Что… Что со мной происходит? Думала она в то время, как разум пытался сбросить дурманные путы. Что происходит с ней?

Беллатрикс коснулась ее кончиком носа и улыбнулась своеобразной ухмылочкой, осчастливив гриффиндорку кротким чмоком в щечку. Бабочки, казалось, могли разорвать девушку в тот момент. Дыхание Пожирательницы отдавало вишней, мятой и таким излюбленным темным шоколадом. Гермиона медленно теряла рассудок.

Это дым, это все он, это… О…

Мозг Гермионы будто плавал то влево, то вправо.

— Ты бы никогда не солгала мне, не так ли, малышка? — мягко, почти нежно спросила Беллатрикс.

Она ласково прикоснулась к щеке Гермионы, и девушка ощутила в теле энергию, словно электрические волны, исходящие от прикосновения ведьмы.

Бледно-фиолетовый дым медленно покидал комнату, проплывая в низ, в зал.

— Нет, — так же благоговейно ответила ей Гермиона. — Никогда.

Она не понимала, зачем произнесла это, она вообще ничего не понимала в этом фиолетовом дурмане, однако это был верный ответ, ведь улыбка Беллатрикс расширилась.

— Нет… Моя кровь лжет, но моя маленькая грязнокровка никогда не станет… Она слишком хороша, не так ли? Она думает, что слишком хороша для такого, — нашептывала Беллатрикс тоном, отдаленно напоминающий любовный.

Разум Гермионы поплыл. Им было приятно прижиматься друг к другу, было так тепло и мягко. Она схватилась за талию Беллатрикс с внезапным, неудержимым порывом, ее губы слегка приоткрылись, ощущая сильную хватку Пожирательницы.

Гермиона ощущала нереальность всего происходящего. Беллатрикс зарычала в ответ на ее действия, впиваясь пронизывающим, полным желания взглядом. Гермиона глубоко вдохнула воздух, пропитанный непонятным дымом, когда Пожирательница уткнулась в изгиб ее шеи.

— Ушло… Все ушло, куда оно делось? Ты избавилась от всего? — громко повторяла Беллатрикс, поглаживая пальцем шею брюнетки.

Гермиона медленно покачала головой, не имея никакого представления о том, что она отрицала.

— Ты моя, — резко повторила Беллатрикс, и Гермиона всхлипнула, когда женщина вонзила зубы в ее шею, уже во второй раз в течение месяца. Она прикусила лишь на мгновение, а затем скользнула языком по ранке, от чего Гермиона вновь всхлипнула, но теперь от удовольствия.

Руки Гермионы соскользнули на бедра Беллатрикс, но это только ухудшило положение. Она вздрогнула, ощутив, что ведьма прижалась еще сильнее. Так много тепла было между ними, оно распространялось меж ног, словно солнце…

Глаза Беллатрикс сфокусировались на ней. Они были переполнены агрессивным собственничеством, от чего внутренности Гермионы словно скручивало.

— Моя грязнокровка, — выдохнула ведьма.

Она склонила голову набок, словно наклонялась для поцелуя.

Ее, шептал вязкий и сладкий голос в голове Гермионы.

Я ее…

Гермиона думала, что может слышать, как их сердца отстукивались друг от друга. В ушах слабо звенело. Ее кровь словно бурлила в жилах.

Беллатрикс остановилась, казалось, на целую вечность. Они будто плавали в море цветного тумана.

Беллатрикс моргнула один раз, два, три.

Пожирательница внезапно попятилась, и без ее веса Гермиона рухнула на пол. Ее голова была словно наполнена сладкой ватой. Было так горячо меж ее бедрами, и сердце болело без всякой на то причины. Тело словно парило в воздухе, ощущалось таким невесомым.

Беллатрикс развернулась и вскинула палочку, направив ее в наполненную дымом комнату, рыча заклинание. Туман испарился мгновенно, только небольшие остатки плавали в глубине комнаты.

Как только его не стало, словно пузырь лопнул в голове Гермионы. Она начала задыхаться, когда звуки и чувства вернулись обратно.

— Что это было? — закричала она, прежде чем могла одуматься. Гермиона поднялась на ноги, все еще пошатываясь.

Беллатрикс игнорировала ее. Она осматривала теперь светлую комнату. Пожирательница ударила рукой по стене.

Гермиона отшатнулась и стала наблюдать, как Беллатрикс начала вертеть головой, словно собака, стряхивающая с себя влагу.

