И этот туго затянутый корсет.

Она отвратительна. Мне все равно, как она выглядит, она причиняла мне боль.

Но тепло между ее бедер доказывало обратное. Она поклялась, что во всем виновата книга, а не Беллатрикс.

— Твои панталоны уже пора выжимать, грязнокровка? Ты выглядишь ужасно… Возбужденной, — надменно произнесла Беллатрикс, приближаясь к задней части дивана.

Она была слишком близка к разгадке.

— Ничего, — слишком быстро произнесла Гермиона.

Черт. Сосредоточься, Гермиона, давай.

Беллатрикс вздернула идеальную бровь в ответе. Она скользнула вокруг дивана с подозрительным выражением на лице, которое заставило Гермиону поежиться.

— Что ты задумала? — внезапно потребовала Беллатрикс.

Окончательно выздоровев, Гермиона утратила способность сохранять выражение своего лица пустым. Беллатрикс прочитала ее так же легко, как Гермиона прочитала все эти книги. Она ничего не ответила, только пожала плечами, зная, что это раздражит Пожирательницу. Ей нравились прямые ответы, но рот Гермионы просто отказывался открываться.

Ведьма, казалось, не была в одном из своих бурных настроений, хотя, вероятно, если она спустилась сюда, то эксперименты со взрывами проходили не лучшим образом.

Так что, вероятно, она искала лишний повод задеть Гермиону, или причинить ей боль. Гриффиндорка хотела в этот раз помешать ей получить его.

— Меня тошнит от тебя, снующей туда-сюда все время, — лениво произнесла Беллатрикс, когда не получила никакого определенного ответа, а затем увидела журнал, лежащий поперек дивана, наполовину свисавший оттуда, куда его забросила Гермиона.

— Ты порочила своими грязными ручонками чистые книги? — спросила Беллатрикс с любопытством.

Пожалуйста, не узнай чертов журнал, просила Гермиона отчаянно, нервно наблюдая за женщиной.

Беллатрикс открыла кожаный переплет и, сузив глаза, прочитала заглавие, выведенное золотой строкой: Прогулки с вейлой: Том 3.

А потом она улыбнулась.

Это была недобрая улыбка.

Гермиона снова внутренне выругалась, когда лицо Беллатрикс озарилось весельем. Она точно знала, о чем писалось в журнале. Гермиона бы не особо стеснялась данного чтива, но будучи пойманной после всех тех фантазий и мыслей о Беллатрикс, она почувствовала себя очень неловко.

— Я должна была понять, что ты тяготеешь к подобному, — рявкнула Беллатрикс со смехом. — Боги, как же я раньше не замечала, какая ты извращенка на самом деле? Любительница слабого пола.

Беллатрикс не переставала терзать эту тему даже недели спустя. Она правильно определила предпочтения Гермионы и использовала это в качестве новых поддевок.

С этим справиться было тяжелее всего, потому что Гермионе было совершенно некомфортно с ее сексуальностью за пределами собственных рук и фантазий.

И Беллатрикс знала об этом.

— Я не извращенка, — фыркнула Гермиона, все еще ощущая чрезмерное тепло на лице.

Она знала, что лучше не спорить с Беллатрикс, ведь та только этого и добивалась. Это была игра, в которую они играли. Беллатрикс задевала и насмехалась, желая получить ответную реакцию, а Гермиона должна была просто сидеть и терпеть.

И все же… У всех есть свои пределы.

— Да ладно? Ты будешь сидеть и делать вид чопорной ханжи, даже после чтения этого мусора? — произнесла Беллатрикс со своим фирменными хихиканьем, насмешливо размахивая журналом перед Гермионой.

— Ты немного лицемерна, грязнокровка, не так ли?

Лицемерна? Ноздри Гермионы затрепыхали. Как Беллатрикс из всех людей посмела обвинять ее в лицемерности? Это было слишком, чтобы снести в тишине!

Может, во всем была виновата скука, а может постоянные оскорбления. Она не выдержала, даже не вспомнив об опасной натуре Беллатрикс Лестрейндж.

— Лицемерна? — возмутилась Гермиона. — Хорошо, тогда почему бы вам не рассказать мне, откуда вам известно о содержании этих журналов, если вы сами их не читали?

