Теперь, когда солнце зашло, Алакрити просто надеялся попасть в город до закрытия бара.

Что-то выскочило на дорогу перед его телегой. Волы замедлились и довольно быстро остановились, потому что даже самый упрямый бык дважды подумает перед тем, как идти вперед, столкнувшись со страшно пучащим глаза человеком, размахивающим мечом в одной руке и полубессознательным телом в другой.

Алакрити уставился на пришельца, наблюдая как он обошел быков и подковылял к телеге. Незнакомец двигался странно и довольно медленно, кренясь в одну сторону, как будто его внутренний компас немного сбился. Алакрити понял, что это от того, что второй рукой этот тип полуподдерживал, полутащил на себе своего спутника.

— Послушайте, это ограбление? — уточнил Алакрити, — Мы же сейчас на территории Анк-Морпорка, я заплатил взнос в гильдию.

Ваймс дернул рукой с зажатым в ней мечом.

— Добрый вечер, торговец, — дружелюбно сказал он. — Куда ты направляешься?

— В город. Я получил капусту из Сто Лата, и она должна быть там к полуночи, иначе мне не заплатят, так что если ты не возражаешь, приятель, я буду ех…

Ваймс ударил мечом по борту телеги. Внутри действительно каталась капуста.

— Ты знаешь, кто я такой? — требовательно спросил он.

— Э-э-э — Алакрити посмотрел на небритое лицо, порванную и окровавленную рубашку, грязные руки и, самое главное, иностранный, но явно очень острый меч. Нервная, но все же слегка насмешливая улыбка расползлась по его лицу. — Нет. А должен?

Ваймс потянулся вперед и схватил Алакрити за рубашку, притягивая его ближе, так что их лица почти соприкоснулись. Несмотря на внезапную неловкую близость безумных глаз незнакомца, внимание Алакрити было полностью сосредоточено на мече. Ваймс дернул головой в сторону третьего человека, который опирался на него и смотрел на происходящее с поразительно ироничным выражением на лице. Кажется, его не особо волновала ни едва затянувшаяся кровавой коркой разбитая губа, ни впечатляющих размеров опухший черный синяк под глазом.

— А он кто — ты знаешь?

— Нет. А должен?

Кажется, Ваймс учел это.

— Хорошо, — сказал он, — ты подвезешь нас в город.

— Но вы не…

Что-то во внезапной улыбке Ваймса заставило Алакрити замолчать. В очередной раз он оглядел этого человека с ног до головы, принимая во внимание дикий блеск в глазах, окровавленную одежду, сбитые костяшки пальцев, то, как свободно он держал меч… он явно хорошо знал, как его использовать. А рядом стоял второй человек, едва державшийся на ногах, выглядящий так, будто недавно он был участником «очень интересной игры», прижимающий к себе плащ обеими руками, с клочьями веревки на стертых в мясо запястьях…

Алакрити сглотнул.

— Ты можешь ехать сзади, с капустой, под брезентом, — пробормотал он, — но я не буду ждать, так что тебе лучше поторопиться и сказать своему приятелю, чтобы он не истекал кровью на мои товары.

— Как мило. — Дипломатично откликнулся Ваймс.

— Мастерски исполнено, командор, — хмыкнул Ветинари, хрипло дыша.

Когда они оба забрались в повозку, Алакрити снова стегнул своих волов. Ваймс сидел, прислонившись поясницей к шатким деревянным планкам. Это была старая телега, и колеса у нее оказались негодные, неровная поверхность дороги заставляла ее раскачиваться и трястись, так что Ваймс не раз оказывался в капусте.

Ветинари устроился лежа на боку и спокойно наблюдал за тем, как Ваймс сбрасывает с себя капустные листья.

— Вот, — Ваймс протянул Ветинари оторванный лист, который зацепился за его руку. — Он достаточно чистый. Это будет горько, но вы, вероятно, должны съесть что-нибудь.

— Воровство, ваша светлость? — Уточнил Ветинари, спокойно приняв лист. Он был помят и слегка привял, но все еще оставался достаточно свежим, чтобы называться овощем.

— Это не воровство, никто не купит оторвавшиеся от кочана листья… Во всяком случае, — виновато добавил Ваймс, — я попрошу Вилликинса прислать ему доллар или два, это покроет любые расходы.

Некоторое время царила тишина, Ветинари деликатно покусывал край листа.

