— Это ельник, — поспешила успокоить её Катриона. — Густой и тёмный, очень старый. Чёрный он не потому, что в нём водится что-то плохое, а потому что в нём даже летом в полдень сумеречно. Если встать на его опушке, а в сам лес не ломиться, дриады не тронут. А Мел… Гилберт, — с некоторым усилием выговорила она, — с ними уже разговаривал, и они даже выполнили его просьбу передать послание гномам из Дома Морр.
— А по дороге туда?
— Если только волки, но на целую толпу вооружённых людей они вряд ли нападут. Тем более что с господином Меллером поехала ещё и чародейка, которая умеет огненные шары метать. Не беспокойтесь, сира Маргарита, они вернутся к закату или вскоре после заката.
— Спасибо, — вздохнула та, — вы меня успокоили. — Катрионе показалось, что не очень-то она успокоилась, но воспитание, видимо, требовало вежливо соврать что-нибудь этакое. — Я всё вспоминаю вчерашнее чудовище… — сира Маргарита зябко передёрнула плечами. — Просто чудо, что оно никого не убило и даже не искалечило по-настоящему. А Томас хочет повесить в доме его хвост! Бедный Алекс — постоянно будет натыкаться взглядом на такую жуть. Правда, — признала она, — когда я смотрю на некоторые его резные фигуры, я думаю: «Канн милосердная, скажите мне, что он сам это придумал! Не может быть, чтобы такие монстры существовали на самом деле!»
— Резные фигуры? — Катрионе вспомнился четверорукий гривастый кот на каминной полке у барона в кабинете.
— Да, кузен Фредерика вырезает просто потрясающие вещи. Он любит шутить, что если разорится, всегда сможет заработать себе на жизнь резьбой по дереву, но разумеется, это просто занятие для души, как для меня — рисунки для вышивок.
— А вы можете нарисовать несколько штук в полный размер? Я рисовать вообще не умею, — созналась Катриона, — мне образец из книги в жизни самой не увеличить.
— Да разумеется! А знаете, как переводить готовый рисунок на ткань? Наколоть в бумаге много-много дырочек по контуру и посыпать угольным порошком.
— Вот есть же нормальные женщины с нормальными женскими разговорами, — сказал, входя в гостиную, сир Ламберт. — А я вечно слушаю о процентах и параграфах! Как будто я на стряпчем женился.
— Если бы мне стряпчий предложил десять тысяч в приданое, я бы женился и на стряпчем, — фыркнул следовавший за ним целитель. — Прекрасные сиры, молю о пощаде и милосердии!
— Что такое, господин Каттен? — спросила Катриона, с тревогой отметив, как бледен неугомонный рыжий кошак и какие круги залегли под наглыми жёлтыми глазищами.
— Я вижу, что вы обе на ногах, но прошу разрешения сесть, иначе мне придётся просто улечься на пол.
— Да зачем же на пол-то? Сир Эммет с супругой ещё не приехали, но комната для них готова. Пойдёмте, отведу вас туда. — Вроде бы многовато было чести так хлопотать вокруг мага, но он был фаворитом младшего баронского брата — это раз, а ещё если он слишком сильно выложится, то как бы дар свой колдовской не потерял. Надорвётся — и останется Волчья Пуща без настоящего целителя. А когда ещё ученик Каттена сможет его заменить, или тем более когда в здешнюю глухомань приедет кто-то другой? Пусть уж поспит в спокойном, тихом месте на удобной кровати. Наверняка выехал он из замка ещё затемно, если к полудню был уже в Вязах.
— Восточная угловая? — спросил сир Ламберт. — Я сам отведу, не беспокойтесь, сира Катриона. — Он, кажется, ещё что-то хотел то ли спросить, то ли сказать, но передал только благодарность за медвежью шкуру для детской — дети Мелиссы от неё в восторге и готовы спать на ней, не то что играть. Катриона лишь кивнула: медвежья шкура, по её мнению, никак не стоила присланных платьев, но слышать, что она оказалась кстати, было приятно.
— Всё-таки это не слишком красиво — жаловаться на собственную жену, — вполголоса заметила сира Маргарита, когда он увёл своего целителя отлежаться после осмотра и лечения раненых.
