Наконец, слегка запыхавшийся, в полурастегнутой рубашке, обнажавшей узкую грудь, Ветинари отстранился и поднялся на ноги. Он задумчиво рассматривал Ваймса, когда тот сел, свесив ноги с края кровати.
— Я уже говорил вам раньше, — прозвучал его тихий, но властный голос, — что личное — не то же самое, что важное. Для меня вы опасный человек, сэр Сэмюэль, потому что я вижу в вас и то, и другое.
Острое волнение охватило Ваймса, но прежде чем он успел ответить или хотя бы пошевелиться, Ветинари опустился на пол, встав перед ним на колени. Проворные пальцы быстро стянули его брюки, и Ваймс приподнял бедра, чтобы обеспечить лучший доступ.
Прошипев короткое проклятье, он запустил пальцы в темные волосы патриция, чувствуя, как горячий рот обхватывает и медленно дразнит его. Ваймс подавил опьяненный стон, когда одна из этих чертовых рук двинулась, сжав основание его члена и дразня чувствительную кожу рядом с яйцами.
— Это почти стоит насмешек той мрази, — он издал смешок, больше похожий на вздох, — хотя я уже должен был привыкнуть к тому, что меня называют твоей собакой… — задыхаясь, как будто только что пробежал весь город, Ваймс запрокинул голову и закрыл глаза. Он был уже почти на грани, когда…
— Ннх… черт, не останавливайся, — слабый, мучительный протест остался без внимания, Ветинари уже отстранился, и выглядел он весьма позабавленным.
— Или, возможно, учитывая слухи о том, что агатеане едят своих собак, он сделал проницательное наблюдение?
Ваймс посмотрел на голову лорда Ветинари между своих ног и попытался осмыслить тот факт, что патриций Анк-мать-его-Морпорка отпускал остроты, почти что с членом во рту. Тот факт, что он находил вид Ветинари, стоящего перед ним на коленях, таким эротичным, действовал несколько отвлекающе.
Желание пульсировало в нем. С рыком вцепившись в волосы Ветинари здоровой рукой, Ваймс дернул бедрами. Патриций поднял бровь на это безмолвное требование и скользнул выше, прижимаясь к нему с неожиданной силой. Ваймс застонал, когда рука Ветинари прошлась по его бедру. Если твердость, прижимающаяся к его ноге, была хоть каким-то аргументом, то Ветинари, похоже, был так же отчаянно возбужден, как и он, только гораздо больше преуспел, это скрывая.
Губы Ветинари накрыли его губы, жадно глотая хриплые стоны. Ваймс снова дернулся, но патриций был словно железная балка, прижимающая его к кровати, и вместо этого он крепко ухватился за узкие плечи. Наконец, одна из этих тонких рук крепко сжалась вокруг его члена, задавая удручающе медленный, но мучительно идеальный ритм.
Сэм Ваймс снова громко застонал, поскольку в настоящее время его мир сузился до прикосновений Ветинари и яростных собственнических поцелуев.
Свечи оплавились, никем не замеченные. Снаружи, с реки поднимался легкий туман, начались первые осенние дожди.
