Пахло чем-то специфическим, паленым, но очень сладким, как горящим углем и вишней одновременно.

Гермиона сделала несколько шагов, жалея не в первый раз об отсутствии своей палочки.

— Миссис Лестрейндж? — громко, но неуверенно произнесла она.

Молчание наполняло этаж. Она не ожидала ответа, но тишина нервировала. Она осторожно пошла вверх по лестнице, размахивая рукой перед носом, разгоняя фиолетовый дым. Запах становился гораздо сильнее. Гермиона прижала черную ткань одежды плотнее к носу, гадая, был ли дым безопасен. Она двигалась дальше, желая выяснить.

Дым немного развеялся к тому времени, как Гермиона поднялась наверх. Она замерла, когда увидела ущерб, нанесенным взрывами.

В стене слева, напротив спальни Беллатрикс, зияла огромная дыра, дверь висела на петлях. Комнату наполнял густой, неестественный туман. Ничего не было видно сквозь него.

Гермиона не желала двигаться, не имея представления о том, где находилась Беллатрикс.

Тем не менее… Любопытство сжигало ее изнутри.

Этот запах вишни становился гораздо сильнее. Она почувствовала легкое головокружение, словно вдохнула веселящий газ на приеме у ее родителей-стоматологов. Она поняла, что ей нужно сделать выбор, прежде чем фиолетовый дым окутает ее разум.

— Миссис Лестрейндж? — снова тихо повторила Гермиона, нервно заглядывая в комнату.

Реакция была мгновенной.

Беллатрикс выскочила из тумана, будто по мановению палочки.

Гермиона вскрикнула от удивления, не успев опомниться. Ведьма с криком Импедимента! отправила ее в полет прямо по узкому коридору. Она ударилась головой о дверь спальни Беллатрикс и скользнула вниз, оглушенная, прежде чем Пожирательница оказалась на ней.

— ГРЯЗНОКРОВКА! — проревела Беллатрикс над ухом.

Она протянула руку и пару раз встряхнула Гермиону, а потом, подняв ее на ноги, треснула спиной об дверь так, что сердце девушки заколотилось от страха с удвоенной силой.

Она встретилась взглядом с Беллатрикс и вдруг не смогла вдохнуть.

Женщина была совершенно не в себе.

Ее дикие черные глаза были широко раскрыты, полны безумия. Ее зубы хищно обнажились, взлохмаченные волосы были пропитаны едким дымом. Палочка была прямо напротив лица Гермионы, а державшие руки сильно дрожали.

— Какого черта ты здесь делаешь, грязнокровка? Мерзкая дрянь, ты пришла, чтобы попытаться убить меня? — ужасно громким голосом требовала ответа Беллатрикс.

— Нет, нет, я не… — ахнула Гермиона, ее живот скручивался от страха.

— Заткнись! — закричала Беллатрикс, заставляя Гермиону прижаться спиной к двери.

Она знала, как Беллатрикс теряет разум от гнева. Ей даже приходилось наблюдать, как ведьма переносит свое горе. Но это было что-то другое, что-то, что Гермиона раньше никогда не видела. Конечно, все считали, что Беллатрикс сошла с ума, но на этот раз не было никаких причин для безумия, она просто выжила из ума.

— Ты думала, я не знаю, что они всегда думают, что я не знаю, что я не узнаю? Он думает, что я не знала, что он думает, что они думают, что я сумасшедшая, хотите свести меня с ума? Потому что я действительно могу! — Беллатрикс зарычала, будто обращалась не к перепуганной Гермионе.

Она не смела заговорить или отвести взгляд от глаз Беллатрикс. Черные глаза, казалось, поглощали ее. Когда ведьма дышала, бледно-фиолетовый воздух вырывался облачком из ее рта.

— Я пила все это, каждый раз, когда он просил, ведь так? Разве я не делала этого? — Беллатрикс визжала, ведьма будто впала в истерику.

Ее палочка выпустила ярко-голубую вспышку света, которая была словно ненамеренной, но, к счастью, оказалась безвредной. Гермиона обнаружила, что все это время быстро кивала, соглашаясь со всем, что лепетала Беллатрикс. Ведьма моргнула и зарычала, придавливая руками плечи Гермионы, касаясь груди, оставляя еще больше синяков.

