– Я… я ничего не понимаю, – затрясла головой и с силой заморгала, всё ещё рассчитывая на то, что он – галлюцинация и вот-вот исчезнет.

Но самым ужасным было то, что я готова была признать себя сумасшедшей, но не была готова к тому, чтобы признать Августа таким, каким он предстал передо мной спустя пять лет.

Сделав шаг вперёд, он сложил руки на груди и пронзил меня острым взглядом исподлобья, так что вновь мурашки побежали по коже.

– Верни то, что по праву моё, – голосом, словно приговор вынося. – Верни… и может быть… я позволю тебе умереть максимально безболезненно.

– О чём ты говоришь? – голос мой слабел, а перед глазами всё раскачивалось, как на волнах. Во рту было сухо и горячо, а ещё я чувствовала жжение в глазах… Это было самым странным, – мне хотелось плакать, но не от потрясения, а от чувства, словно… словно меня только что жестоко предали.

– Ты ненастоящий. Тебя не существует. – В тот момент отрицание стало моей спасительной таблеткой от чувств, что словно лавина обрушились на голову. – Тебя нет. Тебя нет! Исчезни! Тебя не существует!

Поднявшись ещё на несколько ступенек, почувствовала, как в обнажённую икру уткнулся холодный нос одного из доберманов, но я больше не боялась… Я точно знала, что ни Август, ни его псы не смогут причинить мне вреда. Потому что он был создан по МОЕМУ сценарию! На МОИХ условиях! Самым главным из которых было – никогда не причинять мне вред! Я разрешала ему ненавидеть всё и всех, делать всё, что ему вздумается, но никогда и ни при каких обстоятельствах не делать больно мне.

– Стой на месте, Рони! – прозвучал его приказ, но я проигнорировала. И я не ошиблась – псы не тронули меня. Так же, как этого не мог сделать их хозяин.

Ещё шаг вверх по лестнице и доберманы, надобность в которых пропала, двумя чёрными дымками растворились в воздухе.

– Отдай её мне, Ника!

– Его нет. Его нет…

– Отдай её мне! – он вихрем устремился ко мне, схватил за плечи и несколько раз встряхнул.

– Его нет… – Мои глаза были закрыты. – Его не существует!

– Вер-р-рни мне её!

– Тебя нет! Н-е-ет!

– ВЕРНИ!

– ТЕБЯ НЕТ!

– Верни мне мою свободу, Рони!!!

– Вероника? – прозвучал вдруг озадаченный женский голос, и стало поразительно тихо. Везде: вокруг, в моей голове. Удивительно спасительно тихо. – Что случилось? Почему кричала?

Моя пожилая соседка с восьмого этажа выскочила на лестницу в одном халате и с бигуди в волосах, и теперь смотрела на меня совершенно обескураженным взглядом. Точно так же, как я смотрела на то место, где секундами ранее стоял Август. Но больше его там не было.

– Вероника? Всё хорошо?

– Д-да… Да, – ответила тихим слабым голоском, обливаясь потом с ног до головы.

Ещё смогла подхватить с пола пакет с мусором, бросить его в мусоропровод, извиниться перед соседкой за то, что навела шуму из-за безобидного паучка, а затем закрылась в квартире и…

***

– …и напившись снотворного, лучшее, что смогла сделать, это с головой залезть под одеяло и провалиться в сон. Что? Что за недоумение во взгляде, доктор? Уже жалеете, что взялись за это гиблое дело?

– Нет, я… я задумалась. То есть после того, что случилось, ты захотела уснуть?.. Даже будучи в курсе, что Август может прийти к тебе во сне?

– Вы плохо слушали, доктор?.. Моя фантазия стала реальностью. Августу больше незачем было приходить ко мне во снах, если он мог просто постучать в дверь. Если раньше я сбегала в сон, где Август мог спасти меня от реальности, то пять лет спустя я начала сбегать в сон, чтобы спастись от Августа. Я говорила вам: это черта, переступив которую, дорогу обратно уже не найти.

Я создала тебя прекрасным: от кончиков пальцев и до макушки.

Потерялась в глазах твоих ясных и забыла создать тебе душу.

** ** **

– Всё в силе? Сегодня вечером?