— Проклятье! — неистово завопила ведьма, от чего гриффиндорка снова вздрогнула.

Пожалуйста, скажите мне, что она пришла в себя. Что только с ней произошло? А со мной? Никогда еще в моей жизни… Я чувствовала, будто сошла с ума!

— Чертово зелье, чертова Нарцисса! — ругалась Беллатрикс, обращаясь в основном к себе, прежде чем развернуться и тыкнуть палочкой в лицо Гермионы.

— И ты! Любопытное грязнокровное отродье! Ты ведь просто не могла остаться в стороне? Черт подери!

Когда Беллатрикс развернулась к ней, Гермиона сразу увидела разницу. Она была в ярости, но это было ее обычное состояние.

Тем не менее, оно все еще не было безопасным.

Гермиона пригнулась, когда проклятье полетело в нее. Оно попало прямо над ее головой, отскочив от двери. Гермиона отпрыгнула в сторону, по прежнему дезориентированная и сбитая с толку, но Беллатрикс просто пронеслась мимо нее и открыла дверь в спальню.

Гермиона едва твердо стояла на ногах, когда Беллатрикс вернулась обратно, набросив темный плащ на плечи.

— Давай-ка посмотрим, насколько хорошо ты лжешь мне в лицо, дорогая сестрица, — буркнула ведьма.

Казалось, она совершенно забыла про существование Гермионы.

Гриффиндорка не успела ничего понять, потому что в следующую секунду Беллатрикс просто спустилась по лестнице и со звуком исчезла.

Ушла…

Просто ушла.

Гермиона провела долгую минуту, уставившись на место, откуда аппарировала женщина.

— И что это, черт возьми, значит? — громко произнесла Гермиона в тишину дома.

Она положила руку на голову, которая теперь ныла от последствий странного фиолетового дыма. Хоть все и прошло, терпкий запах вишни все еще щекотал ноздри.

Я думала, что сошла с ума. Я думала, что она сделала что-то, чтобы свести нас с ума. И что, черт возьми, она болтала о крови и лжецах?

Гермиона не могла ответить на этот вопрос. Беллатрикс бормотала о чем-то еще, что-то про Волан-де-Морта, что он лгал ей. Она все еще понятия не имела, о чем говорила Беллатрикс.

Не говоря уже о том, что Беллатрикс снова укусила ее. Почему это повторилось? Гермиона приложила руку к шее и расстроилась, ощутив кончиками пальцев пульсирующую отметину.

Метка определенно еще не скоро сойдет. Опять. И она…

Она была мокрой.

Я должна убираться отсюда, думала она в сотый раз, игнорируя влажность между бедрами. Это не моя вина. Дым был у меня в голове. Она снова забралась мне в голову. Я не могла себя контролировать…

Гермиона подошла к взорванной комнате, пытаясь отвлечься от ненужных мыслей. Она колебалась, прежде чем заглянуть в нее.

Действительно ли Беллатрикс ушла из дому? Она оставила Гермиону наедине со всем этим, с открытой комнатой, в которую вход ей был запрещен.

Комната, в которой она делала что-то очень важное.

Беллатрикс просто ушла. Аппарировала. Она, казалось, была в таком возбуждении, что напрочь забыла о своем заложнике. Но ведь на это Гермиона и надеялась. Шанс на побег? Беллатрикс оставила ее одну в этом доме, даже не позаботившись о выходах из него.

Может быть, ведьму больше не волновало присутствие гриффиндорки?

Гермиона сильно сомневалась. Она не думала, что Беллатрикс вернется в таком же настроении. Их ситуация накалялась с каждой минутой, и даже не смотря на все проблемы, которые уже были у Гермионы, она не могла уйти просто так.

Она хотела домой. Она скучала по друзьям, семье и свободе, она ненавидела Беллатрикс Лестрейндж. Она больше не могла выносить ожидания смерти, которое не покидало ее с момента побега с Гарри и Роном.

Настал момент действия.

Гермиона, все еще немного в прострации, заглянула в комнату.

— Чем, во имя Мерлина, она здесь занималась? — пробормотала девушка, заимствуя известное высказывание Рона.

Полки вдоль обгоревших стен были усеяны осколками от разбитых банок и щепками от бочек. Тонна битого стекла устилала комнату. Для сравнения, Гермиона даже представила себе кладовку Снейпа, которую мог бы подорвать Симус Финниган.