но не нанесли никакого реального ущерба комнате.

Книга была совершенно нечитабельна, и Гермиона разочаровано вздохнула, переворачивая рваные, почерневшие страницы. Некоторые из них были еще целы, но едва разборчивы.

Что хорошего? Как эта бесполезная книга могла вытащить ее из этого полоумного ада?

Тем не менее, привычка дочитывать до конца не позволила гриффиндорке отложить книгу.

Гермиона остановилась, заметив рисунок собачки на одной из последних страниц. Не обращая внимания на легкое раздражение при виде такого обращения с книгой, Гермиона пробежалась взглядом вниз страницы.

Буквы были размыты. Она разглядела первое слово.

Глоток.

В названии зелья было слово глоток. Как правило, такие зелья имели очень-очень мощный эффект.

Глоток… Глоток чего? Гермиона нахмурилась, пытаясь разглядеть надпись.

Последнее слово начиналось с «З», и это было все, что можно было рассмотреть.

Что это за зелье такое, что его пытается так отчаянно сварить сама Лестрейндж? А какие типы зелий предпочитает эта женщина?

Яды первыми пришли на ум, но толковых объяснений тому, зачем Беллатрикс варить яд, у нее не было. Даже если это и было в ее стиле, Гермиона не думала, что все последствия стоили того.

Второй мыслью было любовное зелье, но она никогда не слышала о подобных взрывах в случаях ошибки, да и Беллатрикс это было ни к чему.

Она же не собиралась что-то делать с ней…

Гермиона задумалась на некоторое время над этой неприятной теорией, прежде чем откинуть ее. Беллатрикс не нуждалась в любовном зелье, чтобы использовать Гермиону как того захочет.

Единственный глоток, о котором Гермиона знала, что его приготовление опасно, был Глоток Разума. Мозг хрупкая, неизведанная вещь. Чтобы произвести какие-нибудь изменения в нем, нужна была очень тонкая работа, а любая ошибка может убить вас, прежде чем вы достигнете желаемого результата.

В этом был смысл. Этот фиолетовый туман сбил Гермиону с толку, и это он сделал с совершенно нормальным человеком, не удивительно, что Беллатрикс так на него среагировала. Вопрос состоял в том, для каких целей варила его ведьма?

Глоток «З»… Завтрашнего? Возможно, она хотела попробовать увидеть будущее, но не было ни одного подобного удачного случая, плюс в большинстве попыток он убивает мозг. Она не настолько глупа и отчаянна. Так что же это? Глоток, глоток, глоток… Глоток чего…

Гермиона довольно долгое время стояла задумавшись. Эти ощущения были вызваны фиолетовой дымкой? Что же она делала с ней?

Она чувствовала тогда, что теряет сознание. Сходит с ума. Становится безумной, как Беллатрикс.

Безумной…

— Глоток Здравомыслия! — победно прокричала гриффиндорка. Она смотрела на нечеткие буквы и знала, что была права, она однозначно была права.

Беллатрикс пытается сварить зелье здравомыслия.

Восторг Гермионы от нового открытия быстро прошел, ведь кроме названия зелья у нее ничего не было.

Из интенсивного курса изучения зелий и их свойств, Гермиона знала, что варить подобное зелье было невыгодно, не говоря уже о том, чтобы пить его. Работа над этим зельем была очень кропотлива, к тому же большинство тех, кому хоть чего-то удалось достичь в приготовлении, сжигали себе горло прежде, чем могли сделать хоть один глоток.

Ингредиенты были сомнительны и опасны, зелье же по всем правилам варилось в очень быстром темпе, и малейшая ошибка несла за собой взрывоопасные последствия.

— Но… Почему? — вслух спросила себя Гермиона, усаживаясь и рассматривая рваную страницу.

Все всегда утверждали, что Беллатрикс сумасшедшая, но Гермиона никогда не думала, что Беллатрикс соглашалась с этим мнением. Сумасшедшие люди никогда не признают своего безумия, не так ли? Это было определяющим признаком сумасшествия. Они не знали, что происходит с их разумом на самом деле.

В ее голове снова послышались отголоски вопля Беллатрикс.

Он думает, что я не знала, что он думает, что они думают, что я сумасшедшая, хотите свести меня с ума? Потому что я действительно могу!

— Волан-де-Морт тоже считал ее сумасшедшей, — пробормотала гриффиндорка. — И она сказала, что не может сделать это без него. Возможно, он варил зелье для нее, может быть, он знал, как правильно…

Это многое объясняет. Если это было одной из тех вещей, которые Волан-де-Морт делал для Беллатрикс, то становилось немного понятней, почему она так горевала по нему. Если Беллатрикс действительно настолько безумная, как всем кажется, и если единственное, что помогало ей справиться с этим, теперь ей недоступно, неудивительно, что она чуть не померла от горя. Если он гарантировал ей здравомыслие, становилось ясно, почему она так слепо шла за ним.

И все же… Что-то ныло в задней части головы Гермионы. Кое-что не складывалось, и она не знала что именно.

Почему Волан-де-Морт делал для кого-то такую милость? Какая ему от этого выгода? Он никогда не поступал вопреки своим интересам.

— Ну, все очевидно, — печально промолвила Гермиона, рассеянно потирая правую голень. На ней красовался слабый изогнутый шрам.

Беллатрикс была самой могущественной ведьмой ее возраста, теперь Гермиона четко это осознавала. С подобной магической мощью она была полезным солдатом в рядах армии. Но ведь неконтролируемая мощь была небезопасна. Подобное безумие скорее могло мешать, чем способствовать продвижению дела.

Но… Гермиона ужасно не хотела этого признавать, однако Беллатрикс не была полностью безумна.

Волан-де-Морт был мертв уже несколько месяцев, так что она была лишена Глотка Здравомыслия все это время. И она вполне сознательно существовала, за исключением тех вспышек безумия, когда речь заходила о темном маге.

Только единственный случай Гермиона могла припомнить, когда Лестрейндж действительно слетела с катушек; безумие в момент гнева, который, казалось, было нереально укротить. Тот ужас в поместье Малфоев, когда Беллатрикс потеряла смысл своей жизни.

Но даже это не казалось пределом для кого-то столь жестокого. Люди гневаются и ломают вещи, когда переживают страшное горе. Как и любой другой Пожиратель смерти Беллатрикс бросалась и ломала людей, когда была расстроена.

Она была более дикой, чем кто-либо другой, если действительно задуматься. Гермиона просто уже привыкла ставить знак равно между Пожирателем смерти и сумасшествием.

Самое смешное было то, что Гермиона всерьез полагала, что вся эта муть с пытками и дикостью было последствием того, что Беллатрикс была просто… Сукой.