Гермиона молчала. Она едва могла дышать, сердце вырывалось из груди, словно само пыталось приблизиться к холодной женщине.

— Давай проясним, грязнокровка. Даже если бы я и фантазировала о женщинах, это никогда бы не была ты, — прорычала Беллатрикс, впиваясь пальцами в ключицу Гермионы.

Гермиона смотрела в бездонные черные глаза, словно потопая в море и находя там безумие, а также омерзение ко всему происходящему. Конфетное, душистое дыхание Беллатрикс било ее при каждом выдохе. Грудь ведьмы вздымалась напротив нее с едва сдерживаемым гневом.

— И ты хочешь знать, почему, малышка? — пробормотала Беллатрикс. — Даже если бы не было твоей омерзительной крови, я бы никогда не сблизилась с такой, как ты. А все потому, что ты слаба. Ты трус. Ты никогда бы не была достаточно хороша для меня.

Ты недостаточно хороша.

Ты слаба.

Трус.

Беллатрикс уже говорила ей все то ранее, кроме труса.

Оно задело что-то глубоко внутри, и ее тело отреагировало. Гермиона почувствовала, как мышцы свело в челюстях, как прилило огромное презрение в груди.

— Убирайся от моего лица, — тихо сказала она, ее руки сжимались так плотно, что ногти впивались в ладонь.

Она чувствовала переполняющий ее гнев, она больше не ощущала давления палочки на шее.

Я ненавижу ее. Ненавижу, ненавижу ее, я терпеть ее не могу.

Беллатрикс рассмеялась, но не отклонилась ни на дюйм. Ярость Гермионы только раззадорила ее.

— Заставь меня! — рявкнула вдруг Беллатрикс, ее глаза полностью распахнулись, и Гермиона могла разглядеть в них каждую деталь.

Гриффиндорку потряхивало. Она не помнила, чтобы когда-нибудь испытывала подобный гнев за всю свою жизнь. Но она не двигалась, пытаясь сдержаться, зная, что следующее решение может определить: выживет она, или нет.

Она должна была быть осторожной, действительно осторожной прямо сейчас.

— Я так и думала, — широко ухмыльнулась Беллатрикс, чуть склонив голову набок с издевательским смешком. — Все болтаешь и ходишь вокруг да около, детка.

Контроль Гермионы внезапно скользнул прямо сквозь пальцы.

— Ты действительно так считаешь? — яростно ответила девушка, ее плечи опасно напряглись.

Логический тихий голосок в задней части ее головы тревожно сигналил. Она теряла контроль.

Беллатрикс окончательно добила ее.

— О, да, — зарычала ведьма и снова прижалась лбом к ее голове так сильно, что было больно, она обнажила зубы, прежде чем громко расхохотаться в ответ на суровое, хмурое выражение лица Гермионы.

— Это был правдивый ответ на вопрос, почему такая как я, никогда бы не связалась с такой как ты. Когда дело пахнет жареным, ты не храбрая гриффиндорская львица, — проворковала Беллатрикс омерзительно сладким голосом.

Пожирательница понизила тон, словно разделяла какую-то тайну с Гермионой, у которой все тело дрожала от охватывающего ее желания сопротивляться.

— Истина заключается в том, что ты ничто иное, как маленькое, невзрачное создание… Пугливый котенок, — прошептала Беллатрикс в губы с тяжелой, насмешливой гримасой.

Гермиона укусила ее.

В мгновение она укусила выпяченную губу Беллатрикс. Она дернулась вперед и щелчком зубов сомкнула челюсти на нижней губе, кусая ее.

Беллатрикс тряхнуло с удивлением и резким визгом, она была шокирована. Попыталась инстинктивно отодвинуться, но тут же замерла, зажатая в зубах Гермионы, шипя от боли.

Взгляд Беллатрикс, когда Гермиона медленно склонила голову назад, дергая губу ведьмы за собой, предвещал мучительную смерть.

Ее зрачки потемнели так сильно, что не осталось больше коричневого. Она выставила две руки по обе стороны от головы Гермионы, неохотно наклонившись вперед с ней, чтобы избежать разрыва своей губы, когда брюнетка откинулась, увлекая ее, потянув женщину за собой, словно она была на поводке.

Голова Гермионы, наконец, наткнулась на спинку дивана, и только тогда она выпустила ноющую нижнюю губу Беллатрикс, синюю, но не кровоточащую.