— Я была верной, всегда преданной, вы все лжецы. Грязные, грязнокровные отбросы, все вы! Все всегда думают, что сумасшедшая Белла никогда не узнает, что она никогда не увидит дерьмо в ваших глазах, не сможет разглядеть его в ваших ртах, а я смогла, о, да, смогла…

Голос Беллатрикс смягчился и перешел в беспорядочное бормотание, которое Гермиона не могла разобрать. Она дрожала, сбитая с толку и полностью скованная страхом.

— Моя собственная кровь, моя кровь, моя кровь, моя кровь, — прошептала быстро Беллатрикс, ее грудь хаотично вздымалась.

Ее хватка ослабла. Она смотрела поверх головы гриффиндорки, шепча про свою кровь снова и снова, пока Гермиона смотрела на нее в недоумении.

Струйка крови скатилась с головы ведьмы, ее глаза были расфокусированы. Казалось, она смотрела куда-то вдаль.

— Б-Белатрикс… Пожалуйста, вам больно. Дайте мне… Позвольте мне помочь, — медленно произнесла Гермиона дрожащим голосом, однако она сразу же получила противоположную реакцию.

— Грязнокровка! — снова закричала Беллатрикс, переключая свое внимание на гриффиндорку. — Моя маленькая грязнокровка. Отброс среди отбросов. Моя кровь против грязнокровки, ты должна быть мертва! Ты должна была умереть первой. Но он лгал, он соврал мне, он ушел, ты отняла его у меня.

Он — это, несомненно, Волан-де-Морт. Ярость искажала черты Беллатрикс, и Гермиона знала, что ей не светит ничего хорошего.

Но страх слишком сковал ее тело, чтобы она смогла произнести хоть слово. Много раз ей удавалось сменить гнев на что-то иное в этой точке. Она находила в себе мужество и храброе сердце, но прямо сейчас она ощущала себя в ловушке, ей стало так страшно, как было только в поместье Малфоев, ведь сейчас Беллатрикс не пыталась спровоцировать ее, не игралась с ней, разум даже не присутствует в ее теле.

Она потеряла контроль. Она была словно из ада, готовая разорвать все что угодно на своем пути.

Снова. Она снова собирается причинить мне боль. Все повторится.

О, Боже, пожалуйста, нет.

— Ты забрала моего Господина, моего Темного Лорда, мой рассудок. У меня ничего не осталось, я не могу остановить это, я не могу, он солгал мне, он лгал, я знаю, что лгал. Я не смогу сделать это без него! Я отдала ему все, а ты забрала все у меня! — зашипела Беллатрикс.

Она схватила Гермиону за горло, воздух едва мог поступать.

Гермиона не посмела говорить, даже если бы у нее и была такая возможность. Что-то случилось с Беллатрикс в той комнате, в этом фиолетовом тумане.

Гермиона прижимала руки к двери позади нее, рывками вдыхая воздух, слезы капали из глаз. Она ничего не могла с этим поделать. Она не была так напугана с того самого дня, когда ей довелось побывать в огне.

Беллатрикс смотрела на нее тем же взглядом, полным обещания неминуемой смерти.

— Моя маленькая грязнокровка… Ты забрала все. Ты заставила всех уйти… — голос Беллатрикс резко приглушился, ее тон смягчился.

Беллатрикс стала опускать палочку вниз, словно ведьма забыла, как нужно держать ее.

Они смотрели друг на друга, одна в безумии, другая в ужасе. У Гермионы закружилась голова, и она не была уверена, было ли это из-за отсутствия воздуха, или же из-за запаха древесного угля и вишни, но она знала, что ее сознание продолжает сопротивляться.

Она начала вдыхать столько, сколько вообще могла, вдыхать запах вишни и духов Беллатрикс. Ее голова становилась все тяжелее и тяжелее. С каждым вдохом по ее телу распространялось странное покалывание.

Что?

Как ни странно, страх начал исчезать, словно фиолетовый дым, выходящий прямо из дымохода.

— Моя грязнокровка, — пробормотала Беллатрикс, их взгляды встретились, будто были мощнейшими магнитами в мире.

— Ты моя.

Голос Беллатрикс наполнился непонятным трепетом. Ее слова что-то задели в сознании Гермионы, заставляли что-то порхать в животе гриффиндорки.

Беллатрикс вдруг на секунду прижалась, а потом резко отпустила Гермиону. Она сразу же вдохнула терпкого воздуха и ахнула, ощутив придавливающее ее к двери тело ведьмы. Беллатрикс прижалась лбом ко лбу, и Гермиона ощутила странный импульс, разошедшийся волнами по всему телу.