Госпожа Мюриэл тоже хорошо знала свое дело.

Один взгляд на зеркало снова вызвал в ней желание воспользоваться этим кремом, потому что ее глаз был единственным, кому стало еще хуже, чем вчера. Черный синяк и большая мягкая припухлость были на месте ее глаза. Гермиона вздохнула и дотронулась к синяку, поморщившись.

Я должна быть более осторожной с этого момента. Гораздо осторожней.

Она едва могла нормально видеть из-за ее опухшего глаза, поэтому и решила теперь гораздо более тщательно выбирать время для стычек.

Она не могла забыть, насколько непредсказуема была Беллатрикс. Сегодня это может быть черный глаз, а завтра перерезанное горло.

И, говоря о дьяволе, где она? Кровать была застелена, и когда Гермиона коснулась простыни, она все еще была теплой.

Хм.

Последний раз, когда она решила поискать женщину, закончился устным и физическим нападением, а также сексуальным домогательством, вспомнила Гермиона не без румянца. (Хочет она того, или нет, она никогда не сможет забыть, насколько бесстыдной была Беллатрикс).

Она не знала, что делать, и целых две минуты прокручивала в голове варианты. Она могла бы сидеть здесь и ждать Беллатрикс, которая возможно вернется, или пойти и найти ее самой.

Гермиона приняла решение в пользу первого варианта, пока ее живот не зарычал так громко, что ее щеки порозовели еще больше. Она нервно положила на него руку, словно успокаивая.

Она была голодна.

Она никогда не ощущала такого голода. Последнее, что она ела, были несвежие лепешки в гостинице Аберфорта, и это было несколько дней назад. Она была так голодна, что было больно.

Гриффиндорка взглянула на часы, висящие над кроватью, и увидела, что уже был поздний вечер.

Да. Беллатрикс позволила ей поспать.

Вряд ли, Гермиона поджала губы. Скорее она просто оставила ее лежать на полу.

Ее живот снова подал жалобные звуки. И только тогда Гермиона ощутила невероятный аромат в воздухе. Что-то варилось внизу. Пахло так аппетитно, что она начала вдыхать глубже, чем обычно.

Хорошо. Это решило проблему. Она найдет Беллатрикс. Или, скорее, источник этого вкусного запаха.

Гермиона обернула рубашку плотнее вокруг себя, чувствуя себя голой в дневном свете, и вышла из спальни. Она взглянула на комнату в конце коридора и заметила что-то, чего раньше не замечала.

На двери в конце коридора красовался символ, который она не могла прочитать с такого расстояния. Она порывалась подойти, но вспомнила о предупреждении Беллатрикс и решила не перечить ей. Другая дверь была плотно закрыта.

Она спустилась вниз по скрипучей лестнице, ощущая холод под босыми ногами. Прокралась в гостиную так тихо, как только могла. Там радостно полыхал костер в камине, но Гермиона поморщилась, вспомнив другой камин.

Запах готовой пищи здесь ощущался гораздо сильнее, и ее пустой желудок стал умолять ее подойти ближе к кухне.

Там была Беллатрикс.

Пожирательница стояла спиной к Гермионе. Она все еще была в своем черном ночном платье, но волосы были заколоты, а рукава закатаны до локтей. Гермиона несколько раз моргнула, чтобы прогнать видение. Длинный шрам изгибался вдоль задней части шеи ведьмы. Он был очень похожим на тот, что был у нее на ключице.

Хотя вид Беллатрикс с заколотыми сзади волосами был непривычен (Гермиона понятия не имела, как ей удалось собрать все эти вихри вместе), самым шокирующим было то, чем именно занималась ведьма.

Беллатрикс Лестрейндж готовила.

Ну, конечно же, это была она, ведь кроме нее и Гермионы в доме никого не было. Но девушка все еще не могла переварить полученную информацию.

Богатая чистокровная брезгливая Пожирательница смерти не могла готовить, ведь так? Домовые эльфы делали это для таких как она, даже для жен, подобных Нарциссе, которые до сих пор не знают и о половине работ своих слуг. Они не знали, как чистить, или готовить, или заботиться о себе в принципе.

