— Они идут! Они идут! — женские вопли снова раздались где-то прямо под ухом и на этот раз были пропитаны самым настоящим страхом, словно голос был чем-то по-настоящему обеспокоен и пытался предупредить о надвигавшейся опасности.

— Кто вы? Что вам от меня нужно? — в панике стала оглядываться девушка, надеясь найти спрятавшегося гостя. Но здесь, кроме нее и Стива, никого не было, собор дышал полным предсмертным забвением, словно прощался со своими единственными гостями.

— Беги! Они уже близко!

— Почему я должна бежать?! Прекратите прятаться! Мне надоели ваши игры! Зачем вы преследуете меня? Что здесь, черт возьми, происходит? — Татьяна пыталась перекричать ливневые потоки. Из-за холода, который пронизывал ее тело всю ночь, голосовые связки девушки воспалились, и каждое слово вырывалось наружу с неприятным хрипом, разрывавшим горло. — Где вы?

Стив неожиданно пробудился от глубокого сна и незаметно попятился в сторону выхода, с явным беспокойством поглядывая по сторонам, издавая странные жалобные стоны. Испуганное животное остановилось рядом с дверью и поскреблось об нее копытом, с ожиданием поглядывая на Татьяну, призывая ту идти вместе с ним. Но девушка всерьез занялась поиском таинственной незнакомки, которая призывала незваных гостей покинуть это заброшенное сооружение. Но никаких следов присутствия этой безымянной женщины Татьяне обнаружить не удалось.

— Стив, нам нужно узнать, что здесь творится. Мы не можем уйти отсюда сейчас, — прохрипела девушка и поежилась от холода, который она все это время даже не замечала, так как была сильно увлечена поисками таинственной незнакомки. И только сейчас собственное тело решило напомнить о себе.

Когда женщина немного успокоилась и начала искать глазами более сухое место, где можно было продолжить спать, как внезапно в дверь врезалось что-то снаружи, словно кто-то решил протаранить дверь и проникнуть сюда внутрь. Звук был таким громким, что Стив быстро встал на дыбы и, прихрамывая, подбежал к Татьяне, встав рядом с ней, и с ужасом поглядывал на дрожавшую от ударов дверь.

— Это просто ветер, Стив. Просто ветер, — Татьяна попыталась более разумно объяснить все происходящее, но чем дольше она слушала эти жуткие звуки, тем больше начинала сомневаться в собственных словах.

Дверь держалась не слишком долго, невидимая сила распахнула ее наружу и едва не сорвала с огромных петель. Снаружи из густого тумана появились сотни черных людских силуэтов, которые медленно плыли вперед, едва касаясь земли. Их лиц не было видно, тьма услужливо скрывала личности этих незваных гостей, которых было там много, что глаза разбегались в разные стороны, пытаясь примерно представить их количество.

— Кто вы такие? — в панике крикнула людским силуэтам девушка, но в ответ лишь услышала хаотичный хор из многотональных голосов, слившийся в один пугающий до полусмерти звук, способный оглушить любого, кто сможет услышать его.

Стив, напуганный их бесформенными голосами, которые напоминали вой стаи волков, бегущей за раненой добычей, пронзил всю округу своим ржанием, наполненным неподдельным ужасом и беспомощностью, и хотел было пуститься наутек. Но, взглянув на Татьяну, онемевшую от увиденного, не сдвинулся с места. Стив уткнулся своей сырой мордочкой в ее белоснежную, лишенную румянца, щеку, пытаясь привести свою спутницу в чувства.

Силуэты приближались все ближе и ближе, их движения были невероятно быстрыми и резкими, словно они были большими опавшими листьями, которые нес на себе разбушевавшийся холодный ветер. Вскоре их лица стали более менее различимыми, и Татьяна быстро пожалела, что осмелилась взглянуть в их глаза. Но никаких глаз у этих личностей вовсе не было, вместо глазных яблок были лишь бездонные дыры, сочившиеся кровью, такой густой и черной, словно это была самая настоящая нефть. Их лица исказились от быстро сменявшихся эмоций, трудно было понять, что они чувствуют и пытаются сказать. На их безжизненных изуродованных ликах можно было мельком разглядеть и страх, и ярость, и даже самую настоящую радость, но все это появлялось слишком быстро, слишком незаметно, словно листаешь книгу, быстро и без желания ее прочесть. На них не было никакой одежды, но, по каким-то непонятным причинам, их гениталии отсутствовали. Они будто были живыми скелетами, обтянутыми высохшей мертвой человеческой кожей, на что намекала их ужасная худоба и полное отсутствие каких-либо целей в движениях. Лишь быстро сменявшиеся эмоции, ничего более.