— Госпожа Елена в самом деле ведёт себя больше как королевский чиновник, чем как супруга, — вступилась за сира Ламберта Катриона, хотя в глубине души признавала, что фаворитка старшего Меллера права. Ну, может, и не права, но… «Вы хотите, сира, чтобы я плохо говорил о своей женщине, да ещё и у неё за спиной?» Такой ответ ей нравился больше, чем жалобы на жену.
— Я говорила сегодня с Ренатой… с госпожой Винтерхорст, — ехидно поправилась Катриона. — Она тоже думает, будто пленный орочий шаман проклял наш род. Вы слышали об этом? — Она бы очень удивилась, если бы Меллер сказал нет, но он, как Катриона и ожидала, кивнул. Так и вспоминалась та папка, набитая разномастными бумажками, которую ей совала Елена — Меллеры про Вязы и про Волчью Пущу ещё и не такую, наверное, собрали. И не одну. — Госпожа чародейка считает, что мне обязательно нужна дочь, даже если придётся семерых сыновей родить вначале.
— Никаких проблем, — легко, легкомысленно даже, на взгляд Катрионы, отозвался консорт. — Хотите семерых — заведём семерых.
— Не хочу, — морщась, признала Катриона. — Мне бы и троих-четверых хватило, но остаться последней в своём роду я хочу ещё меньше.
Она смотрела, как он раздевается, стараясь не отводить глаз. Видела она, конечно, и полуголых, и вовсе голых мужчин, но не вот так же. Не перед тем, как мужчина этот ляжет в её постель. И не сказать, чтобы ей льстило увиденное: не пылал страстью её консорт, совсем не пылал. Может, потому и так долго в первую ночь трудился языком и пальцами, что никак не мог настроиться на нужный лад? Она ведь не в монастыре выросла и знала, что’ в мужчинах меняется, когда они действительно желают женщину ли, мальчишку ли. Не хотел её Меллер, просто выполнял свой долг консорта — обеспечить наследником свою супругу. Даже обидно становилось. Не совсем же она уродина? Или он привык к образованным, утончённым, прекрасно воспитанным, умеющим стишок под настроение сложить? Напела ей сира Маргарита эту «Луну на ущербе» — что и говорить, красиво. Печально, не очень понятно местами, но прямо за душу хватает. И после такой фаворитки — деревенщина, ничего, кроме молитвенника, не читавшая…
— Я вам совсем не нравлюсь? — хмуро спросила Катриона.
Меллер скосил глаза на ясный вроде бы ответ, усмехнулся и забрался к ней под одеяло.
— В состязаниях на скорострельность я даже в первую десятку не попаду, сира, — сказал он, неожиданно властно стягивая с неё сорочку. — Но разве мы куда-то торопимся? В первый раз вам не понравилось, как и следовало ожидать. Давайте будем понемногу исправлять впечатление.
Комментарий к Глава 12
* Вряд ли даже деревенской сеньоре, не то что неграмотным крестьянкам, что-то скажут слова “в стиле рококо”
========== Глава 13 ==========
Катриона почему-то думала, будто сира Аларика будет так рада выйти замуж, что легко уступит супругу право распоряжаться своим приданым. Ну… может, вначале и была рада. Но к тому времени, как они приехали в Вязы, эти голубки друг с другом и не разговаривали толком, а всё больше вежливо грызлись. То есть, сир Эммет-то был деловит и озабочен, а ещё заметно нервничал: крепость маленькая, всё войско — десяток человек, опыта у него пока что не так много, а места… дикие и глухие (ох, вот ведь привязалось же!). Но когда он обращался к жене с каким-то вопросом, она к ответу непременно прибавляла какую-нибудь колкость. Конечно, не очень-то красиво было с его стороны тратить всё приданое на себя одного, мог бы и супруге хоть розовой тафты на платье купить, что ли. Но ведь деньги он не на девок и вино спустил!
— Ну, почему профукал? — как могла примирительно проговорила Катриона. — Хорошее снаряжение и сиру Эммету много лет прослужит, и вашему сыну или внуку в наследство перейдёт. Места здесь неспокойные, сами знаете. Вы же не хотите овдоветь, сира Аларика? А это запросто может случиться, если, скажем, пластины на спине уже вконец проржавели, так что их даже такой же ржавой разбойничьей стрелой насквозь прошьёт.
— Да лучше б я осталась вдовой с вкладом в меллеровский торговый дом! — в сердцах ответила та, и Катриона понадеялась только, что именно в сердцах.
