Ваймс ничего не ответил. Арбалет в его руках вдруг стал очень тяжелым. Его раненые костяшки пальцев заболели еще сильнее, пальцы стали неуклюжими, как будто вовсе отнялись.

— Так, мы, кажется, в тупике! — прокричал нанокатианин, все еще вглядываясь в темноту. — Кубо сглупил, поторопившись выступить против Ветинари, надеюсь только, он умер быстро. Зато я терпелив — и вот видишь, дождался тебя.

Ваймс быстро прикинул свои варианты. Он не знал, кто такой Кубо, но сейчас это не казалось первостепенным, и было решено обдумать это позже. Если это позже, конечно, случится. Учитывая то, как Рейкан размахивал факелом, отблески которого сверкали в его сумасшедших глазах, Ваймс не был уверен, что «позже» было понятием, на которое он имел роскошь рассчитывать.

Сомнительно, что Рейкан откажется от своего преимущества, отойдя или потушив факел — Ваймс застрелил бы его, едва опасность миновала бы. Оставалось только одно: пока факел горел, он должен был достать его из рук Рейкана, не рискуя, что тот упадет на пол.

Как, черт возьми, он должен был это сделать?! У него было больше шансов услышать страстную академически правильную речь о современной литературе от Фреда Колона! Рейкан бросит факел прежде, чем Ваймс успеет подойти достаточно близко, чтобы подхватить его, и вряд ли был способ заставить держать его до тех пор…

Ваймс уставился на стену. Ну… раньше он бывал в ситуациях и похуже, верно? Может сработать… вряд ли это был шанс один на миллион, но, по его собственному опыту, такие шансы сильно переоценены. Надо продолжать разговор с Рейканом. Тот, к счастью, кажется, изучил стандартную форму злодейского монолога, которую предпочитали многие бывшие ваймсовы противники, и к тому же явно наслаждался звуком собственного голоса.

— Я заберу у него все, — тихо произнес Рейкан, — так же, как он забрал все у меня.

Ваймс снова заколебался. Если ответить, то можно сразу повесить на себя гирлянды и колокольчики и станцевать вокруг с музыкальным номером «Он Прячется Здесь», но… Что Рейкан мог сделать с этим знанием теперь, когда загнал их обоих в угол? Самым важным было заставить его говорить и, желательно, увести подальше от гребаного масла.

— У Ветинари? — сказал Ваймс, и его голос прозвучал спокойно и совершенно бесстрастно. — Вы его пытали, верно? Так что извини, не могу тебе посочувствовать.

Взгляд Рейкана метнулся в сторону, где стоял Ваймс. Он все еще не мог видеть за границей света факела. Ваймс был рад этому, учитывая, что у Рейкана в руке все еще был нож. Передвигаясь едва ли не дюйм за дюймом, он прижался к колонне, скрываясь все дальше в ее тени. К счастью, пещерные катакомбы эхом отражали его голос от стен, не позволяя Рейкану точно определить его местонахождение. Случайность, но Ваймс готов был воспользоваться любым преимуществом, которое мог получить.

— Цель оправдывает средства, как говорят моркпорцы, — пренебрежительно заявил Рейкан. — Хотя Кубо говорил мне, что его вопли были очень громкими.

— Какую цель? — прорычал Ваймс сквозь затуманивающий его глаза гнев и удушливую желчь отвращения в горле. Он знал, что не стоит выходить из себя из-за глупой насмешки, но она все равно резанула глубоко и застряла тяжелым комом в его груди. Ветинари редко даже просто повышал голос, но образ патриция, раздетого, высеченного и полумертвого, невольно вернулся в голову Ваймса, и отголоски фантомных криков, которые он никогда не слышал, зазвенели в его ушах. Ветинари едва всхлипывал, когда его спина была разорвана в клочья. Что нужно сделать, чтобы заставить этого человека закричать?

Он не смог бы сдержать язвительную реплику, даже если бы захотел:

— Можно ли ожидать другого от людей, которые поджигают своих стариков!

— Ах, политики! Видишь, как вы исказили наши обычаи, чтобы показать дикарями! Мы сжигаем мертвых и умирающих. Мы — бедная страна. В земле слишком много золота, чтобы что-то выращивать, зимой нашим людям трудно прокормиться. Наши старики и немощные сами возлагают на себя бремя смерти, чтобы страна могла жить. Мы бросаем их в огонь, чтобы почтить их последнюю память, огонь — центр существования для нанокатиан!

