Джордж снова засунул правую руку в бардачок и вытащил оттуда заветный музыкальный валик, после чего, немного помедлив, вставил его в фонограф. Послышалось легкое шипение, словно на звуковой аппарат вылили кислоту, но это продолжалось недолго, и вскоре оттуда донесся мужской голос, автор которого явно волновался ничуть не меньше Джорджа, когда делал эту запись.

— Джордж, ты был прав, я врал тебе. Нагло и совершенно напрасно, — сказал Эрван и прокашлялся, словно пытался подобрать нужные слова и тянул время как можно дольше. — Мы с тобой знакомы почти десять лет, это большой срок, не так ли? Знаю, ты меня ненавидишь после всего, что между нами произошло, и вряд ли сумеешь простить. Но… Я знаю, что ты поймешь. Дослушаешь это послание до конца. Уверен, что ты нуждаешься в этом как никогда прежде…

Джордж с грустью посмотрел на фонограф и сглотнул, будто перед ним действительно сидел автор голоса и разговаривал с ним. Но здесь никого не было, он в машине совершенно один. Но этот голос. Он такой живой, с легкой хрипотой, вызванной из-за большого количества выкуренных сигарет. Этот голос ни с чем не спутать, он был донельзя уникальным. Вечно мальчишеский, наигранно веселый и спокойный, по-настоящему спокойный. Даже если и чувствовалась в нем дрожь, то она была незаметной и распознавалась лишь теми, кто знал этого человека слишком близко и слышал его каждый день.

— Я бы многое хотел тебе рассказать. Но уверен, что тебе и без меня все известно… Кто друг, а кто враг. Я потратил бессчетное количество времени, чтобы понять это. И поверь, мне пришлось сильно разочароваться в людях. В одночасье я перестал верить всем. Даже самому себе. Совсем скоро я все забуду, каждый прожитый миг. У меня не останется ничего, кроме имени. И этот факт одновременно радует и пугает. Без воспоминаний я стану свободным, совершенно чистым и новым человеком. Но будет ли новая жизнь такой же, как эта? Уже третья по счету… Не каждому дано прожить три жизни за такой короткий промежуток времени. В детстве я был Крисом Ричардом, сейчас Эрван. А кем стану после?.. Совсем скоро…

На бледных щеках Джорджа застыли крупицы слез, но он делал вид, что не чувствует их, что полностью сконцентрирован на управлении автомобилем и больше ничем, кроме этого, не интересуется. Но он осознавал, что лишь обманывает себя, пытается поверить, что в его сердце больше нет никаких ощущений, что там темно и пусто, как в ночном сгоревшем от сильнейшего пожара лесу. Джордж плакал, но совершенно бесшумно и незаметно для самого себя. Это было странное чувство, словно внутри жило два существа и каждый тянул одеяло в свою сторону. Было не понятно, что необходимо ощущать, о чем думать. Мысли завязались в морской узел, и только чудо сможет распутать этот скользкий клубок.

— Я ввязался в ужасную авантюру, связался с самим Дьяволом. А когда понял, что натворил, оказалось слишком поздно… Думаю, ты понимаешь меня, осознаешь серьезность ситуации. И не отступишь. Ни за что на свете.

— Ты знал об этом… Знал… — прошептал Джордж и невольно вытер слезы рукавом своего зеленого свитера.

— Только прошу… Не пытайся меня искать. Держись подальше! — последнюю фразу он, в буквальном смысле, прорычал, выделил, как нечто чрезмерно важное и не терпящее забвения. — Не приближайся к тому месту ни на шаг, даже если будет невмоготу. Меня спасать уже слишком поздно. Мое время настало. Я опоздал. И не хочу, чтобы это случилось с кем-нибудь еще. Просто останови весь этот ужас. Но… Держись подальше от меня. Умоляю.

***

Мужчина остановил свой автомобиль неподалеку от двухэтажного кирпичного дома, который среди остальных построек очень сильно выделялся, так как казался единственный обитаемым зданием в радиусе нескольких километров. Джордж вылез из салона и осторожно закрыл дверь машины на ключ, делая это так медленно, словно опасался, что ключ может треснуть, и его половинка навсегда останется в замке. Он застегнул свою кожаную куртку и стал осматриваться, пытаясь как можно тщательнее изучить окружавшее пространство.

