Татьяна стала содрогаться от рыданий, в данный момент это было единственное, что она могла делать, что не наказывалось болью. Мужчина стянул с нее нижнее белье, полностью освободил из заточения запрещенные места и стал делать с ним все, о чем мечтало его наполненное гнилью создание. Ей было больно, чудовищные эмоции резали ее изнутри, заставляли кричать, срывать голос. Но никто не слышал Татьянин зов о помощи, никто не думал прийти к ней, чтобы спасти от этого кошмара наяву.

Девушка поняла, что твердый, как камень, член мужчины полностью проник в нее, стал ритмично двигаться, не смея останавливаться ни на секунду. Татьяна закричала еще сильнее, но незнакомец быстро прервал ее, закрыв рот шершавой ладонью, а другой рукой вновь сжал девушке горло. Татьяна стала верить, что ей удастся потерять сознание, только так она сумеет убежать от этой боли, от этого унижения. Но ясный рассудок был по-прежнему с ней, она еще жива, хоть и не может дышать.

Тело мужчины дернулось, резко, будто его прошиб ток, и Татьяна почувствовала, что по ее половым губам стала стекать горячая вязкая жидкость, неприятно щекоча вспотевшую кожу. Он схватил ее за волосы, тем самым приподняв подбородок девушки. И Татьяна смогла увидеть его лицо, впервые за это время. И она хотела умереть, лишь бы не лицезреть эти до боли знакомые, наполненные спокойствием глаза, правильной формы нос, слегка зауженный подбородок с милой ямочкой в виде полумесяца. Джордж смотрел на нее, как на бездушную куклу, без признаков человеческих эмоций, он не выглядел, как человек: Татьяна видела перед собой хищного зверя, который просто играл со своей добычей перед тем, как съесть до последней косточки.

Его рука сжимала ее шею все сильнее и сильнее. Татьяна медленно сомкнула глаза, но на этот раз не по своей воле: те сделали это самостоятельно. После наступило воздушное облегчение. Ушла боль, негативные эмоции. Татьяна стала в одиночестве падать куда-то вниз, все так же хаотично кружась на невидимой карусели.

***

Когда Эрван вошел в цех, то с удивлением заметил, что Крис уже во всю был занят созданием очередной партии обуви. Его ловкие волосатые руки за пару мгновений из обычных кусков кожи и ткани создавали красивого вида предмет гардероба. В основном, он занимался производством мужской обуви, женская у него выходила слишком жесткой для нежной ножки, и его работы всегда отличались неоспоримым качеством. Именно Крис обучил Эрвана многим хитростям этого дела, и молодой человек безотказно следовал советам своего хорошего учителя. Крис был не так уж сильно старше темноволосого юноши, хотя из-за жесткой щетины и заметных мимических морщин выглядел гораздо взрослее.

Уже на выходе Эрван обнаружил, что забыл в ящике рабочего стола свой портсигар, куда он его по привычке убрал во время уборки. Пришлось вернуться, потому что без этой вещички он вряд ли долго протянет: потребность в табаке была пугающе невыносимой. Порой Эрван мог за день выкурить больше пятнадцати сигарет в день, это сильно сказалось на его голосе, который за последние пару месяцев сильно охрип и утратил былой мальчишеский тембр. Молодой человек не сильно замечал метаморфозы в своем организме, но Криса начало беспокоить подобное, и он много раз пытался ограничить время курения парня, в наглую пряча его портсигар куда-нибудь на некоторое время. И Эрван лишь недавно стал понимать, что его напарник делал все правильно, особенно после того, как он едва ли не каждый день стал кашлять кровью. Парень не знал причину своего заболевания и боялся кому-либо говорить об этом. В его кармане находился платок, затвердевший от кровяной жидкости, хотя юноша каждый день тщательно стирал его в раковине, но во время очередной рабочей смены ткань вновь принимала багровый цвет. Эрван чувствовал себя трусом всякий раз, когда втихаря где-нибудь за углом кашлял в платок, и понимал, что врет самому себе, что не хочет верить в то, что с его организмом происходит что-то ужасное, непоправимое, уверял внутреннее я, что этот недуг сам по себе пройдет, нужно лишь время. «Ты ведь знаешь, что это не убьет тебя» — уверял он себя. — «Ты ведь знаешь, что не умрешь от такой ерунды. Ты не можешь умереть. Не так рано».

Крис усмехнулся, увидев его, и будто сразу понял, за чем именно пришел молодой человек.

