— Почему ты остановился? — взволнованно спросила меня Изабела. — Что случилось? Ты чем-то напуган?

Я покачал головой, перевёл дыхание и, подобрав выскользнувший из влажных пальцев камень, опять набросился на железо.

Не знаю, сколько времени мы работали. Фаннар возвращался поесть и снова ушёл. Несколько раз нам с Ари пришлось отдыхать. Пот градом катился с нас обоих. Даже питьё не приносило облегчения — хотя зачерпнутую в озере воду и оставляли охладиться, она почти не становилась прохладнее, а вкус у неё был ещё хуже, чем запах.

Я оглянулся посмотреть, как дела у Ари, и успел увидеть, как выломался последний кусочек обруча Эйдис. Он разомкнулся не больше, чем на ширину детского пальца. Должно быть, Эйдис ощутила, что обруч поддался, но не показала ни малейшего вида. Чтобы разогнуть сломанный обруч пошире и снять с Эйдис, нам вдвоём пришлось потянуть его в стороны, но теперь это вышло достаточно быстро.

Ари отошёл принести воды и стереть струящийся по лицу пот, и я тоже собирался к нему присоединиться.

Обруч Валдис был уже почти в том состоянии, когда ещё несколько ударов — и переломится, но я не успел закончить. Изабела усиленно закивала, давая знак отойти, и повела меня в дальнюю часть пещеры под предлогом поискать ткань, чтобы стереть с глаз жгучий пот.

— Ты уже почти пропилил обруч, Маркос. А теперь оставь.

— Осталось совсем немного, — я потер руку, покрывшуюся синяками и порезами. — Железо по краям заржавело, а не то, думаю, я в нём и зарубки не сделал бы. Ари распилил обруч Эйдис. Я сделаю то же для Валдис, останется только разогнуть и снять.

— Нет-нет, прошу тебя, оставь Валдис так. Когда придёт время, мы легко разломаем обруч, но не сейчас. Обещай, что оставишь.

Голова Валдис повернулась в мою сторону. Она что-то выкрикнула, и это звучало не похоже на слова благодарности. Скорее, как нескрываемый гнев.

— А ты уверена, что она именно этого хочет? Что-то голос звучит нерадостно.

Изабела прикусила губу.

— Эйдис хочет, чтобы было так. А она знает, что делает. Ты должен поверить ей... нужно оставить так. Может быть, ты устал.

Эти исландцы дурнее, чем бешеные собаки при полной луне, но спорить я не намеревался. Пальцы распухли, сделались как сосиски, и, сказать по правде, я не был уверен, что смог бы пилить и дальше, даже если она меня попросит об этом.

Потянувшись, я пошёл через душную пещеру к ведру с горячей водой. И тут же отшатнулся назад — пещера загрохотала, из озера вырвались струи вонючего пара, заполняя всё плотным белым туманом.

Раздался крик, но я не мог понять, чей. Должно быть, запотевшие стены пещеры чуть охлаждали накатывающий на меня пар, но дышать в нём стало почти невозможно.

Кричал Ари. В горячем дыму я не мог рассмотреть почти ничего, только расплывчатые фигуры людей, появляющиеся и исчезающие в тумане.

— Маркос, помоги снять с них обручи! — крикнула Изабела.

Я вслепую тыкался по пещере, скользя на мокрых камнях, но никак не мог разглядеть ни Изабелу, ни сестёр. Все кричали. Фигуры людей появлялись и опять исчезали в горячем тумане. Я ужасно боялся, что забреду не в ту сторону и свалюсь в кипящее озеро. Больше всего на свете я желал выбраться из этого ада, и чем скорее, тем лучше.

По правде сказать, если бы речь шла лишь о спасении тех безумных сестёр, я направился бы прямо к выходу и вылез наружу, но где-то в этом водовороте остался Витор, и будь я проклят, если брошу Изабелу на его милость.

Я опустился на колени и пополз по камням. Оказалось, что у земли немного полегче дышать. Потом я увидел их. Ари согнулся над извивающейся и крутящейся Валдис. Изабела отчаянно пыталась разомкнуть железное кольцо вокруг талии Эйдис.

— Помоги мне, Маркос! — Изабела выглядела крайне напуганной.

— Не могла бы ты попросить сестёр сидеть тихо? — раздражённо выкрикнул я, когда железный обруч в третий раз выскользнул из моих потных рук.