— Совершенно отвратительно, — прожевав лист, констатировал он. — А вы не хотите перекусить, сэр Сэмюэль?

— Я пас, — пробормотал Ваймс, хмуря лоб. Мыслями он сейчас был далеко отсюда. — Я ел совсем недавно, в отличие от вас. Все, что мне нужно, это покурить. — К тому же Сибиллин вегетарианский вариант сэндвича с беконом внушил ему стойкое отвращение к любой еде, которая не походила на инфаркт в тарелке.

Он повернулся, чтобы посмотреть на Ветинари, нахмурившись еще сильнее. Его тон зазвучал обвинительно, в голосе звенели нотки медленно, но верно нарастающего гнева:

— Вы могли сделать это в любое время.

— Сделать что?

— Сделать то! Ударить того парня по голове и убить их всех. Вы никогда не были настоящим пленником, вы могли выйти из той лачуги, когда захотите! Почему вы ждали? Зачем позволять им делать все… это с собой?

— Ах, — Ветинари тихо вздохнул. — Вы ошибаетесь, как впрочем это часто бывает. Ответ заключается в том, что я сам не был уверен, смогу ли добиться успеха. Как вы видели, там было как минимум четыре человека. Еще один или два других приехали и уехали во время моего пребывания, хотя я не могу утверждать наверняка. Мои руки были связаны в самом буквальном смысле. Я не сомневаюсь в том, какова была бы моя судьба, если бы я попытался освободиться и потерпел неудачу. Рискну показаться незаслуженно тщеславным и замечу, что идеальное положение дел в Анк-Морпорке в настоящее время то, в котором я еще жив.

Ваймс фыркнул.

— А как насчет меня? Почему бы не сбежать, когда меня туда бросили? Почему вы все еще позволяли им провернуть то дерьмо со свечой?

Голос Ветинари был настолько тихим, что его было едва слышно:

— Рычаг давления, ваша светлость.

— Какой еще, к черту, рычаг?

Патриций снова вздохнул, словно разочаровавшись.

— Вы не безвольный человек, сэр Сэмюэль, а наши похитители не были глупы. Они, несомненно, были наслышаны о ваших… умениях защищать себя. Тот факт, что вы остались со свободными конечностями и относительной свободой передвижения, подсказывает мне, что наши милостивые хозяева имели, или полагали, что имеют другое средство контроля над вами. Что бы это могло быть, сэр Сэмюэль, когда вы известны городу как терьер Ветинари, и даже мне трудно контролировать вас?

Леденящая догадка пронзила разум Ваймса, окутав его мысли мощным, всепоглощающим страхом, когда он понял, что Ветинари имел в виду. Он открыл рот, но патриций заговорил прежде, чем он успел ответить.

— Я совершенно справедливо полагал, что леди Сибилла и ваш сын оказались в непосредственной опасности. Если бы я действовал опрометчиво, не будучи уверенным в вашем сотрудничестве, то столкнулся бы не только с тем же риском неудачи, но и с возможностью использования вас в качестве оружия против меня. Я не сомневаюсь, что если бы жизни членов вашей семьи оказались под угрозой, вы бы без колебаний убили или навредили мне, чтобы спасти их.

— Нет, я бы не стал, — мотнул головой Ваймс.

— Только когда в нашу камеру ворвался тот кричащий джентльмен, я был свободен действовать. Я немного знаю нанокатианский, или, по крайней мере, достаточно, чтобы понять, что он говорил, что ваша жена и сын были под защитой стражи, а нанокатианские агенты не имели возможности добраться до них, чтобы причинить им вред.

«Хвала богам за Моркоу», — подумал Ваймс, — «и Шелли, и Ангву…», — они, должно быть, поняли, что с ним что-то случилось, и что это было нечто из ряда вон выходящее, если нос Ангвы не смог его отследить; и тогда они немедленно обезопасили его семью.

После этого откровения Ваймсу нечего было сказать Ветинари. Держался ли он потому, что был обеспокоен благополучием Сибиллы и юного Сэма, или потому, что волновался о том, что Ваймс готов был сделать с ним, чтобы защитить их?

Лорд Ветинари, похоже, и не ждал ответа. Его глаза закрылись, а лицо приобрело выражение, близкое к умиротворенному, если не считать легких вздрагиваний каждый раз, когда телега пересекала выбоину. Он тихо лежал на боку с капустой вместо подушки.