— Можешь идти домой, все равно я тебе эту дрянь не отдам, — с улыбкой сказал он и продемонстрировал Эрвану серебряную коробочку, после чего засунул ее в карман рубашки и похлопал по нему, чтобы показать, что портсигар находится в правильном и неприступном месте.

— Крис, я выкурю всего одну, — взмолился тот и попытался залезть в карман рубашки друга, чтобы вернуть свою вещь обратно себе, но Крис продемонстрировал бурное сопротивление и перехватил руку Эрвана, болезненно сжав ее пальцами.

— Даже не думай. Сейчас ты уйдешь отсюда и вернешься только завтра. И только попробуй вернуться, руку сломаю, — Крис отпустил парня и грозно посмотрел на него, как отец на непослушного сына. — Ты уже кашляешь, как старик. Тебе хватит. Кстати, твоя баба приходила.

— Какая? — удивленно посмотрел на него Эрван, явно не осознавая, кого тот имел ввиду.

— Ну, такая рыжая, в дорогом платье, с упругой задницей.

— Татьяна?

— Да, она самая. Я ее направил на нулевой этаж в раздевалку. Думал, что она успеет застать тебя там. А ты ишь какой шустрый, уже тут.

— Давно вы с ней виделись?

— Да пару минут назад. Полагаю, что ты еще успеешь застать ее там. Будет неловко, если вы потеряете друг друга в таком месте, — добродушно засмеялся Крис и вернулся к работе.

Эрван махнул ему на прощание, больше не проронив ни слова, и быстрым шагом направился на нулевой этаж, надеясь, что Татьяна еще не ушла и смиренно дожидается его там. Пробежав за пару секунд половину лестницы, он неожиданно столкнулся с человеком, который сидел на подоконнике у темного окна и мечтательно курил сигарету, медленно выпуская клубы ленивого дыма. Эрван хотел было обойти этого человека и продолжить свой путь вниз, но остановился, заметив на лице мужчины плотную повязку, что скрывала его глаза. Он не мог понять, почему этот человек кажется ему до боли знакомым, хотя никого раньше, кто мог бы быть похожим на него, не встречал. Незнакомец явно почувствовал взгляд парня на себе и смущенно улыбнулся, затем с грустным вздохом затушил сигарету в грязной пепельнице.

— Простите, молодой человек, но не могли бы вы перестать смотреть на меня, как на привидение. Мне не очень нравится, когда кто-то оценивает мой вид и обращает внимание на мою слепоту. Я такой же человек, как и вы. Просто немного отличаюсь от вас.

— Мы с вами раньше не встречались? — осторожно спросил его Эрван.

— Возможно. Я работаю здесь довольно давно, может нам и удавалось пересекаться пару раз, не могу сказать наверняка, так как не вижу вашего лица. Могу слышать один только голос, — мужчина встал с подоконника и бережливо отряхнул свою рабочую одежду от крупиц пепла. — Вы, наверное, ищите ту прекрасную девушку?

— Да. Вы видели ее? Она еще внизу?

— Разумеется, — почти незаметно кивнул тот и засунул руки в карманы брюк. — Советую вам поторопиться, не заставляйте столь очаровательную даму вас ждать, она нуждается в вашем присутствии. Не опоздайте, — мужчина прочистил горло и в качестве прощания похлопал Эрвана по плечу, после чего, крепко держась за перила, стал подниматься по лестнице, что-то тихо напевая себе под нос.

Эрван посмотрел ему вслед и потер большим и указательным пальцами переносицу, пытаясь сложить в голове все мысли воедино. Этот мужчина произвел на него крайне сильное впечатление, и парень не мог понять, почему. Причиной этому была не слепота данного господина, а что-то иное, необъяснимое. Эрван был твердо уверен, что видел этого человека раньше, слышал этот красивый хорошо поставленный голос, но не мог понять, где именно. И это вызывало волну неприятных чувств.

Глубоко вздохнув, юноша продолжил спускаться вниз и через мгновение оказался в коридоре, в конце которого виднелась дверь, ведущая в комнату для переодевания. По непонятным причинам электрическое освещение в коридоре отсутствовало, и парню пришлось действовать практически на ощупь. Благо слабый дневной свет из окон немного освещал путь и помогал более-менее ориентироваться в окружающем пространстве. Снаружи слышался шум проливного дождя, разразилась самая настоящая гроза, что было не совсем обычно для первого месяца осени. Капли напоминали маленькие камешки, что пытались разбить тонкое оконное стекло.