— У нас ничего не получится, если они и дальше будут так извиваться. И вообще, какого чёрта Эйдис пытается делать?

Я задыхался от пара. Пальцы намокли так, что я не мог ухватить железо. Изабела отползла в сторону, и на минуту я решил, что она сдалась, но она возвратилась с одеялом, стянутым с лежанки сестёр.

— Пользуйся им, чтобы держать железо, — она сунула мне в руки пропитанную влагой ткань.

Я обмотал пальцы краешком одеяла и обеими руками вцепился в кольцо. Я тянул, и чувствовал, как железо начинает сгибаться.

— Берись за другую сторону, — сказал я Изабеле. — А теперь опирайся ступнями на мои ноги и тяни назад.

Мы изо всех сил тянули в разные стороны, и обруч понемногу стал раскрываться, а потом разломился, так неожиданно, что мы повалились назад. В пещере раздался яростный рёв, перекрывший все остальные крики. Упавшая рядом со мной Изабела вскочила на ноги и всматривалась в глубь пещеры широко распахнутыми, застывшими от ужаса глазами.

Отбившийся от рук или дурной — ястреб или сокол, дикая птица, которую трудно изловить, или ловчая птица, вернувшаяся в дикую природу, такую крайне трудно приручить снова.

Драугр рвётся сломать железный обруч на талии Валдис. Но в его распоряжении только руки. Пока он связан железом, вся его мощь — только сила Валдис, а её руки высохли и ослабли. Но если Ари или тому иностранцу удастся сломать кольцо прежде, чем я смогу выгнать его из Валдис, сила начнёт расти, и мне этого не остановить.

Прежде, чем железное кольцо разомкнётся, я должна увести Изабелу из нашего времени, забрать её в место мёртвых.

Я хватаю девушку за руку.

— Послушай меня Изабела, как тогда, в том лесу.

Но по её глазам вижу — она слишком напугана, чтобы впустить меня внутрь. Придётся мне сделать это без её разрешения и надеяться, что она поймёт и не станет сопротивляться.

Я поднимаю лукет, за ним потянулась верёвка. Быстро, пока Изабела не отстранилась, я обвиваю шнуром нас троих — Валдис, Изабелу, себя.

Чёрная нить смерти вызовет из могил мёртвых. Зелёная нить возрождения даст им надежду. Красная нить крови одолжит им нашу силу.

Белый туман сразу же застывает. Вопли и крик обрываются, опускается тишина. Мы остаёмся только втроём. Глаза Изабелы полны тревоги. Она оглядывается, старается рассмотреть что-то за белой завесой тумана, но там ничего не видно.

— Где мы? В пещере? Или я снова сплю?

Мне некогда объяснять. Нужно действовать быстро.

— Изабела, подними косточку, что взяла с могилы, воспользуйся ею чтобы созвать дор-дум.

— Я не знаю, как... и что делать. Я не могу.

Я стараюсь её успокоить.

— Можешь. Они все теперь с тобой связаны. Хинрик — через камень, что ты дала, старуха, чья мумия использована для лечения твоего ожога, те тени, что пришли за тобой из леса. Я призвала тебя к себе, а теперь ты должна привести их к нам. Пора.

— Маленькая Изабела, Изабела, — рычит мрачный голос губами моей сестры. — Ты сама понимаешь, у тебя нет власти вызывать мёртвых. Ты даже не знаешь, с чего начинать.

Я пытаюсь заставить Изабелу слушать меня. Вижу, она в ужасе от той твари, что говорит с ней через мою сестру, а страх заставляет нас слушать и подчиняться.

— Ты позвала к себе Хинрика, — мягко внушаю я. — Он сам тебе говорил. Достань кость, обернись и смотри на них. Они уже здесь. Они — тени, с которыми ты боишься встречаться. Смотри на них, позволь им прийти к тебе.

— Это просто уловка чтобы удержать тебя здесь, — рычит драугр. — Она хочет, чтобы ты умерла вместе с ней в этой пещере, и тогда ты навечно останешься с ней. Она опасна. Она само зло. Как думаешь, почему её приковали к этой пещере? С хорошими людьми так не поступают. Наказывают только злодеев. Приковывают только безумных. Разве ты этого не знаешь, маленькая Изабела, Изабела,

Изабела застывает, лицо становится жёстким. Она потирает запястья, вспоминает о чём-то. Драугр сделал ошибку, сказал что-то, вызвавшее её гнев, и гнев отгоняет страх.