– Очень смешно, – заметила Эриан с невольной злостью, – кого я могу навестить, кроме рыб?

До того как Эриан исполнилось девятнадцать лет, отец всякий раз, отправляясь в город, брал её с собой. Но вот уже восемь недель он не позволял ей покидать замковых стен.

Сенешаль улыбнулся, и Эриан, сделав над собой усилие, тоже смягчила выражение лица.

– Я просто хочу прогуляться, Колдер. Сил нет сидеть взаперти. Уже третий день идёт дождь. За окном не меняется ничего. Даже мальчишки перестали играть на берегу.

– Возьмите с собой пару стражников.

Эриан знала, что Колдер всегда чрезмерно беспокоится о ней, прекрасно понимая, насколько велика её ценность для семьи и в первую очередь – для самого лорда Ригеля.

– Тебе мало той стражи, что стоит на мосту? – поинтересовалась она. – Кто может приблизиться к нашим стенам, кроме нас?

– Возьмите, – настойчиво повторил Колдер, – я не шучу. Вы, может, и не собираетесь никуда, но ваш отец намекал, что сегодня в замке может быть гость.

Эриан изогнула чёрную тонкую бровь.

– Так, – задумчиво сказала она, – друзей у него нет, так что вряд ли он мог бы пригласить кого-нибудь из них домой. Тогда…

– Боюсь, вы можете быть правы, – Колдер ощутимо помрачнел, – сегодня приедут гости из Брен-Шаула. И вряд ли они собираются полюбовно решить вопрос.

– Отец не выдаст меня за него! – резко отрезала Эриан. – Это будет значить, что Брен-Ригель достанется нашим врагам!

– Всё верно, молодая леди… Он предложит Сафироту взять себе в жёны любую младшую дочь. И не стоит вам видеться с сыном наших врагов – как бы он не оказался настолько самоуверен, чтобы выбрать вас. Тогда сэр Месилон просто не сможет отказаться.

Эриан молчала. Она свела брови к переносице и думала о том, как бы избежать подобной встречи – Колдер был абсолютно прав, не стоило дразнить красной тряпкой быка.

С Шаула сталось бы выбрать её в жёны только лишь потому, что этого не хотят ни она, ни его отец.

– Всё-таки маловероятно, – сказала она, – что я попадусь ему на глаза на берегу. Я закутаюсь в шарф и возьму с собой четырёх… а лучше шестерых солдат. В случае чего они закроют меня от него своей спиной.

– Ну хорошо, – нехотя согласился Колдер, – только недолго, Эриан. Не нужно рисковать лишний раз.

Эриан кивнула. Она в самом деле накинула на волосы шарф, так что в его тени было трудно разглядеть её лицо, дождалась, когда Колдер пришлёт солдат, и, ловко вскочив в седло, направила кобылу к воротам, раскрывшимся для неё.

Первой мыслью Эклери после разговора с магистром Артарием была следующая: «Он сбрендил».

Вот уже несколько лет он провёл в одиночестве, избегая как магов, которым Атолла присвоила название тёмных, так и тех, кто мнил себя наследниками светлой магии.

Некогда он и сам считал себя наследником древнего рода хранителей магии и, в отличие от нынешних «светлых», умел сотворить «пару фокусов», как выражался отец. С годами силы, доступные ему, лишь росли – но вместе с силами росла и цена, которую следовало за них заплатить.

Эклери не был дураком. Он знал, что есть силы за пределами мира живущих, с которыми лучше не играть. Но это не отменяло того, что он жаждал могущества – как и все, кто попробовал его хотя бы раз.

Эклери искал. В самом деле искал пути, которые могли бы привести его к возрождению той магии, которой ни он, ни кто-либо другой не был бы обязан никому, кроме самих себя.

«Ведь кто-то же возвёл мосты, – неизменно думал он, – кто-то же создал из пыли магистрат. Кто-то привёл людей Атоллы на острова».

Однако история бережно хранила свои загадки, оставляя людям всего лишь два пути – ита, магическая пыльца, дававшая иллюзию могущества, но отнимавшая здоровье у тех, кто пробовал её – и сделки с демонами, которые слишком часто оборачивались против тех, кто их заключал.