Беллатрикс была удивлена, услышав дерзкий ответ, ведь Гермиона была послушной в течение нескольких недель, но потом ведьма надменно ухмыльнулась. Ее глаза на самом деле отражали то, что с натяжкой можно было назвать напряженностью. У них не было серьезных стычек с того дня в кухне.

В данный момент, казалось, Беллатрикс была более склонна продолжать подстегивать Гермиону, чем осадить ее. Это было неожиданно для самой гриффиндорки.

— Мне как-то приходилось натыкаться на это, малышка. Я прочитала все, что можно найти в этой комнате, но я никогда не притрагивалась к журналам по тем самым причинам, по которым они так тебя привлекают.

— И по каким же причинам? — произнесла Гермиона, взбешенно уставившись на ведьму.

Она знала, что должна остановиться, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля, но она просто не могла. Было что-то в Беллатрикс, что заставляло ее отдаваться эмоциям.

— По неприличным, — заговорческим тоном произнесла Беллатрикс, будто говорила о чем-то глубоко личном. А потом она захихикала.

Брови Гермионы вздернулись в раздражении.

— Я читала их по тем же причинам, что и вы! — возмутилась она. — Не говоря уже о том, что это было последнее, что оставалось непрочитанным из этой полки.

Беллатрикс уже открыла рот, чтобы сказать что-то язвительное, когда Гермиона указала на книжную полку позади нее. Пожирательница захлопнула рот и удивленно посмотрела на стеллажи с книгами, что заставило Гермиону почувствовать себя неуверенно… И в то же время гордиться собой.

— Ты прочитала все, что стоит на полке? — Беллатрикс в недоумении сузила глаза.

— Э-э… Ну, да, — застенчиво пробормотала Гермиона, заламывая пальцы. — Их там не так уж и много на самом деле…

— Некоторые из этих книг длиною в тысячу страниц. Их невозможно прочитать всего за пару недель.

— Я прочитала, — резко ответила Гермиона, защищаясь в ответ на скептический взгляд Беллатрикс.

Долгое время Пожирательница смотрела на нее, вероятно, пытаясь сказать, что она лжет. Гермиона перетаптывалась с ноги на ногу, будучи слегка смущенной. Она была одержима книгами, и Беллатрикс не могла доказать обратное.

Так что, теперь у нее было хоть что-то, чем можно было похвастаться перед самым носом ведьмы.

— Что за жадная грязнокровка, — в конце концов, выдала с отвращением Беллатрикс. — Ты просто поглощала их одну за другой, как типичная всезнайка. Ты даже не задумывалась над ними должным образом.

Гермиона усмехнулась про себя, отметив резкий спад качества насмешек Беллатрикс.

— Ну, я задумывалась. Я проникалась всем, что читала, и эти журналы я изучала по тем же причинам, что и все остальные книги. Так что если вы подразумеваете, что есть что-то неприличное в Философии забытых фараонов… — Гермиона замолчала, потому что Беллатрикс закатила глаза и небрежно отмахнулась от нее рукой.

Она была совершенно невыносима! Кто мог находиться с ней в одной комнате более пяти секунд?

— Это все нелепые оправдания, которые ты там себе напридумала, ведь ни у кого не бывает такого выражения лица после прочтения Философии забытых фараонов… — фыркнула Беллатрикс.

— Как вы можете попрекать меня журналами, если сами читали их? — потребовала Гермиона более высоким тоном, приближаясь к своему приделу.

Ухмылка Беллатрикс расширилась в явном раздражении. Если бы Гермиона не знала ее лучше, ей бы показалось, что Беллатрикс желала побороться с ней.

Но она знала.

Беллатрикс любила вызовы. По какой-то причине ей нравилось доводить Гермиону. Она получала гораздо больше удовольствия, мучая отбивающуюся гриффиндорку.

Обычно Гермиона не велась на провокации, но нравится ей это, или нет, но ее эго желало встряски.

— Потому, что я не переношу тебя, малышка, — растягивая слова, произнесла Беллатрикс, надуто выпятив переднюю губу. Она быстро моргнула, насмешливо хлопая длинными темными ресницами.

Гермиона ненавидела, когда эта насмешливость граничила с ранее неизвестной ей порочностью.

— И почему же? — произнесла Гермиона тоном, опасно похожим на неуважительность.