У Гермионы был настоящий момент триумфа.

Она тяжело дышала, переполняемая гневом и возбуждением. Она настолько обезумела и была довольна собой, что это сделало ее легкомысленной, а все из-за взгляда на лице Беллатрикс.

Давай посмотрим, как ты снова назовешь меня трусом.

Беллатрикс смотрела на нее, охваченная вихрем неконтролируемых эмоций.

Шок, ненависть, отвращение, ярость…

И желание.

Не было смысла отрицать это, скрывать. Беллатрикс зависла над девушкой, сидя верхом и выставив руки вперед. Все указывало на эти самые эмоции: как Беллатрикс лизнула ее теперь опухшую губу, или как ее грудь вздымалась вверх и вниз.

Или как ее глаза мерцали в направлении губ Гермионы, как она начала внезапно поддаваться вперед…

В один короткий момент, Гермиона напряглась от внезапного предположения, что Беллатрикс собиралась поцеловать ее.

Но вместо этого, женщина решила убить ее.

В последнюю секунду Беллатрикс качнулась назад, в сторону от Гермионы, а не к ней, размахивая палочкой.

— Круцио!

Гермиона закричала и не ощущала ничего, кроме агонии. Страшная боль охватила ее тело и отбросила на пол. Она извивалась, когда Беллатрикс, стоя в стороне, свирепо наблюдала за ней. Гермиона охрипла от крика, потому что ведьма все держала ее под проклятием, и держала, держала, держала ее.

Она не собиралась останавливаться на этот раз.

Гермиона знала, что в этот раз она умрет. Она пересекла черту, Беллатрикс собиралась замучить ее до смерти, или до безумия, она сама собиралась сойти с ума, если ведьма не остановиться, она хотела умереть, она должна была умереть, чтобы боль ушла.

Беллатрикс стояла над ней, широко раскрыв глаза в безумии, вне контроля. Она неумолимо направляла свою палочку на Гермиону, ее лицо было искривлено в яростной гримасе.

В тот момент, когда Гермиона знала, что больше не выдержит, что боль сейчас остановит ее сердце, поглотит ее мозг, Беллатрикс опустила палочку.

Ее крик внезапно разрезал тишину, что прозвучало оглушающе в полной тишине.

Это было худшее проклятие Круциатус, которое ей доводилось испытывать. Вокруг были темные пятна, но она до сих пор неподвижно лежала, задыхаясь и глядя на Беллатрикс, страшась ее еще больше.

Беллатрикс тоже нервно дышала, ее грудь вздымалась вверх-вниз очень быстро, борясь с корсетом за воздух. Руки добела сжимали изогнутую палочку. Воздух вокруг затрещал от энергии.

А потом она начала смеяться.

Это началось с медленного, легкого смешка, который перешел во взрыв хохота, потом она вскинула голову и взвыла, заполняя весь дом звуком своего безумия.

Гермиона лежала, подрагивая, ее голова раскалывалась.

Когда она, наконец, начала проваливаться во тьму, она все еще слышала смех Беллатрикс.

Комментарий к

Таак, вот очередная глава. Оправдываться за задержку не буду, так как занятость была очень высокая и есть, не буду больше ставить какие-то определенные сроки сдачи главы, потому что не выходит. Фанфик не заброшен и не будет.

========== Часть 7 ==========

Что-то изменилось между ними после этого.

Гермиона не была уверена, что именно, и понятия не имела, хороший ли это был знак, или не очень. Случился сдвиг в динамике их отношений. Он был маленький и слабый, но все же. Воздух между ними был напряжен теперь по несколько другим причинам.

Ну… Ладно, большая часть этих причин была очевидна, по крайней мере, для Гермионы.

У нее начались очень яркие сны. Их не было раньше. У нее было много кошмаров, где она была похищена и в таком духе, но не таким образом, как сейчас.

Это были мокрые сны. И во всех, конечно же, главную роль исполняла Беллатрикс. После того случая с невообразимой дерзостью, что-то засело внутри Гермионы.

Боже, она была настолько глупа, чтобы на самом деле укусить женщину. Что, черт возьми, ударило ей в голову?

Сны заставляли Гермиону просыпаться потной и вызывали отвращение самой к себе. Она подумывала несколько раз над тем, чтобы скользнуть рукой между ног и позаботиться о том, что отдает почти болезненной пульсацией, но никогда не позволяла себе такого унижения.