На вид это была обыкновенная английская деревушка. Небольшие каменные домики, подстриженные деревья и кустарники, лишенные листвы, даже пожухлая трава, выглядывавшая из-под тонкого слоя снега, была ровной, будто та росла по линейке. Но здесь было пусто, пугающе пусто. Джордж за время своего пути не встретил ни одного человека, хотя время уже близилось к обеду, и жители этой деревни уже давно должны были показаться из своих жилищ. Но этого почему-то не произошло. Может, где-то поблизости организовали местный праздник, и все ушли туда, бросив свои привычные дела? Мужчина этого не знал. Это место было для него чужим, он не знал его законов и обычаев. Чтобы стать частью жизни этой деревни придется изрядно потрудиться, ибо странностей здесь было больше, чем мыслей в голове.

Джордж подошел к воротам единственного живого дома. Во дворе было развешано сырое белье, которое слегка окоченело из-за мерзлой погоды, но все еще имело способность лениво развеваться на ветру. В деревянной будке лежала кудрявая худощавая собака со сморщенными длинными ушами, которые явно были больше самого существа. Охранник этого дома, увидев подошедшего незнакомца, негромко залаял, явно предупредил, что соваться сюда — плохая идея. Мужчина немного вытянул шею, чтобы внимательнее осмотреть внутренний двор. Летом здесь наверняка гораздо красивее. Об этом говорили следы растительности: высохшие цветы, пышные кустарники, декоративные облысевшие деревца — сейчас вся эта красота в зимней спячке, но летом данное великолепие вновь расцветет и заставит каждого прохожего сходить с ума от дурманящих вкусных запахов. Сейчас же здесь стоял лишь аромат мокрого грязного снега и, что было удивительно, молока. Пахло молоком, причем очень сильно.

Пес вновь залаял и лениво вылез из будки, будто хотел уже настойчиво попросить Джорджа отойти от ворот и не мешать его спокойствию. Но это существо будто осознало, что русоволосый мужчина не представляет опасности, поэтому резко потеряло к нему интерес и вернулось обратно в свое скромное жилище, но одним глазком все же поглядывало на Джорджа, явно еще сомневаясь в его надежности.

Мужчина услышал скрип входной двери и увидел, что из дома вышла женщина, в руках которой находился таз с чистым бельем. Она остановилась около растянутой между двумя деревьями веревкой и стала не спеша развешивать на ней мокрую постиранную одежду, тихо напевая себе что-то под нос. Джордж вгляделся в ее образ и невольно залюбовался этой дамой. Она была одета чересчур просто: заштопанный выцветший сарафан бледно-голубого цвета, мятый замаранный фартук, повязанный на талии, шерстяная шаль на плечах, а на голове клетчатый платок. Обыкновенная крестьянская девушка, занимавшаяся домашним хозяйством. Казалось бы, ничего особенного в ней нет. Но Джордж продолжал ей любоваться, съедать ее внешний вид до последней крошки, не до конца осознавая, что же такого притягательного имелось в этой женщине.

Она закончила и, поставив пустой железный таз рядом с собой на землю, вытерла рукой пот со лба, после чего невольно обернулась и, наконец, заметила стоявшего у ворот мужчину, который пристально следил за каждым ее телодвижением. Она прищурено окинула незнакомца взглядом и на минуту потеряла к нему интерес, но, поняв, что тот все еще глазеет на нее, изучает каждую деталь ее тела, рассердилась и быстрым шагом направилась к воротам.

— Вы кто такой?! — крикнула она и сердито стрельнула в Джорджа своими уставшими глазами. — Что вам нужно?

Женщина остановилась в нескольких метрах от него и замерла в оцепенении, будто признала в Джордже кого-то знакомого, что было видно по ее неожиданно увеличившимся зеленым глазам. Она ахнула и закрыла рот ладонями, будто пыталась таким образом сдержать свой крик, но некий странный возглас все же сумел вырваться из ее голосовых связок. Женщина отступила на пару шагов назад, будто не поверила, что видит этого мужчину перед собой, но потом немного успокоилась и, наконец, осмелилась подойти к Джорджу почти вплотную. Она открыла ворота и позволила объявившемуся гостю войти во двор ее дома, но едва тот сделал шаг, как та заключила его в крепкие объятия, обхватив шею молодого человека руками, чуть не лишив Джорджа возможности дышать.