Татьяна не помнила, как пустилась бежать. Ее ноги делали это без ее ведома, просто бежали, желая спасти девушку от темного взгляда тех странных людей, которые, словно вода, заполняли собор все больше и больше, уничтожали последние кусочки свободного пространства. Вскоре они создали густую живую массу из сотен людей, которые жаждали только одного — следовать за Татьяной, вслушиваться в каждый сделанный ею шаг. Девушка была так напугана, что не успевала следить за собственными эмоциями, ее сознание летало где-то позади нее, не успевая бежать вслед за самим телом. Она просто бежала куда-то вверх, чувствовала холодное прикосновение каменных ступенек. Здесь было невероятно темно, но даже полное отсутствие света не мешало Татьяне подниматься все выше и выше. Где-то внизу слышался вой сотен тысяч людей, который с каждым новым шагом приближались к девушке все ближе и ближе, царапали прохладным дыханием пятки.

Когда она преодолела последнюю ступеньку, перед ее глазами возник люк, из щелей которого сочился яркий утренний свет восходящего солнца. Татьяна не сразу поняла, что сумела открыть его и вылезти наружу, почувствовав, как крики этой бесчисленной толпы безумцев становятся все ближе и ближе.

Ее ослепил солнечный свет, он был таким ярким и непривычным, что Татьяне показалось, будто она видела небесное светило в первый раз в жизни: настолько долго она была в заточении тьмы и непроглядного тумана. Теперь все вокруг было невероятно ясным, чистым, свежим, что на короткое время женщине показалось, что этот мир снова наполнен спокойствием и полной гармонией. Но это было не так. Эта красота была для нее ложной.

Едва она взглянула вниз, как поняла, что стояла на самой вершине башни, а внизу находился самый настоящий муравейник из безглазых оголенных людей, которые, словно голодные хищники, подбирались к Татьяне все ближе и ближе. Их больше не сдерживали стены, они карабкались по ним, словно пауки по своей родной паутине, покрывали собор бесчисленными костлявыми телами. Вой этих безумцев теперь напоминал предсмертные крики, полные голода и жажды смерти. Их гнилые зубы сверкали в лучах утреннего солнца и чуяли свежую плоть за многие метры, желая достичь ее любой ценой. Они не останавливались, поднимались все выше, превратили полуразрушенную церковь в самую настоящую пирамиду из людских тел.

Крики обезумевших людей заглушили учащенное сердцебиение несчастной девушки, которая комочком сжалась на соборной башне и ждала, когда конец безумия сумеет добраться до нее и после этого разорвет ее замерзшее хрупкое тело на куски, разбросав самые лакомые кусочки по всей округе.

А где-то внизу все еще различались слабые крики Стива, который продолжал призывать идти Татьяну вслед за ним.

Мужские руки ласкали ее тело, не стесняясь трогать самые неприкосновенные места, словно считали, что девушка не сможет оказать сопротивление. Татьяна чувствовала боль. Грубые пальцы царапали нежную кожу, впивались в нее, словно оголодавшие пиявки. Потеплевшее тело ощутило, что по пояс сидело в горячей мыльной воде, которая тихо шелестела, ласкала слух своей спокойной мелодичностью. Мужчина взял с края ванной какой-то мягкий предмет, пропитал его мылом и провел им по женскому телу, но одной рукой все еще продолжал гладить кожу Татьяны, получая от этого явное эстетическое удовольствие.

— Ну вот, сейчас ты отогреешься и станешь чистой и красивой, как и обычно, мой маленький чертенок. Я стараюсь не трогать твои царапины, но их надо хорошенько промыть, иначе получишь заражение, — его бархатный голос пощекотал ее ухо и заставил девушку вспоминать, кто перед ней мог находиться.