Тем не менее, Беллатрикс стояла у плиты, держась за сковороду. Звук шипящих колбас наполнил слюной рот Гермионы. И она наблюдала, как Беллатрикс взяла сковороду и сбросила жареную колбасу на тарелку вместе с яйцами и беконом. Черноволосая женщина отошла от плиты, игнорируя Гермиону. Она схватила щепотку чего-то зеленого из чаши на столешнице и посыпала этим яйца, затем посолила.

Желудок Гермионы снова громко среагировал. Она схватилась за живот, но было поздно.

Беллатрикс обернулась и поймала взгляд Гермионы, но не удивилась, увидев ее.

— Утро, грязнокровка, — глумилась она, положив руку на бедро. — Черт, я думала, что ты умерла во сне, что свободна от твоего тошнотворного существования. Жалко…

Гермиона не ответила, просто смотрела с порога на женщину с опаской. Она глянула на еду, приготовленной Беллатрикс. Весь дом был полон запахов, умоляя ее умять эту пищу без разговоров. Ее желудок так кричал об этом.

— О, нет, нет, нет, — издевательски проговорила Беллатрикс, и Гермиона вздрогнула, когда женщина пощелкала пальцами перед самым ее лицом, привлекая внимание.

Как она очутилась здесь так быстро? Она была быстрой и тихой, словно змея.

— Даже не думай об этом, грязнокровка. Как будто чистокровная ведьма когда-нибудь приготовит что-то для такой собачонки, как ты. Я бы разбудила тебя и заставила готовить мне, ведь это твоя обязанность, если бы не была так уверена, что ты все испортишь. Ты хуже эльфа, ты бесполезна, и это отвратительно.

Гермиона нахмурилась. Это было просто несправедливо. Ей даже не дали возможность попробовать…

Ерунда, это не важно! Она никогда не была рабыней и не приготовила бы для Беллатрикс ничего!

Не обошлось бы и без избиений. Ее ребра до сих пор ныли. По крайней мере, Беллатрикс бы пришлось много попотеть, чтобы заставить сделать это.

— Хорошо, — осторожно ответила Гермиона, зная о палочке на бедре у Беллатрикс.

Беллатрикс посмотрела на нее долгим взглядом, прежде чем, наконец, развернуться и вернуться к плите. Она приготовила более чем достаточно для двух человек.

Возможно, это была еще одна злобная пытка.

Беллатрикс продолжила готовить у плиты яйца с сосисками и с чем-то еще, что Гермиона не могла разглядеть. Она озадачено наблюдала, с какой легкостью работала Беллатрикс. Это не был традиционный завтрак, но выглядело чудесно.

Она хороша, подумала Гермиона. Беллатрикс хорошо готовит. Почему она не может так же?

Гермиона могла только с тоской смотреть на лишние яйца, бекон и колбасу на тарелке. Она не знала, что делать. Беллатрикс не могла морить ее голодом, не после всего, что она сделала, чтобы затащить ее сюда живой.

Но Гермиона не была уверена в логических способностях у делай-как-я-говорю-или-я-запытаю-тебя женщины. Это было бессмысленно, но Беллатрикс просто оставила ее стоять на месте.

Ведьма наконец-то закончила готовить, затем резко повернулась к мусорке и с помощью магии избавилась от остатков еды. Желудок Гермионы покачнулся, не перенеся такой потери.

Она действительно просто…?

Гермиона смотрела с отвращением на то, как Беллатрикс взяла тарелку с едой, а потом побрела мимо нее в гостиную.

Отвратительная. Совершенно отвратительная женщина!

— Так, что я должна есть? — спросила Гермиона со всей отвагой, которую смогла собрать.

— Можешь съесть дерьмо, мне плевать, — беспечно ответила Беллатрикс, откинувшись на диване.

Она взмахнула палочкой, с ближайшей полки слетела книга и стала парить перед ней. Она открыла случайную страницу и со звоном вилки об тарелку начала есть.

Гермиона нахмурилась, действия Беллатрикс все еще жалили ее, но она была больше раздражена тем, что понятия не имела, что должна была делать. Она наполовину ожидала повторения вчерашнего, даже убийства, но теперь Беллатрикс вела себя так, словно ее вообще не существовало.

Непредсказуемая, напомнила себе быстро Гермиона. Она все еще легко может убить тебя, если решит, что яйца плохи на вкус.

Гермиона решила, что игнорирование Беллатрикс в данный момент ей только на пользу. И она поняла, не без очередного урчания живота, что постоянный страх за свою жизнь вовсе не заглушает голод.