– Да, как и договаривались.

– Эй, Ник, ты в порядке? Голос какой-то странный.

– Да, всё отлично, – выдохнула я в трубку. – Уволили разве что.

– ЧТО?! – заорала Динка, да так громко, что пришлось отдёрнуть телефон от уха и смачно чертыхнуться, – прохожие на улице оценили. – Тебя уволили и ты… ты вот так просто об этом говоришь?!.. Когда этот старый козёл выпер тебя?!

– Эм-м… два дня назад.

– Класс! И говоришь ты мне об этом только сейчас? Вот так, да?.. Почему сразу не сказала?!

– Ну… не знаю. Просто не сказала. Что такого? – тяжело вздохнула, борясь с раздражением.

Если честно, к тому дню, я всё ещё не отошла. Сомневаюсь, что кто-либо вообще в этом мире способен был справиться с такого рода потрясением всего за сорок восемь часов. И я всё ещё не разобралась в том, что это было: видение или реальность.

Август больше не появлялся, но с тех пор мне казалось, что он везде. Наблюдает за мной и гнусно улыбается тому, как я шарахаюсь каждого внезапного звука, стука ботинок на лестничной клетке, шелеста листвы, шёпота ветра.

Иногда я чувствовала его запах…

Я становилась параноиком. Я была не готова к подобному. Я не знала, как с этим справиться. И самое страшное – мне не было с кем об этом поговорить.

Дина?.. О, зная о моих сложностях, она бы ни за что не приняла меня всерьёз. Максимум – сделала бы вид и всеми силами попыталась вытащить меня из состояния некого дикого транса… Возможно, настояла бы на встрече с психиатром, на которого я забила пару лет назад, но, так или иначе, моя подруга не поверила бы в то, что моя давняя фантазия вдруг ожила и наведалась гости. Серьёзно, – как? Если даже я до конца не верила.

– Это третья работа за полгода! – верещала Дина в трубке. – Твою мать… Вероника! Ты неисправима, в курсе? И что на этот раз?

– Четвёртый прогул.

– Круто. И что теперь планируешь делать?

– Искать новую работу, что же ещё?

– А может, для начала, поищем тебе мозги?

Я тяжело вздохнула:

– Давай потом поговорим?

– Буду у тебя к семи, – ответила Динка. – И только попробуй лечь спать!

Сбросив вызов, я запихнула мобильный в задний карман джинсов и остановилась, глядя, как по мощённому гладким булыжником тротуару, словно патока, разливается солнечный свет.

Красиво.

Май радовал теплом. Казалось, ещё две недели назад на улицу невозможно было выйти без шарфа и перчаток, и вот… все уже сбросили куртки, облачились в пёстрые наряды, натянули на лица улыбки и предвкушают празднование Дня Победы, которое власти в этом году обещали провести с небывалым размахом для нашего крохотного провинциального городка.

Меня это и раньше мало заботило. А сейчас так и вовсе стало всё равно. Мне бы со своим «праздником» жизни разобраться.

***

– Значит, тебя уволили из магазина зоотоваров?

– Да, «старый козёл», – как называла его Дина, не поверил во внезапно скосивший меня кишечный грипп. Пришлось срочно искать новую работу, чтобы не остаться на улице со всеми пожитками.

– Твоя квартира съёмная? – интересуется доктор.

Киваю.

– А квартира матери? Насколько я знаю, после её смерти, она осталась твоему сводному брату?

– Да. И он попытался её продать, но попытка не удалась.

– А твой отчим?

– Выписался и свалил куда-то со своей новой пассией.

– Но ты ведь всё ещё прописана в квартире матери… – вновь во взгляде Евы мелькает недоумение. И вновь она с ним очень быстро справляется. – Почему так легко отказалась от положенных тебе по закону метров?

Вздыхаю.

– После того, как мою мать «сожрал» рак, её квартира потрясающе быстро с руки моего так называемого братца стала напоминать притон. И если два года назад на территории положенных мне метров можно было найти лишь пустые бутылки и горстки окурков, то очень скоро ко всем этим сокровищам присоединились еще и шприцы. Я не хотела воевать за территорию, на которой мне тошно находиться. Проще было уйти.