Исследования Эклери привели его в городскую библиотеку – чего можно было ожидать. И проводя долгие вечера за книгами, он однажды обнаружил, что притягивает взгляды двоих хранителей, отвечавших за зал.

Это была странная пара: один, судя по комплекции и едва заметным, но узнаваемым движениям пальцев в минуты напряжения – бывший ведьмак. Его звали Трейн Танрэ, и, судя по тому, что он всё ещё был жив, Трейн был одним из тех немногих, кто сумел завязать.

Другая – его супруга, Талия Данай, тёмная чародейка. В отличие от мужа – практикующая, как Эклери сильно подозревал.

Оба знали содержимое полок очень хорошо, и Тали неизменно вызывалась помочь в поисках, в то время как Трейн всегда смотрел хмуро, как будто мысленно готовился к тому, что Эклери призовёт демона прямо сюда – и заранее нащупывал мешочек с итой у пояса.

Много ли поняла Талия относительно его поисков – Эклери точно не знал. Но именно она предложила ему встретиться с Артарием, сказав, что этот человек немало знает о магии и собирает тех, кто жаждет не просто власти, но и открытия тайн.

Берег был пустынен и тих. Гнедая медленно вышагивала по гальке, а шестеро воинов молчаливым караулом шествовали по обе стороны от неё.

Волны почти утихли, и теперь только слабые отзвуки минувшей бури грохотали где-то вдали.

Копыта лошадей теребили обрывки водорослей, разбросанных по камням.

Эриан прикрыла глаза и тихонько запела, стараясь, чтобы голос её не был слышен никому, кроме неё самой. И уже через пару мгновений тучи расступились, пропуская к земле прозрачные и невесомые лучи солнца, скользнувшие по щекам девушки мягким теплом.

– Леди, – один из стражей, рыжеволосый юноша по имени Хайдех, которого назначили руководить отрядом сопровождения, опустил ладонь на круп её гнедой, и, обнаружив, что та замедлила ход и почти полностью остановилась, Эриан открыла глаза.

Вдалеке, там где два острова почти сходились острыми кряжами между собой, острые обломки скал спаял изогнутый ажурный мост. В городах давно уже не строили ничего подобного, предпочитая удобство дороги изяществу, но здесь, на северной оконечности Атоллы, ещё оставались остатки прежней красоты, когда дворцы и мосты возводились не руками рабочих, а магией светлых чародеев.

Раньше, несколько столетий назад, магией дышала каждая вещь. Атолла продавала украшения и безделушки – инкрустированные поющими жемчужинами серьги и диадемы, коралловые ожерелья, подвижных, как переплетение морских волн, говорящих куколок из тончайшего фарфора и музыкальные шкатулки, вырезанные из редких пород деревьев, растущих только здесь – на север, запад, восток и юг.

Светлые маги умели наполнить жизнью любой предмет, сделав из него не просто утварь, но настоящую живую картину или скульптуру. Магия тёмных редко применялась в быту. Разжечь камин, помочь задержать грабителя – конечно, и от неё был толк, но куда меньший, чем от творений светлых мастеров.

Эриан не знала, что изменилась с течением лет. Как случилось так, что те, кто называл себя «светлыми», стали лишь разговаривать о магии за чаем, а любого, кто умел сотворить хоть малейшее заклятье, стали причислять к тьме. Но сейчас не это волновало её, и красота моста, сотворённого силами древних чародеев, меркла в сравнении с тем чувством, которое испытала Эриан, увидев кавалькаду всадников в синих с чёрным плащах, несущуюся через мост.

– Шаул, – выдохнула она. – Вернёмся в замок.

Начальник сопровождения кивнул и подал знак остальным поворачивать назад. Эриан пришпорила кобылу, разворачивая её к воротам, и несколько минут процессия молча неслась вперёд, пока командир отряда не воздел руку, перегораживая наследнице путь.

– Поздно, – громко произнёс он, – едут нам наперерез.

Эриан и сама уже видела, что одетые в чёрное свернули с дороги и теперь направляются к ним. Она потянула вожжи, заставляя коня отступить назад, а двое стражников тут же заслонили её собой.

Эриан глубже запахнулась в шаль, теперь прикрывая ею глаза и лицо.