Тяжелое чувство отвращения поднялось в груди Ваймса. Несколько мгновений он мог только смотреть.

— Это варварство!

— Нет, это не так! — парировал Рейкан, гневно взмахнув рукой. Взгляд Ваймса внимательно проследил за факелом, когда свет опасно приблизился к его углу. — Им дают цикуту, чтобы заглушить боль, они почти мертвы, когда мы поджигаем огонь! Мы не чудовища!

— Убивать стариков, потому что они стары и больны — не особенно-то цивилизованно, — прошипел Ваймс.

На лице Рейкана появилась болезненная ухмылка.

— Цивилизованно? Прямо как у вас в Анк-Морпорке, где вы подвергаете своих преступников публичному ритуальному удушению, чтобы все могли видеть, как они дергаются? Где вы продаете сувениры мертвецов ради прибыли? Где люди соревнуются, чтобы любым способом украсть друг у друга ресурсы? Где ваши воры и ваши убийцы взимают плату за свои преступления и обладают таким влиянием? — Он плюнул в масло. — О, мистер Герцог, мы знаем, что такое цивилизация. Агатовая империя нас цивилизовала, желали ли мы того или нет.

Ваймс промолчал. Ему не нужно было говорить, чтобы продолжить отвлекать его. Нанокатианин и сам отлично справлялся, его монолог уже перетек в полноценную тираду.

— Я подал прошение вашему лорду Ветинари! Анк-Морпорк могуществен, даже в изоляции мы знали об этом городе. Я умолял его помочь нам изгнать захватчиков, но он плюнул мне в лицо! — скривился Рейкан. Его следующие слова звучали как цитата. — «В настоящее время Анк-Морпорк не может предложить помощь, которую вы запрашиваете».

Это был определенно ответ Ветинари: холодный, лаконичный и прямой, недвусмысленный, но абсолютно нейтральный. Однако нанокатианин, казалось, не считал его таким, поскольку каждое слово выплевывал с отвращением. — Какое оскорбление, какая насмешка! Как он посмел так небрежно отшвырнуть нас, когда мы голодали и были растоптаны империей, когда мы умирали?! Он легко отделался, Юо должен был оторвать ему руки и вырезать его лживый язык!

Ваймс открыл рот.

— Так вот в чем дело?

Осознание захлестнуло его. Ваймс с самого начала задавался вопросом, почему Ветинари не прекратил свои страдания, согласившись на любые требования, даже если это было лишь мнимое соглашение. Ведь тогда он мог бы освободиться и выбрать удобный момент, чтобы нанести ответный удар. Ветинари упоминал что-то о том, что им нужна была информация, но это тоже не имело смысла — вряд ли патриций был неопытным лжецом, он был более чем способен выдумывать факты, соответствующие его нынешним потребностям. Соврать, чтобы избежать неприятностей, с его-то красноречием, было бы легко, если бы единственным требованием была информация.

Но если Нанока хотела, чтобы Анк-Морпорк начал войну с Империей…

Это было единственное, что Ветинари не мог дать, не так ли? Анк-Морпорк больше не имел военной мощи, а финансовое преимущество не шло ни в какое сравнение с Агатскими землями, почти буквально состоящими из золота, что делало морпоркскую монету бесполезной. И все же… и все же, если бы об этом узнал кто-нибудь из аристократов, вроде лорда Ржава или лорда Вентури, всегда так отчаянно пытавшихся доказать военную доблесть Анк-Морпорка… они созвали бы полки и отправились на бойню. Они так уже поступали, не так ли? Черт, в последней «войне», в этом нелепом фарсе с Клатчем, Ветинари почти свергли и изгнали за предательство, потому что он не пытался ударить ближайшего клатчатца.

«Что бы случилось, если бы меня не похитили тоже?» — подумал Ваймс. Если бы его не оказалось там, и патриций не смог бы использовать его как пешку для побега? Умер бы Ветинари там, в этой дыре? Его последним воспоминанием была бы мучительная боль, и никто в городе не узнал бы, сколько он отдал ради их безопасности.

В то время его это возмущало. Сейчас же…

— Шаг вперед, мистер Герцог! — вскричал вдруг Рейкан. — Я хочу видеть твое лицо, когда сожгу твой город, или ты будешь прятаться, как крыса-хозяин? Еще одно проявление знаменитой анк-моркпоркской трусости?